Это было странно, вот так гулять по давно мертвому городу чужой расы и рассматривать его останки. В процессе поисков странного свечения я не могла отказать себе в удовольствии побродить по пропитанным силой дорогам и не приложить руку к дышащим историей стенам.
Я даже рискнула зайти в один из домов, желая увидеть, как жили оборотни в то время. Сейчас это разрозненные стаи, что желают перегрызть друг другу глотки и ужесточают законы для соплеменников, рождая тем самым диких. А уж эти окропят земли двуипостасных кровью. Они уже начали.
В небольшом домишке, построенном лучше некоторых наших домов в Аше, было просторно и, как не парадоксально, уютно. Здесь стояла кованная утварь и валялась трухой более подверженная тлению мебель. Кое-где даже осталась краска. Светло-желтая, как в теплый весенний денек солнышко. Но все мое двойственное состояние резко склонилось к боли от одной единственной картины. В той самой комнате цвета солнца были два маленьких скелета, что сидели у дальней от входа стены и так тесно переплели руки, что не было понятно, где чьи. Отчаянное желание вжаться в родное существо и почувствовать себя в безопасности витало над этими двумя. Они прятались, пытаясь уйти от своего убийцы, но даже узы не спасли их.
Кровожадный Сиран! Оборотней не изгнали, их похоронили вместе с городом! Вот почему дорога сюда утеряна. Портал разрушили, разбив одну половину арки. Но в чем причина такой жестокости?
Нет, я не плакала. Давно перестала это делать. Показать слезы – показать слабость, а в Сальши это смертельно опасно.
Больше заходить в дома я не решилась, мне хватило и тех, кого смерть настигла на улицах. Всего лишь кости, но сколько в них было отчаяния и непонимания. Кто-то пытался уйти в дом, кто-то спасти дорогого человека, а некоторые даже не осознали, что с ними произошло. Это была целая история, запечатленная в мгновении. Сцена смерти, где актеры отдали жизнь лишь за один акт.
Меня пробрало до нутра, но я старалась отрешиться и взглянуть на все, как на обычное захоронение. Будто и не было жертв массовой зачистки.
Теперь я довольно быстро приближалась к объекту своих поисков. Свет становился ярче, дрожа, будто пламя свечи. И вот за очередным поворотом я оказалась у храма бога оборотней. Его имя "Лиссан" было выгравировано золотом и драгоценными камнями над большой аркой входа. Странно, но само здание выглядело совершенно не пострадавшим.
Вот и не верь после этого в богов.
Я верила, причем сразу в двух, ибо ни от одной из сущностей отказаться не сумела. Возможно именно поэтому я являюсь смеском.
Заходила в храм я очень осторожно, буквально на согнутых ногах, готовая в любой момент дать отсюда деру. Слишком хорошо мне было известно, насколько сильно охраняются такие святыни.
Я прошла аж до центра главного зала, но ничего так и не произошло. Это приободрило, и я, наконец, решила взглянуть на мерцающий предмет, что прилично освещал весь храм.
– Хитрый Рах! – не удержалась я, пуская эхо по пустынным улицам Грэмсаля.
А ведь я только сейчас поняла, почему меня сюда закинуло. Я произнесла только часть нужной фразы на каком-то явно древнем языке, и звучала она так: "Уваил грэм саль". Похоже, когда я недоговорила "Сальши", последние два слова слились, и получилось то, что получилось.
Это пришло мне в голову одновременно с моментом, когда я узрела артефакт на алтаре. Именно он испускал это нежно-голубое свечение и, похоже, поддерживал храм в нетронутом временем состоянии.
– Вторая суть, – благоговейно произнесла я, инстинктивно сделав шаг вперед.
Пусть я, по понятным причинам, никогда не видела артефакт даже на изображениях, я чувствовала его. Это однозначно была святыня равная Пьющему жизни.
Получается, решение всех проблем для оборотней сейчас передо мной. И теперь мне ясно, зачем папочка так стремился найти Грэмсаль. С некоторых пор император Сальши помешан на сборе могущественных артефактов и Вторая суть была одной из его целей.
Осознание – это хорошо, но что же делать дальше. Оставить? Или забрать? И получится ли?
Решение пришло само. Мне просто захотелось его взять, что я и сделала.
Буду разбираться с последствиями позже.
Суть поприветствовала меня теплом. Это был шар размером с ладонь, где одна половина была бело-желтым солнцем, а вторая холодно-синей луной. Веса артефакт почти не имел, что обрадовало.
Не хотелось бы надорваться, когда начну карабкаться вверх к выходу.
Назад я шла гораздо оживленнее и по сторонам не смотрела. Это сэкономило мне много времени, и уже через десять минут я болталась на отвесной стене, чуть ли не вырывая свои когти с мясом.
Когда большая часть пути была позади и остался последний рывок к краю дыры, силы вдруг начали меня покидать. Я устала. Пришлось повисеть с минуту, накапливая энергию для прыжка.
Отталкиваюсь, одновременно отцепляясь от стены, и хватаюсь за выступ. Правая рука соскальзывает, левая еле уцепилась и вот-вот сорвется!
– Дижи! – в отчаянии кричу, но скарха нигде нет.
Не хотелось бы снова падать. Пусть это не так больно, но ночевать в таком угнетающем и пропитанном смертью месте желания нет от слова "совсем". Вряд ли я буду способна на повторный маневр со вскарабкиванием до утра.
– Венозную тебе в зад! Дижи! – вновь попыталась дозваться, пока пальцы окончательно не онемели.
– Я падаю!
Рука срывается с противным скрежетом когтей по камню, но падения нет.
– А я смотрю, ты любишь подвешенное состояние, мышка, – и родная, довольная собой улыбка появилась на возмутительно чистом, без единой царапины, лице.
***
Бывает такое, что вы забыли сделать что-то важное. Что-то, что нельзя уже исправить. И тогда это гложет вас сутками, днями и ночами. Приходит во сне и гонит покой. Начинает посещать самобичевание: "А что, если бы сделал это, возможно бы я не забыл. А что, если виновато то-то…" Или с вами просто произошло что-то плохое. Процесс будет точно таким же.
Иногда плохое случается, потому что случается, но мы все равно ищем ему причины. И часто эти причины кроются в нас самих.
А что, если вы узнаете, что плохое, изводившее разум, никогда не случалось? Какая реакция будет у вас? Облегчение? Радость? Неверие? Или разочарование, что причины были ни при чем, а столько нервов потрачено на их поиски?
Когда я увидела Мака, живого и невредимого, мыслей не было. Просто пустота в голове и звон в ушах. Тяжело осознавать, что тот, кого похоронила, и не планировал умирать. Организм еще не решил, какая реакция правильна.
– Очнись, мышка. Ты уже на поверхности, – и Мак поставил меня на ноги, придерживая за плечи.
– Я видела, как на тебя кинулась огромная стая. Я видела кровь… – тихо шептала перед собой.
– Ах это… – наемник отошел от меня и встал напротив, – я просто решил дать им возможность почувствовать себя победителями. Они видели то, что хотели. Ну и тебя чутка задело.
