Нашел! Коробка, где хранятся банки с образцами кала.
К счастью, на клавиатуру упала не одна из них.
Воскресенье, 11 ноября
Сегодня я проснулся и увидел, что мою машину снова поцарапали. Это точно сделал кто-то из местных придурков. Мне нужно следить за машиной внимательнее. Но что можно сделать? Избить хулигана? Вряд ли у меня это получится. Я же едва дотягиваюсь до пальцев на ногах и точно не смогу нанести хороший удар. Возможно, это сделал кто-то из пациентов. Как было бы иронично! Вот и еще один фактор, подталкивающий к переезду за город. Моя семья, как и любая другая, не должна чувствовать себя в опасности, выходя за порог нашего жилища.
Я бы очень хотел, чтобы пациенты плотнее закрывали крышки баночек с их мочой.
Остаток дня мы с Элис спорим о том, что нам следует сделать: остаться в городе или решиться на сельское приключение (эти споры продолжаются с того дня, как мысль о переезде пришла мне в голову). Неудивительно, что мы до сих пор не приняли окончательного решения (его гигантский вес парализует нас). Вместо него мы включаем потрясающую классическую песню The Clash «Should I Stay or Should I Go» и танцуем на кухне.
Уильяму песня нравится.
Вторник, 13 ноября
Люди иногда кладут на мой стол самые неожиданные вещи. Однако мертвая мышь, завернутая в пищевую пленку, — это что-то новенькое. Миссис Чамберс заливается слезами. Сейчас только 09:10, и до конца консультации еще есть время, поэтому я решаю замедлить темп и позволить ей выплакаться. Я перечитываю список дел, пока она рыдает, положив голову на стол рядом с мертвой мышью.
Когда ее рыдания стихают, я задаю первый вопрос: это питомец или вредитель? Миссис Чамберс смотрит на меня так, словно я только что поинтересовался, нужна ли ей помощь психолога в преодолении горя.
«Вредитель, разумеется!»
Она качает головой, не веря, что я задал подобный вопрос, и, еще несколько раз всхлипнув, все же берет себя в руки. Похоже, пришло подходящее время, чтобы убрать мертвую мышь с моего стола.
«А теперь, пожалуйста…» — добавляю я с улыбкой.
Миссис Чамберс делает то, о чем я попросил, хотя при этом она выглядит несколько оскорбленной. Я завороженно наблюдаю за происходящим, не в силах даже представить, как человеку может прийти в голову принести мертвую мышь на прием к терапевту. Что интересно, она кладет завернутую в пленку мышь обратно в сумочку, а потом достает оттуда бутылку воды и делает глоток.
Гигиена на первом месте.
Теперь, когда тело погребено в сумке миссис Чамберс, я слушаю жалобы о том, что в ее арендованной квартире полно мышей и ей пришлось уже дважды обращаться в городской совет, поскольку владелец квартиры ничего не предпринимает. Это одна из тех консультаций, когда я ничего не пишу в карту, поскольку пока ни одна из медицинских проблем не названа. Пока я узнал лишь то, что у миссис Чамберс нет никакого представления о гигиене. Это не диагноз, а человеческая особенность.
Я ерзаю в кресле и бросаю взгляд на часы, чтобы понять, как долго мне еще терпеть. Наконец причина, по которой пациентка пришла ко мне, становится ясна.
«Мне нужно, чтобы вы написали в городской совет».
Прежде чем твердо ответить: «Нет, спасибо, миссис Чамберс», я даю ей возможность объяснить, почему писать туда должен я. Похоже, она считает, что все терапевты обладают какими-то магическими способностями, которые заставят городской совет, арендодателя и санитарные службы незамедлительно взяться за дело. Это не первое мое родео из серии «вы должны написать письмо», и я с пониманием киваю, прежде чем сказать, что я не буду этого делать.
Почему? Все просто. Потому что это не входит в мои гребаные обязанности.
Миссис Чамберс слушает меня с открытым ртом, когда я сообщаю ей эту новость. Однако я все же более тщательно подбираю слова.
«Нет?»
Я медленно качаю головой.
«Нет».
Она, как и многие, ошибочно полагает, что при наличии любой проблемы нужно обращаться к терапевту и он все решит. Я врач, но миссис Чамберс говорит, что хочет использовать меня в качестве рычага.
Я вам не рычаг!
Она снова начинает всхлипывать. Я издаю внутренний стон. Не желая показаться ей совсем уж черствым, но при этом не соглашаясь на ее условия, я направляю ее в местные организации, включая Бюро гражданских консультаций. Разумеется, я завершаю консультацию наиболее очевидным предложением: «Миссис Чамберс, просто уходите!»
Среда, 14 ноября
Тери 54 года, и она мой любимый алкоголик. Это связано с тем, что, несмотря на неудачи, она никогда не прекращает борьбу. Людям, оказавшимся во власти зависимости, крайне трудно отказаться от алкоголя. Постороннему человеку невозможно понять мучения, которые они испытывают. Я поддерживал ее на пути к трезвости более двух лет. Каждый раз, когда наши пути пересекаются, история развивается похожим образом: сначала Тери переполняет уверенность, однако затем ее уверенность разрушается неприятным жизненным событием или травмой. Иногда не имеет значения, сколько у человека было встреч Анонимных Алкоголиков (или аналогичных собраний), сеансов психотерапии, курсов лекарств и приемов у терапевта. Если его решимость воздерживаться от алкоголя ослабевает хотя бы на секунду, человек может снова впустить спиртное в свою жизнь.
Я просматриваю записи всех своих консультаций с Тери, прижимая к уху телефонную трубку и ожидая от нее ответа. Я звоню ей уже третий раз за сегодня, поскольку она не пришла на личную консультацию. Сегодня мой моральный компас особенно силен, поскольку я изможден после трудной ночи с Уильямом (у него, похоже, сломался выключатель), и, так как прием уже завершился, мне пора ехать домой. На самом деле он завершился уже давно. Уже почти 19:00, но я хочу удостовериться, что с Тери все в порядке. Кроме того, я знаю, что мы с ней от души посмеемся, поскольку в плане юмора всегда на одной волне.
Моей пациентке 54 года и она алкоголик. Я ее люблю за то, что она даже не думает прекращать борьбу с зависимостью.
Пока я жду, захожу в личную почту. Куча спам-писем от очередного африканского принца, желающего поделиться со мной своими несметными богатствами. Чтобы избежать налоговых проблем, ему СРОЧНО требуются мои банковские данные для перевода средств. На какие сайты я заходил, чтобы мне начало приходить это дерьмо?
«Да, доктор!»
Мой мыслительный процесс резко обрывается. Похоже, она находится в каком-то шумном месте. Вина ощущается даже через трубку, когда я спрашиваю, где она. Она слишком долго колеблется. В идеальном мире сегодня, спустя 10 дней после нашей последней встречи, Тери должна быть на седьмом дне сокращенного потребления алкоголя (я уже сбился со счета, сколько раз мы это делали). В реальном мире она явно находится в пабе.
«Я пью безалкогольное пиво, честное слово».
