Серьезно, что случилось со здравым смыслом?
Среда, 17 апреля
Нет ничего лучше благодарственной открытки на полке, внушающей пациентам уверенность в том, что я не полный идиот. Кроме того, на более простом уровне открытки помогают мне чувствовать себя прекрасно. Однажды мне даже пришла в голову идея подписывать благодарственные открытки самому себе и ставить их на полку, но потом я понял, что различные профессиональные руководящие органы вряд ли оценят такое творчество. Поэтому, когда сегодня перед началом утреннего приема я читаю благодарственную открытку от Ника, юноши, у которого в начале января я заподозрил диабет первого типа, позднее подтвержденный в больнице, то улыбаюсь от уха до уха.
Он пишет, что привыкает к новым препаратам, снова чувствует себя энергичным и теперь является вице-капитаном школьной команды по регби. Он благодарит меня за то, что я уделил ему время и проявил искренний интерес к поиску причины плохого состояния. Я вытягиваю руку и ставлю открытку на полку рядом с очередным мертвым растением, купленным Элис.
Спасибо, приятель! Ты сделал мой день лучше!
Пятница, 19 апреля
Словно феникс, восставший из пепла… Миссис Кукер действительно выписали домой после почти месяца в больнице. Сказать, что я удивлен, — это не сказать ничего.
Непобедимая.
Понедельник, 22 апреля
Новая неделя принесла новый сюрприз: на этот раз хороший. Я обнимаю ее. Много воды утекло с тех пор, как Наталья приходила ко мне семь месяцев назад. Когда я последний раз видел ее в сентябре прошлого года, это была совсем другая женщина. Неузнаваемая и тонувшая в абьюзивном браке. Ее сын Итан непременно стал бы свидетелем насилия, это был лишь вопрос времени.
Сегодня Наталья выглядит прекрасно. Покидая мои объятия, она широко улыбается и садится. Сразу заметно, насколько уверенно она себя ведет: спина прямая, говорит с мягкой решительностью, от которой была лишь тень при нашей последней встрече. Она разводится (и, к счастью, начала эту процедуру самостоятельно). Теперь они с Итаном вдвоем живут на съемной квартире. Она снова начала работать и в будущем думает получить высшее образование. Наталья независима и видит впереди новую дорогу, по которой пойдет без своего мерзавца-мужа (да, мне все еще периодически приходится иметь с ним дело как с пациентом).
Я не перестаю улыбаться и пока не произношу ни слова, только киваю. Улыбаюсь и киваю. И вновь улыбаюсь. Я внимательно слушаю рассказ о пути, который она прошла. Очевидно, что он был нелегким, что вполне ожидаемо, когда дело касается домашнего тирана. Встреча с социальным работником была очень полезна, поскольку Наталья получила поддержку, доступ к услугам адвоката и рекомендации о том, как чисто, безопасно и с хирургической точностью извлечь себя и Итана из этих токсичных отношений. И ей это удалось. Им удалось.
Шире всего я улыбаюсь, когда она говорит мне об Итане: он вышел из своей скорлупы и снова отлично справляется в школе. О чем еще можно просить? О благодарственной открытке? Чепуха! Я откидываюсь на спинку кресла и вдруг понимаю, что Наталья, возможно, обратилась ко мне по совершенно другой причине, никак не связанной с насилием, жертвой которого она являлась. Забавно, что, когда у людей происходят настолько важные события, легко забыть о банальных проблемах со здоровьем. Жизнь продолжается, несмотря на травмы.
Я удивленно поднимаю брови. У Натальи нет жалоб, она просто хотела встретиться со мной и поблагодарить меня. На моем лице снова появляется улыбка. Я искренне радуюсь за нее и Итана. Такие встречи затмевают все те бесчисленные консультации, когда мне говорят, что я делаю недостаточно, не решаю проблемы (которые нельзя решить) и — мое любимое — не проявляю сочувствия.
После ухода Натальи я смотрю на монитор компьютера, в ее открытую медицинскую карту. Как мне передать ее новообретенную силу словами? Сначала я просто пишу: «Процветает». Затем удаляю это и пишу то, что больше расскажет о Наталье новому врачу, если он когда-либо прочтет ее карту: «Ранее жертва домашнего насилия, теперь победительница. Она процветает».
Я надеюсь, что другие вдохновятся ее историей и поймут, что вырваться из круга насилия возможно.
Вторник, 23 апреля
Глаза, я просто ненавижу глаза! Я имею в виду, что это единственная часть тела, которую я вряд ли научусь лечить с уверенностью. Кроме того, я почти уверен, что в медицинской школе я проспал все лекции, связанные с глазами. Если у пациента не обычная глазная инфекция (конъюнктивит), то он, сам того не подозревая, присоединится ко мне в глубоких, темных и неизведанных водах.
Терапевт — это не мастер на все руки: проблемы пациентов становятся все более сложными, и перегруженные больницы все чаще повторно направляют пациентов к терапевтам для долгосрочного наблюдения. Это плохая новость для Грэма, который сейчас сидит напротив меня в солнцезащитных очках. В 09:10. Не самым солнечным утром.
Солнцезащитные очки Грэма — это красный флаг для меня. Однако он не подозревает, что ему невероятно повезло, потому что в прошлые выходные я по неизвестным причинам посетил однодневную конференцию по офтальмологии (область медицины, изучающая глаза). Это означает, что теперь я настоящий эксперт по лечению глаз. Грэм все еще сидит передо мной в очках, несмотря на то что сейчас мы в темноте. Я выключил свет и опустил жалюзи, параллельно задавая ему вопросы о здоровье глаз. Как оказалось, его глаз вдруг покраснел, стал болезненным и светочувствительным (поэтому мы сидим в темноте). Зрение тоже стало затуманенным.
Раньше я никогда с таким энтузиазмом не кивал пациентам с проблемами глаз. Черт! Я откидываюсь на спинку кресла. Я понял! У Грэма острый передний увеит, серьезное воспалительное заболевание передней части глаза. Я никогда не видел его раньше, поэтому очень взволнован, но не подаю виду. Я объясняю Грэму, что ему нужно обратиться в местную больницу, где ему окажут помощь офтальмологи (помните это слово?). Они проведут осмотр с помощью специального оборудования, подтвердят диагноз и назначат лечение (глазные капли).
Терапевт — это не мастер на все руки.
Он кивает в моем направлении, и, поскольку он выглядит как Стиви Уандер, я могу лишь предположить, что он кивает мне. После этого он уезжает в больницу с направлением в руке, а я звоню офтальмологам и предупреждаю, что он на пути к ним.
Надеюсь, он не заблудится.
Я думаю о том, что сегодня вечером мне следует включить Уильяму Стиви Уандера в рамках нашего музыкального образования.
Среда, 24 апреля
Что ж, похоже, чудеса бывают не только в детских сказках. Я не могу поверить своим глазам. Пэтси (142,6 кг) жива. Она дома, и на ее лице все та же легендарная улыбка. Это неудивительно, ведь Национальная служба здравоохранения ее разбаловала: она лежит на новой большой больничной кровати, и над ней блестит закрепленный на потолке механический подъемник.
Я на секунду закрываю глаза и вспоминаю, как выглядела передняя стена ее дома. Нет. Я не помню, чтобы там была дыра в форме Пэтси, заложенная кирпичами. Пэтси пыхтит, старясь сменить положение, используя различные тросы, закрепленные на стальном каркасе на потолке. А я пока жду и просматриваю длиннющие записи врачей из больницы, похожие на медицинскую версию «Войны и мира» Толстого. Это неудивительно, ведь Пэтси находилась в больнице с ноября прошлого года.
