– А я не врал. Ты сама себе напридумывала небылицы, – щелчок по носу, и Шут скрылся за деревьями.
Еще немного понаблюдав за мелькающей в лесу серой фигурой, я не сразу смогла отреагировать на наглость жнеца. А потом смысл слов до меня дошел. Мой бессильный рык злобы распугал всех животных в районе десяти километров.
Ашарас! Как же он меня бесит! Как был самодовольной сволочью, так и остался.
Искусный манипулятор. Что он там говорил про Кукловода? Мастер управлять людьми, шикарный марионеточник? Да, не спорю, но он управляет только телом, а Мак всеми шестью чувствами, что помогло ему стать просто гением манипулирования. Жнец тонко чувствует психологию существа и может с легкостью управлять разумом. Ты думаешь, что действуешь по своей воле, а тебя просто искусно к этому подтолкнули. Именно это не дает мне покоя. Шут уж слишком хитер. Когда он искренен, а когда играет, сложно понять. Между этими двумя проявлениями его характера тонкая грань. Смогу ли я когда-нибудь видеть ее?
– Смотрю, моя мышка уже понапридумывала страстей, – из леса вышел Мак с целой охапкой еще не сухих еловых веток, – я уже монстр, или могу надеяться на амнистию.
Он сбросил свою ношу и подошел ко мне. Я так и не села снова, продолжая стоять в размышлениях. И вот знает, что ему косточки перемывала. Переживает, что ли?
– Раэль, если я и играю с тобой, то ставка в такой игре – наше будущее. Поверь, кружить тебе голову магией или заставлять что-либо делать, я не стану. Не мои методы, мышка, – он вплел пальцы в мои волосы и наклонил голову к себе на плечо.
– К тому же, я слишком великолепен и неотразим, чтобы прибегать к подлым приемчикам, – и самодовольная улыбка, такая привычная, появилась на красивом лице.
– Вот надо же все испортить, – оттолкнула мужчину и пошла раскладывать валежник, чтобы устроить на нем теплое и мягкое спальное место.
– Дижи, мальчик мой, – обратилась к скарху, – побудешь добытчиком?
Скакун всхрапнул и выпятил вперед грудь. Конечно, он был согласен. Я быстро расседлала его и отпустила в лес.
– Удачной охоты, – напутствовала я.
– Хм, – вдруг хмыкнул Мак.
– Что?
Я повернулась к наемнику, сложив руки на груди и ожидая объяснений.
– Вот думаю, если за нами придут, убегать будем на своих двоих? – он недовольно посмотрел вослед скрывшемуся скарху, – ты отпустила наш шанс на быстрый, а главное, успешный побег.
– Дижи не тупая лошадь. Он почувствует чужаков и вернется. А что, начал жалеть, что пошел за мной в одиночку? – желчно высказалась я.
И с чего столько агрессии?
– Я никогда не жалею, мышка. Жалостью пользуются слабаки, как оправданием, – и так разозлил меня его тон и слова, что жутко захотелось раскрасить его лицо царапинами.
– Ну конечно, ты же у нас просто идеал. И как я посмела усомниться в вас, Ваше Великолепнейшество! – я опустила руки и выпустила когти.
Точно исполосую эту самодовольную харю! Давно пора!
– Молодец, схватываешь на лету. Но можешь обращаться попроще, мой господин, – и оскал в ответ. Такой весь шикарный, без изъянов, что аж тошно.
– Конечно, мой господин. Как только вырву глотку, так и назову! – и я кинулась на наемника с четкой целью убить. Раскрасить лицо уже не казалось достаточным.
Мак успел перехватить мои руки и прижать к себе, чтобы больше таких попыток с моей стороны не было. Я в бессилии клацнула клыками у его открытой шеи.
– Мышка угрожает! У-у-у, аж поджилки затряслись, – с азартом выдохнул жнец, сильнее прижимая меня к себе.
Кожа его была горячей, слишком. У человека явный жар. Это на секунду отрезвило меня, и я вырвалась из сильной хватки.
Это неправильно. Злость не оправдана. С чего я вообще решила его убить, что за глупый и непонятный порыв? Мак горит яростью по какой-то причине, но в чем она заключается?
Глаза шустро забегали по прогалине, в которой мы остановились.
Что не так? Что же случилось?
Мыслями снова завладевал гнев, но я все еще себя контролировала.
– Испугалась, – и аловолосый вытянул из-за спины короткий клинок, – правильно, бойся, – и я увидела жажду крови в его глазах.
Ашарас! Такими темпами он меня прирежет и даже не поймет, почему. Ясно как день, что-то влияет на нас. Но что? Думай, Раэль, что изменилось за последние несколько минут?
Валежник!
Я рванула к расстеленным по земле веткам и начала бегло их осматривать, пока безумие снова меня не накрыло, но меня грубо прервали. Мак рывком притянул меня к себе и приставил клинок к горлу. Вот и поплатилась за беспечность.
– А теперь назови мне хоть одну причину, почему я не должен тебя убивать? – гортанно прорычал мужчина.
Да хоть десять, вот только он меня не услышит. Я стояла и понимала, что мох на некоторых ветках, что я успела заметить, токсичен, и, вероятно, вызывает приступы гнева. Вот только это уже ничем мне не поможет. Люди, а серые ими и являются, сильно подвержены такого рода воздействиям. Уже чудо, что он не прирезал меня сразу.
Выход у меня был только один, и он мне крайне не нравился, но выбора нет. Мак сильно надышался, пока собирал валежник, организм так просто не выведет эту дрянь из себя.
– Прости, – тихо шепнула прямо в лицо наемнику, а после выпустила свою силу наружу, – страх!
Жнец дернулся, но остался стоять. Стойкий, так просто не сдастся. Не зря он самый сильный в ордене серых.
– Апатия, – продолжила перебирать способы вывести наемника из взбешенного состояния.
Взгляд перестает гореть огнем, руки начинают медленно опускаться. Бинго! Быстро перехватываю клинок и отскакиваю вместе с ним подальше.
– Мы уходим, – я подхватила одеяла и быстро зашагала прочь от злосчастного влияния мха.
Наемник не сопротивлялся, просто покорно шел за мной. Вовремя, а то уже стало появляться желание воткнуть оружие в грудь Маку.
Кто бы мог подумать, что такого сильного воина победит какое-то растение, что даже мыслить не способно. Какова ирония.
Через четверть часа, когда голова окончательно прояснилась, я остановилась. Клинок выпал из руки, глухо упав на траву. Одеяла последовали за оружием. В эту секунду я перестала давить эмпатией на жнеца и боялась повернуться к нему. Что он скажет, как поступит? Ведь существо с такими способностями очень опасно. Не было даже мизерного шанса, что он не понял суть моих сил. Сейчас настал момент, когда на карту поставлено все.
– Я только одного не могу понять, чего ты боишься?
Тон был нарочито непринужденный, что настораживало еще больше.
– Ты без колебаний доверила мне свою жизнь сегодня ночью. Тебя не интересовало, куда мы едем, какие у меня намерения. Ты просто доверилась. Что же изменилось сейчас?
