«Вот эту!» — командует она.
Я аккуратно отклеиваю ее и приклеиваю на четко указанное место на джемпере — девочка кивает. Молчаливое одобрение. После этого она соскальзывает со стула, приземляется на подошвы крошечных туфелек, кричит «спасибо» и выходит из кабинета вместе с мамой. Я продолжаю стоять, все еще сжимая в руках с трудом добытый лист с наклейками, на котором теперь не хватает одной принцессы Эльзы. Я сажусь за компьютер, чтобы заполнить медицинскую карту, и мне требуется несколько секунд, чтобы вспомнить, зачем вообще приходила Изабель. Некоторые консультации запоминаются чем угодно, кроме медицины. В этом прелесть моей работы. Изабель привели ко мне из-за обычного кашля (вероятно, у нее было вирусное заболевание), но ее первая консультация навсегда запомнится мне наклейками.
Просто наклейками.
Суббота, 29 сентября (16:13)
Летящие на пламя мотыльки — это единственное описание, которое я могу придумать для происходящего в выходные. Гости на свадьбе (некоторых из них я знаю, но большинство никогда раньше не видел), до этого стоявшие в саду великолепного замка, начинают приближаться к Уильяму. Одни идут к нему решительно, другие же делают это более деликатно, словно они здесь случайно. При этом он практически ничего не делает: просто сидит в закрепленном на мне слинге, словно маленькая скучная моль, и прижимается головой к моей рубашке.
Думаю, он привлекает присутствующих тем, что является самым маленьким гостем на свадьбе. Более того, он проспал всю церемонию (в отличие от четырех других детей, закативших истерику, к моему большому удовольствию). В чем наш секрет? Просто мы с Элис решили заполнить ребенка молоком до предела, чтобы он вырубился. Идеально! Следующие несколько недель я буду делиться этим случайно обнаруженным способом с родителями всех младенцев, приходящими ко мне на прием. Думая так, я улыбаюсь. Кто бы мог подумать, что родительство начнет приносить плоды так быстро?
Я продолжаю бродить с Уильямом по саду, и движение гостей в нашу сторону не прекращается. Хотя не люблю стереотипы, к нему подходит гораздо больше женщин, чем мужчин. Уильям, сынок, если бы я не был женат, ты стал бы прекрасной приманкой для дам. Даже лучше, чем собака, которую я однажды взял на выходные (должен заметить, это было до Элис). Я делаю глоток шампанского и стараюсь отогнать от себя мысли, от которых мне вдруг стало некомфортно. Что касается мужчин, то их подводят к нам вторые половины. Думаю, на свадьбах так всегда бывает, ведь свадьбы гипертрофируют теплые чувства, связанные с любовью и продолжением рода.
Новорожденный ребенок — это сладкая эмоциональная глазурь на свадебном торте.
Суббота, 29 сентября (22:05)
Уильям был потрясающим цирковым пони последние шесть часов на свадьбе. Он зевал, немного плакал, много смотрел по сторонам, спал, сидел (точнее, висел на мне), абсолютно ничего не делая, и много, очень много какал. Все это немало забавляло сюсюкающихся с ним гостей. Мы с Элис присматривали за ним по очереди (пока второй бежал танцевать и вспоминать забытую бездетную жизнь), а теперь мы совсем без сил. Мы измождены. Быть на свадьбе с трехнедельным малышом — тяжелая работа.
Я сравниваю меня и Элис с утками. Со стороны казалось, что мы с легкостью скользили по этой свадьбе. Наши беззаботные лица словно говорили: «Ребенок? Какой ребенок? С ним так легко!» В действительности мы безостановочно гребли ластами под водой, чтобы оставаться на плаву. Поэтому, когда по пути домой мы устало замолчали, Уильям устроил полностью заслуженную истерику, а машина сломалась, я нисколько не удивился. За идеальный день всегда приходится платить.
Вот и карма.
Думаю, проблема в инжекторе. Скорость автомобиля за секунду падает с 90 километров в час до 9. До отеля осталось всего полтора километра. Я решаю дилемму в своей голове: ни за что не оставлю Элис и Уильяма сидеть в машине, когда цель уже близко. Уильям продолжает плакать. Не обращая на него внимания, пытаюсь сосредоточиться. Мы решаем попробовать преодолеть оставшиеся полтора километра на скорости девять километров в час. Элис показывает рукой всем машинам позади нас, чтобы они шли на обгон (в этом нет ничего удивительного, учитывая нашу скорость), и я включаю «аварийку». Преодолев бесконечные полтора километра, въезжаем на парковку отеля, обмениваемся взглядами, пока Уильям продолжает истерично вопить, и улыбаемся друг другу.
«Молодец, любимый».
За идеальный день всегда приходится платить.
Быстрый поцелуй. Я чувствую, что выполнил свой долг. Хотя я все еще изможден, мне стало гораздо легче.
Элис забирает Уильяма, чтобы с комфортом покормить его грудью и уложить спать, а я разбираю огромную сумку с детскими вещами, которую мы теперь везде возим с собой. Поскольку сегодня чудесная ночь, я ненадолго облокачиваюсь на машину и любуюсь ночным небом. Мне нужно позвонить в страховую компанию. По идее, я сейчас должен быть разъяренным и обиженным на жизнь, но я ничего такого не чувствую. Эти эмоции испытывал бы старый я, существовавший до рождения Уильяма. Вместо этого я чувствую облегчение и радость от того, что моя маленькая семья теперь в безопасности. Это единственное, что имеет значение.
Как изменилась моя жизнь!
Флешбэк: как я стал терапевтом
Не нужно думать, что я однажды проснулся и понял, что хочу стать терапевтом. Все было далеко не так. На самом деле, когда подобная мысль посещала меня в первые годы обучения в медицинской школе, она казалась мне невероятно скучной и слишком сентиментальной. Кроме того, она совершенно не соответствовала представлению мамы обо мне. Когда я объявил о своем желании стать врачом, она воскликнула: «Но Макс, ты ведь не любишь людей!»
Спасибо, мама.
На самом деле мне хотелось стать врачом ради драмы, активных действий и крови. Мне казалось, что, став терапевтом, я не получу ничего из этого. Как бы то ни было, я начал обучение. Сначала я шесть лет учился в медицинской школе, а после окончания два года работал младшим врачом в нескольких больницах
[13]. Это было еще до того, как я определился со специальностью. На самом деле все эти годы учат работать врачом. А еще не убивать людей по чистой случайности. В то время я только окончил медицинскую школу и, хотя формально считался врачом, был жутко неопытным (и напуганным). Однако именно в те годы, когда я каждые четыре месяца пробовал себя в новой специальности, во мне стали прорастать семена терапии, хотя я этого и не осознавал. Я начал избавляться от чувства, что общая медицина — маловероятный для меня вариант.
Далее я расскажу не о моментах, посеявших эти семена (что было бы довольно скучно). Вместо этого я бы хотел поделиться с вами моментами начала моей карьеры терапевта, которые позволили лучше понять себя как человека. Их сопровождают некоторые неожиданные напоминания о жизни, которые я получил на этом пути. Я намеренно использую слово «напоминания». В конце концов, это не поразительные открытия, а то, что мы и так все знаем. Просто иногда нам всем требуется именно маленькое напоминание.
