5. Более спокойный темп жизни и больше времени наслаждаться простыми вещами.
6. Недорогие детские сады.
7. Я наконец-то смогу завести собаку (представляю, как Уильяма будет таскать за собой рыжий лабрадор).
8. Новые профессиональные вызовы: в сельской местности есть множество препятствий, начиная от изоляции пациентов и заканчивая доступом к услугам (вспомните миссис Грей, попавшую в аварию в прошлом месяце).
9. Мы станем частью маленького сплоченного сообщества (в городе такого нет).
Я на секунду прерываюсь, удивляясь, как много плюсов я нашел. Раньше они сидели у меня в голове, а теперь обрели свободу вместе с моим потоком сознания. Я начинаю размышлять о факторах, которые побуждают меня переехать из города в сельскую местность.
1. Необходимость потратить тысячи долларов, чтобы приобрести новое жилье в городе, которое будет лишь на несколько жалких квадратных метров просторнее.
2. Давление, которое иногда оказывает городская жизнь (ты осознаешь это только во время поездок за город, таких как наша поездка на озеро в прошлом июле).
3. Растущее давление на городских терапевтов, его влияние на личную жизнь, а также уровень стресса (хотя, честно говоря, я не знаю, будет ли в сельской местности иначе).
4. Высокий уровень преступности в том месте, где мы живем. Ощущение безопасности отсутствует.
Обо всем этом нужно поразмыслить. Я засовываю бумажку в карман джинсов, встаю, заворачиваю за угол и качу коляску по дорожке, ведущей к нашему дому. Из-под темно-красной крыши коляски раздается писк.
«Я знаю, что ты там, дружок».
Этот маленький мальчик изменил мой взгляд на мир.
Вторник, 6 ноября
Прекрасное начало недели: я наконец убил второй горшечный цветок, который купила мне Элис.
Уильям, тебе не повезло с отцом.
Возможно, мне стоит сказать, что цветок умер от шока после Ночи фейерверков. Это звучит лучше, чем смерть от хронического обезвоживания.
Среда, 7 ноября
Элизабет всего 13, но она очень уверена в себе. Девочка сидит напротив меня со своим отцом Эндрю, пристойно положив руки на колени. Она ведет себя достойно. Похоже, она вполне расслаблена. Я рассматриваю ее: идеально отглаженная одежда, хорошо сочетающаяся между собой, гладко зачесанные назад волосы и телефон, положенный четко перпендикулярно краю моего стола. Возможно, все зависит от поколения, но, когда мне было 13, я выглядел как персонаж из «Оливера Твиста», несмотря на все усилия моих родителей.
Я начинаю прием с вопроса: «Чем я могу вам помочь?» Этот вопрос хорош в любой профессии, связанной с обслуживанием клиентов, в том числе и моей. Как терапевт я очень редко могу догадаться, с какой проблемой пришел ко мне человек (однако это делает мою работу интереснее). Кроме того, я хочу предоставить Элизабет свободу рассказать, что ее беспокоит. Последние несколько недель у нее болит живот. Я киваю, побуждая продолжать рассказ, но, погружаясь в ее проблему, понимаю, что мне предоставляют очень мало информации. На самом деле почти никакой.
Я прошу ее повторить. Терапевты пользуются этим приемом, когда они сбиты с толку, в чем-то сомневаются или ненадолго отвлекаются. Проблема существует уже несколько месяцев. Боль усиливается после быстрого приема пищи, а затем стихает. Она одинаковая в выходные и в будни (это важно, поскольку если боль появляется только в школе, то она может свидетельствовать о тревожности или быть связанной со стрессом; кроме того, ее может вызывать паршивая школьная еда). Забросив клиническую удочку и ничего не выловив, я решаю спросить, чем девочка занимается вне школы.
Гимнастикой. Очень активно. Шесть раз в неделю. Элизабет говорит, что особенно хорошо у нее получаются упражнения с лентами. Я понятия не имею, о чем она говорит, но не признаюсь в этом. Эндрю слегка кивает мне, словно играя со мной в невербальную клиническую версию игры «горячо — холодно». Что интересно, консультация длится уже пять минут, а я только сейчас начинаю понимать язык его тела. Он словно говорит: «Я очень хочу сказать вам, что именно меня беспокоит, но боюсь подвести свою дочь». Он не сводит с меня глаз. Собрав историю болезни, я проверяю жизненные показатели Элизабет и непринужденно предлагаю взвесить ее в рамках осмотра. Это очень важно, поскольку мы должны убедиться, что из-за своих тренировок она не теряет слишком много веса, не переутомляется, а также не повышает риск болезней и травм. Она не хочет взвешиваться. Бинго! Эндрю говорит, что у них дома больше нет весов, поскольку они ее расстраивают.
Терапевты просят что-то повторить пациента, когда сбиты с толку или в чем-то сомневаются.
«Какой ты видишь себя, когда смотришь в зеркало?» — спрашиваю я. Если учесть, что у тринадцатилетней девочки абсолютно нормальная фигура и, если судить визуально, здоровый вес, ее ответ становится для меня большим красным флагом: «Толстой». Такому ответу может способствовать бесчисленное количество причин: социальные сети, реклама, журналы, знаменитости, мнение сверстников и, к сожалению, даже любимый ею спорт. Я не собираюсь сейчас менять ее восприятие своего тела. Во взгляде Эндрю читается смесь боли и облегчения: Элизабет наконец раскрыла карты. Общение с детьми такого возраста напоминает катание на коньках по тонкому льду: чуть больше давления, и игра окончена. Несмотря на свой юный возраст, Элизабет стремится все контролировать, в том числе внешний вид своего тела.
Хотя такой результат вполне объяснимо не удовлетворяет Эндрю, я завершаю консультацию, не предприняв никаких активных действий. Мне нужно, чтобы Элизабет доверяла мне, поскольку это наша первая встреча. Я запишу ее на повторный прием в ближайшее время и продолжу изучать ее проблему (я предложу ей поговорить со мной наедине, поскольку ей, возможно, есть что рассказать, но она не хочет делать это при родителях по множеству причин).
Сейчас, однако, я не буду погружаться в мир расстройств пищевого поведения. Юная девушка испытывает такое же давление, связанное с внешним видом своего тела, как и многие ее сверстники. Не стоит забывать, что подростки также переживают значительные физические и эмоциональные перемены. Да, Элизабет в опасности, но одна из задач терапевта состоит в том, чтобы отличить естественные эмоции и их восприятие от патологических.
Пока проблему Элизабет не следует медикализировать. Сначала она должна убедиться, что мне можно доверять. Завершая консультацию, я не могу не задаться вопросом, сочтут ли мои старшие коллеги это решение нерациональным, нетрадиционным и односторонним.
Возможно.
Четверг, 8 ноября
Если бы я мог загадать какое-нибудь желание, то загадал бы, чтобы пациенты плотнее закрывали крышки на банках с мочой, прежде чем отдавать их мне. Я стою и зачарованно наблюдаю за тем, как три стратегически разложенных голубых бумажных полотенца активно впитывают мочу незнакомца из глубин моей клавиатуры. В конце долгого дня я осматриваю свой кабинет в поисках вдохновения.
