– Шутишь? Мне кусок не лез в горло. Я так волновалась, что меня бросало из жара в холодный пот. Именно поэтому мне нужно в душ.
– Сначала еще один поцелуй.
– Вовка, отстань! От меня, наверное, воняет, как от поросенка.
– Да? – Чернов дурашливо ее схватил и принялся нюхать – за ухом, у скулы… Дуня визжала, вырываясь изо всех сил, и хохотала.
– Ну, как?
– Не знаю. Поросят я никогда не нюхал. Так что не с чем сравнить.
– Фи, какая ты неженка! Никаких поросят?!
– Как будто тебе их доводилось пасти, – парировал Володя.
Да. В этом они одинаковые. Как и во многом другом. Именно поэтому Чернов для нее – лучший вариант.
– Свиней не нужно пасти. – Дуня с трудом выдержала шутливый тон. – Это ж не овцы, – и понурив голову, пошла-таки в душ.
Глава 18
– Ой! Погодите! Я ведь совсем забыла…
– Ну, что там?
– Подарки! Детям. Нельзя идти в дом к людям, у которых есть дети, с пустыми руками!
– Мы идем не к простым детям. А к детям весьма обеспеченных родителей. На кой им наши подарки? Ты их ничем не удивишь.
– И все же…
– Дунь, Володя прав. К тому же я не видел в нашей деревне Детского мира.
Дуня задумчиво осмотрелась. Детского мира в их деревне, может, и не было, зато в холле гостиницы, помимо сувенирных лавок, располагался небольшой ювелирный. Недолго думая, она направилась туда. Для девочек купила симпатичные серебряные сережки, а Матвею – кожаный браслет с фенечками.
– Довольна?
– Очень. Ну что, пойдем?
– Надеюсь, в этой дыре можно вызвать такси.
– Да мы пешком, Володь. Здесь недалеко, – нахмурилась Дуня, обидевшись за свою деревню, и пошла к двери-вертушке. В разгоряченное лицо ударил свежий ветер. После случившегося накануне снежного Армагеддона зима будто выдохлась. В воздухе пахло сыростью и, как ни странно – весной. Столбик термометра застыл на нуле. Еще немного – и по улицам потекут реки. А пока, будто по случаю праздника, снежок кое-как держался.
Дом Быковых встречал их приглашающе распахнутыми воротами и такой яркой праздничной иллюминацией, что у Дуни зарябило в глазах. Где-то совсем рядом слышался детский смех. Лай собак и низкие мужские голоса.
– Что там происходит?
– Пойдем, посмотрим.
Их компания прошла через огромный двор за дом, туда, где располагалась детская площадка, которую нынче, похоже, превратили в площадку для дрессировки собак.
– Вот так, Жучка, молодец! – кричал Матвей, задабривая псину кусочком говяжьей вырезки. – Дуня! Смотри, она понимает команды… Я ее научил. Сидеть!
Виляя хвостом, Жучка послушно села. Матвей торжественно развел руками, мол, а я вам что говорил?
– Дрессировщик из тебя вышел неплохой. А вот хозяин – так себе. Разве ты не знаешь, что сначала нужно поздороваться с гостями? – пожурил сына Роман. – Добрый вечер, – подошел к ним, обтер о штаны ладонь и подал сначала Дуниному отцу, а после выжидающе уставился на Чернова.
– Ром, это – Владимир Чернов. Мой будущий муж. Вот, решил сделать мне сюрприз, а я уже и не думала, что получится встретить Новый год вместе. Ничего, что мы без предупреждения? Еще один человек вас не потеснит?
– Нет, конечно, – заверил Быков.
– Вот и хорошо. Володь, это Роман – наш хозяин, мой хороший друг.
– И отец вот этого дрессировщика. – Ромка кивнул на сына и энергично встряхнул ладонь Чернова.
– И наш! – в один голос посчитали нужным уточнить девчонки, выходя из тени на свет.
– И их, – улыбаясь во весь рот, согласился Быков. – Это Ксюха. А это Кира, наша старшенькая. – Быков натянул на нос дочке шапку.
– Ну, блин! Папа! Мне же не два года. Ты испортишь мне макияж!
Дуня заулыбалась. Было что-то ужасно трогательное в том, как Роман обращался с детьми. Это для кого-то он был крутым бизнесменом. А здесь, среди своих, он оставался все тем же Ромкой, которого она знала, кажется, тысячу лет.
– Матвей, заканчивай с дрессурой. И иди, мой собаке лапы. Видишь, гости уже начали прибывать?
– Терпеть не могу мыть лапы. Она постоянно вырывается, – буркнул Матвей. – Поможешь мне? Это же твоя собака, – он перевел невинный взгляд на Дуню.
– Твоя собака? – вздернул бровь Чернов.
– Вроде того, – Дуня отвела взгляд.
– Это ей дядя Семен подарил. А у нас Жучка на передержке. Пока Дуня не сможет забрать ее со щенками.
– Куда забрать? – вытаращил глаза Володя. – Ты правда собираешься забрать эту псину?
– Эй! Вообще-то Жучка хорошая. А умная какая! Скажи, пап! – вступился за свою любимицу Матвей. – И вообще… Дуня о ней мечтала. Так дядя Семён сказал. О ней мечтала и о щенках.
– Я мечтала об этом в детстве, – рассмеялась Дуня и добавила исключительно для жениха: – Я тебе потом все объясню.
– Да уж будь любезна.
– Так ты поможешь ее помыть?
Это был не такой уж и плохой предлог, чтобы оттянуть неизбежное объяснение. И Дуня с радостью согласилась. Мужчины в сопровождении девочек пошли в дом, а Дуня с Матвеем двинулись к флигелю. Пока они мыли Жучке лапы, пока играли с щенятами, прибыли и другие гости. Отблески фар их машин скользили по горам и замирали каждый раз в одной точке. Может быть, среди новых гостей был и Семён. Может быть, его уже представили Володе и… Что? Дуня понятия не имела, что дальше. Вообще она надеялась на то, что, увидев Чернова своими глазами, Семён отступит. Поймет, что вот она – ее новая реальность. Ни где-то там, далеко, а здесь. Совсем рядом. Но если бы ее нынче кто-то спросил, почему она была так в этом уверена, Дуня ни за что не смогла бы ответить. Ведь чем дольше она отсиживалась во флигеле, тем меньше становилась ее уверенность в том, что наличие у нее жениха оттолкнет Краснова, а не, наоборот, подстегнет того к еще более активным действиям.
– Ну что, пойдем? А то весь праздник пропустим.
– Да-да, конечно. Ой, чуть не забыла! У меня для тебя небольшой подарок.
– Ты что – Снегурочка? – заулыбался Матвей, демонстрируя неполный комплект зубов. Дуня засмеялась:
– Нет. Считай это небольшой благодарностью за помощь с Жучкой.
– Да мне нетрудно совсем. Только вот, если лапы мыть… Брр-р.
Дуня достала браслет и повязала мальчику на запястье.
– Нравится?
– Круто! – быстро-быстро закивал Матвей.
– Такие браслетики бывают парными. Браслеты дружбы, или любви.
Дуня закусила губу, вспомнив, как однажды ей подарили такой… Она сняла его через год после выпускного. Когда поняла, что вечной любви, которую символизировал подаренный Семеном браслет, попросту не существует.
