– Ясненько… А как он вообще там очутился? На трассе ладно, шел мимо, мимо ехал… Но потом оказался в твоем поселке настолько вовремя… Он, что тебя искал?
– Да нет. Там целая история, – не моргнув глазом соврала я. – Он к другу на Лесной заходил. Ну сама понимаешь. Улица криминальных ребят. Кто-то типа моего знакомого, а кто-то – реально отморозок на всю голову.
– А-а-а… Ну да, понимаю…
Юлю мое объяснение устроило.
– И знаешь, что самое интересное?
– Думаю ты мне сейчас скажешь?
– Ну а для чего же еще друзья в прессе? Короче… Самое интересное, что пресса очень изменилась к твоему знакомому в процессе расследования. Поначалу все статьи были за него, даже отмечалось, что данные судмедэкспертизы явно кем-то сфабрикованы. Шли предположения, что кто-то лоббирует осуждение невиновного. Была куча комментариев тех, кого спас твой знакомый. Они самые положительные и даже душещипательные. В духе «он вытащил мою бабушку с того света…», «он собрал меня по кусочкам после аварии, и я полностью восстановился…», «он провел мне сложнейшую операцию, вытащив с того света…» В общем, парня любили и ценили. Все, включая прессу. Но потом отклики в газетах полярно поменялись. Пошли какие-то странные намеки, наезды на твоего парня. Якобы он уже допускал халатности в диагностике и лечении пациентов. Опаздывал на операции, вымогал деньги. И хотя ни один случай подтвержден не был, но намеки шли вполне откровенные. В первых статьях начальство и коллеги отзывались о подследственным самым приятным образом. Мол, трудоголик, умница, забота о пациентах на первом месте. Зато в последних нарыли каких-то санитаров, которые видели, как он якобы выпивал перед операцией или даже слышали, как он требовал у родственников больных доплатить за лечение. И в данном контексте фраза «наш источник среди среднего персонала больницы» меня совершенно не убеждает.
– Почему?
– Потому что до этого все желающие давали открытые комментарии по делу и просто на тему твоего парня. Кто-то его хвалил, кто-то ругал. Но никто не скрывался. Все выражались прямо и честно. Да и чего им бояться? У нашего красавчика мохнатой лапы не было, вряд ли за него кто-то вступился бы. Почему не раскрыть свои данные? Выглядело бы намного более убедительно. И для читателей, в том числе. Уж очень похоже на выдумку и заказ. Сильные сомнения берут в реальном существовании этих «источников информации». В общем, если что еще узнаю, позвоню. Потому что парень твой крайне интересный субъект.
– Хорошо. Спасибо тебе большое. Тогда до связи.
Я сбросила вызов и призадумалась. Так. Дикого подставили. Он все-таки не уголовник. Не знаю почему, но меня ужасно это порадовало. Как-то даже на душе стало легче. Словно мне было очень сложно принять факт, что Дикий – обычный преступник, отморозок. И я оказалась права. Он хирург, образованный и умный мужчина, которому очень не повезло по жизни. Вот только где теперь искать вербера, чтобы сказать, что я все знаю и понимаю его ситуацию?
Это уже сложный вопрос. Впрочем… Если ВАО знает все про оборотней… Хотя нет, глупая идея. Дикий, наверняка, в розыске и у своих тоже, не только у людей.
Ну хорошо… У меня есть свои ходы выходы. Недавно Герман скинул мне карту ближайших поселений оборотней. Сказал – обращаться, если понадобится. Прямо и без экивоков. Неподалеку от моего дома располагалось большое поселение верберов. Верберов! И это было весьма кстати. Может там что-то знают про Дикого? И даже смогут связаться с ним?
Глава 4
Дикий
Бункер, большой зал с рингом, шумная толпа любителей боев без правил: чтобы побольше крови, выбитых зубов и вырванных суставов. «Стойло», как Дикий называл про себя помещение, где сидели бойцы перед поединками. Организаторы красиво обозначали его «комната для отдыха». Все было, как всегда, ничего странного. Однако с самого начала у вербера странно сосало под ложечкой и казалось – сегодня случится нечто неприятное. Впрочем, Дикий гнал от себя эти мысли. После разговора в доме Ахсаны бой казался верберу самым удачным способом сбросить эмоции. Дать себе волю, высказаться на тему того, что случилось.
Почему именно сейчас, когда у Дикого не было ни нормального места в обществе, ни устроенной жизни, ни работы, за которую его могли и должны были уважать, судьба столкнула вербера с парой?
Он задавался этим вопросом в сотый раз и ответа не находилось.
Дикий вспоминал Феликса, который сходил с ума потому, что его женщина выбрала другого. Во всяком случае, так тогда полагал вербер. И понимал состояние старого знакомого. Вот только для Феликса все завершилось прекрасно, а у Дикого никакого хэппи энда, увы, не предвиделось. Шлейф преступного прошлого и настоящего, зыбкая почва жизни, укрытой от властей… В который уже раз Дикий говорил себе – это совсем не то, что он смеет предложить Ахсане.
– Ты чего задумался? – потрепал его по плечу Михей.
– Нормально все, – отмахнулся Дикий. А что еще он мог сказать старому приятелю? Что отдал бы всю оставшуюся жизнь за год жизни с Ахсаной? Счастливо, как семейная пара?
Зачем? Зачем Михею эта информация?
Остальные мордовороты, которых притащили сюда для потехи развращенной публики, держались поодаль и почти не общались с Диким и Михеем. В принципе, это было нормально. Бойцы без правил редко дружили и редко проявлялись коммуникабельность. Да и большинству ничего подобного не требовалось. Расколошматил противника, получил бабки – и вот тебе счастье. Дикий и Михей были из другого теста. Образованные, когда-то знавшие иную жизнь. Они угодили в этот бизнес вовсе не из диких джунглей старых районов, где с легкостью размазывали по стенам домов всех, кто просто не понравился на улице. И куда простому обывателю с наступлением темноты лучше не соваться.
Среди оборотней тоже попадаются те еще отморозки. Это Дикий отлично усвоил.
Бои шли один за другим. С людьми, с другими двусущими, снова с людьми. Всю программу почему-то поменяли. Вначале предполагалось, что бои будут с бойцами какой-то большой организованной группировки. То есть – только с людьми. Теперь же в дело вступили еще несколько банд, скооперировались, чтобы сыграть на ставках и азарте. Поэтому среди участников появились и другие оборотни, кроме тех, что обычно выступали вместе с Михеем и Диким. Они приходили в комнату, кивали или здоровались. А потом отправлялись на ринг. Михея и Дикого обычно припасали для последних схваток. Самых зрелищных и интересных.
Дикий предполагал, что дело придется иметь с оборотнем. Так что, проходя сквозь ряды зрителей на ринг, под крики и улюлюканье, совсем не удивился, заметив, что его уже ждет противник-вербер. Здоровый, мордатый, явно матерый медведь.
Учитывая, что на схватках присутствовало много «человеческого контингента», как выражались двусущие, обращаться не следовало. Однако Дикий не сомневался, что звериные ипостаси тоже будут задействованы.
Неожиданно в другом проходе появился Михей. Видимо, предполагался массовый бой.
