– А сколько вам?
– Тридцать два.
– Неплохо.
В дверях появляются еще двое мужчин. Откуда их столько? Где Ольга Викторовна вообще берет такую кучу людей для тренингов?
В женской части аудитории наблюдается заметное оживление: дамы поправляют прически, подкрашивают губы. Я смотрю на часы: кажется, пора начинать занятие. Быстро доклеиваю оставшиеся снежинки и сажусь в круг. Артём втискивает свой стул рядом с моим.
– Надеюсь, вы не возражаете против моего соседства?
– Что вы, что вы! У меня нет никаких гендерных предрассудков.
В кабинет влетают еще две женщины.
– Мы опоздали? Уже начинается?
– Почти. – Я стараюсь расслабиться и настроиться на работу. – Берите стулья и подсаживайтесь к остальным.
Женщины следуют моим указаниям, и мы несколько секунд сидим молча. Потом я делаю глубокий вдох и включаю жизнерадостность на полную мощность.
– Ну что, друзья! Начнем! Сегодня у нас первое занятие тренинга позитивного мышления. Его тема: «Список удач как основа оптимизма».
Бах! Это Артём роняет на пол скотч. Оказывается, до этого он зачем-то держал его в руках. Прозрачный моток закатывается под мой стул, стукается о ножку и замирает.
– Пусть лежит, потом достанем, – говорю я, не переставая улыбаться.
У Артёма такие глаза, будто он увидел всадника Апокалипсиса.
– А вот челюсть лучше поднять, – добавляю я полушепотом.
Признаться, его удивление меня даже забавляет. Оно так далеко от того равнодушия, которым меня одарили в столовой!
Артём чуть хмурится, складывает руки на груди.
– Могли бы и предупредить.
– Не в моих принципах рушить чужие надежды…
Я быстро представляюсь, провожу пару игр на знакомство, а потом перехожу к теоретической части:
– А вы знаете, чем в первую очередь отличается пессимист от оптимиста?
– Умом? – с серьезным видом предполагает Артём. – Лучшей способностью к прогнозированию?
– Нет! Пессимист постоянно сосредотачивает внимание на том, чего ему не хватает, на том, что идет не так. А оптимист наоборот подсчитывает именно те вещи, которыми ему посчастливилось обладать. Потому-то и настроение у них разное. Пессимист постоянно куксится, оптимист радуется жизни. Понимаете? Наше настроение зависит от привычек мышления, от способности управлять своим вниманием. Вот только привычки можно менять, а способности развивать. Этим мы с вами и займемся. – Я достаю из сумки листочки и раздаю их участникам. – Давайте потренируемся составлять список удач? Вспомните, что хорошего у вас было сегодня и запишите на листке, а потом мы всё обсудим.
Я чуть подаюсь вперед, чтобы поза стала более включенной и заинтересованной. Артём придвигается ближе и шепотом уточняет:
– А то, что у меня открывается чудесный обзор на вашу грудь, можно считать удачей?
Вот черт! Глубокий вырез новой кофточки совсем вылетел у меня из головы. Щеки мгновенно вспыхивают, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы тут же не сменить позу: не хочу показывать Артёму, что он меня смущает.
– А вам самому как кажется?
– Если подумать, ваша грудь настраивает меня на пессимистический лад.
– Серьезно? Почему?
– Вы же сами сейчас сказали: оптимист – это тот, кому посчастливилось обладать. А мне приходится довольствоваться только видом.
Во мне вновь подымается волна жара. Обычно я ненавижу пошлые шуточки, но Артём шутит с таким меланхоличным видом, что они даже доставляют мне удовольствие.
Я невольно обвожу взглядом его фигуру и мысленно стягиваю с Артема футболку. Готова поспорить, он частый гость в тренажерке: плечи, руки, узкие бедра… Ох, о чем я вообще думаю? Я откидываюсь на спинку стула и чуть подтягиваю вырез кофты. Артём демонстративно вздыхает, а потом погружается в записи.
Так, мне тоже надо чего-нибудь написать. Что там сегодня было хорошего? Я зажмуриваюсь и старательно перебираю утренние воспоминания: Иваныч, перфорасты, Лаптев… Нет, это не подойдет. Это совсем не то. Может быть, днем меня что-то порадовало?
В кабинет заглядывает Ольга Викторовна.
– Занимаетесь? Ну, занимайтесь, занимайтесь…
Я вспоминаю, как начальница уничтожила мою кофту, и настроение еще больше ухудшается. Да уж, сегодня ничего хорошего со мной не случилось, даже наоборот – денек выдался просто ужасный. Но говорить об этом я не могу. У нас же тут не клуб анонимных пессимистов. Я складываю руки на груди и чуть закусываю губу: надо срочно придумать себе какие-нибудь радостные события. Вот только какие? Выигрыш в лотерею?
Мои размышления прерывает соседка по стулу – вылитая Фрекен Бок из советского мультика.
– Слушайте, а если я думала, что у сына перелом, а оказалось просто растяжение, – это удача?
– Конечно! – в один голос отзываются другие женщины.
– Да, но ведь он мог вообще не прыгать с гаража в сугроб, и с ногой всё было бы в порядке. – На лице копии Фрекен Бок появляется занудное выражение. Терпеть такое не могу. – Разве травма, пусть и легкая, может быть поводом для радости?
– Поводом для радости может быть всё, что угодно! – глубокомысленно заявляю я. – Даже перелом. Достаточно представить, что ваш сын мог получить черепно-мозговую травму, и вот проблемы с ногой уже не такие ужасные.
Копия Фрекен Бок судорожно вздыхает.
– Так головой он тоже треснулся. Очень неудачно приземлился: и нога, и голова пострадали. Да еще и губу рассек.
Я мысленно чертыхаюсь: вот везет же мне на участников! Прямо какие-то магниты для несчастий. Но делать нечего – остается гнуть свою линию. Я подаюсь вперед с участливым выражением лица.
– А травма головы открытая?
– Ой, типун вам на язык, – заметно пугается копия Фрекен Бок. – Закрытая, конечно.
– Вот видите! Повезло.
– Ну да, – говорит она с сомнением и утыкается в записи.
Я кошусь на Артёма: тот смотрит на меня с мягкой, но очень обидной усмешкой.
– Что?
– Ничего.
Мне почему-то ужасно хочется убедить его в своих словах. Не потому, что я сама в них верю, просто не хочется, чтобы он считал меня дурой. Я мысленно перебираю аргументы за оптимизм и нахожу тот, который кажется мне самым убедительным.
– Знаете, наше настроение больше зависит от образа мыслей, чем от реальных событий. Я это на своей дочери однажды заметила. Когда она была крошкой, ужасно капризничала в транспорте: то ей пить хотелось, то на ручки к незнакомой тете. Не получив желаемого, она жутко орала на всю маршрутку. А потом я нашла способ быстро ее успокоить. Я давала ей в поездку ее любимый совок. Такой зеленый, большой, очень красивый.
