Мориса встревожил звонок миссис Ланье. Неужели что-то случилось с её мужем? Но если бы его нашли, скажем, мёртвым, то об этом бы уже сообщили. Может, ей кто-то звонил? Морис вспомнил, что его отстранили. Но что ему будет? Не уволят же его повторно.
Миссис Ланье встретила Мориса у дверей своего дома, она так и стояла на пороге, ожидая его. Её длинное платье колыхало ветром, она укутывалась в вязаную шерстяную кофту, приглаживая спутанные волосы. Морис не знал, сколько ей пришлось так ждать, и оттого ему стало неловко.
– Не волнуйтесь, – сказала мадам, когда он поравнялся с ней, – я вышла только подышать.
Голос миссис Ланье был заметно спокойнее, чем час назад в телефонной трубке. Кажется, она сдерживала себя, своё волнение и какой-то испуг.
– Мне очень неловко, – сказала она, – вы приезжаете уже второй раз, – она посмотрела на машину Мориса, – и даже не на служебной машине.
– Ничего, мадам. Ваш муж как-то обозначил себя? Есть какие-то новости, он не писал вам больше?
– Пройдёмте в дом, – сказала она и открыла дверь.
В доме с тех пор ничего не изменилось. Всё тот же уют, те же диваны, на один из которых Морис и сел. Миссис Ланье села напротив, их разделял небольшой журнальный столик, купленный, наверное, лет тридцать назад. Всё здесь было несовременное, обои в цветочек уже выгорели, оставляя лишь местами яркость рисунка. В углу стоял торшер с бахромой, чуть подальше – письменный стол. Быть может, за ним и работал учёный.
– Так он не писал вам больше? – переспросил Морис, когда уже понял, что можно начать разговор.
Мадам улыбнулась и как-то наклонила голову, она смотрела на свои руки, перебирала пальцами, теребила платье, в котором была.
– Он не писал мне больше, – она замолчала и посмотрела в окно, – он вообще не писал мне, детектив.
Морис ничего не понял. Она заметила его растерянность.
Она встала и подошла к окну, ей было стыдно сидеть напротив этого честного детектива, она ещё тогда поняла, что честного, она сразу понимала людей. Только поэтому и позвонила ему. Местные полицейские ей совсем не понравились. Они приехали тогда к ней будто на работу, опросили и уехали. Конечно, это и была их работа, никакого сочувствия она тогда не увидела. А этот господин в плаще был столь учтив и тактичен. Она всё ещё смотрела в окно, на желтеющие листья ветвистых дубов, на приземистые домики и редких прохожих.
– Как-то муж сказал мне, – начала она, – Инес, если я исчезну, значит, у меня получилось. Когда он исчез, я разволновалась, подняла панику. Вы бы тоже подняли панику, если бы у вас исчезла жена. Правда, господин Морис?
Морис подумал, что был бы рад, если бы она тогда исчезла, но не сказал этого, а лишь утвердительно покачал головой. Вообще, когда тебе изливают душу, лучше всегда утвердительно качать головой. Вот так, как бы говоря, я понимаю вас, я сочувствую вам, я такой же, как вы.
– Так вот, он исчез, и в одно утро я подумала, что у него получилось.
– Что получилось, мадам?
– О, вам не понять. Я подумала, может быть, у него получилось исчезнуть в этом промежутке времени и появиться в другом, понимаете?
Морис не понимал.
– Это не так сложно, как кажется, – продолжала она, – и физика к этому готова, все к этому готовы, это лишь вопрос времени.
– Вы говорите о путешествии во времени? – не веря себе, переспросил Морис.
– Да, вы понимаете, это не фантастика, и муж много говорил со мной об этом.
Бедная миссис Ланье! За всю свою многолетнюю практику Морис видел немало вот таких людей, потерявших мужей, детей, близких. Каждый из них после нахлынувшего отчаяния начинал успокаивать себя чем-то. Кто-то говорил, что муж любил путешествовать и, скорее всего, ушёл в экспедицию, не предупредив. Кто-то решал, что сын давно хотел уйти от жены, и вот, наверное, ушёл, но пока не решился познакомить семью с новой избранницей. Все пытались найти логическое объяснение, и многим удавалось, даже Морис принимал их фантазии за один из возможных вариантов. Быть может, так и было, чей-то муж ушёл в экспедицию и не сказал об этом, другой завёл вторую семью и тоже промолчал. Но чтобы путешествие во времени… Наверное, эта мадам совсем плоха. Но у каждого своё сумасшествие. И Морис не мог мешать тому, он не переубеждал никого. Их фантазии вроде самоизлечения, психологической терапии, которую они придумали себе сами, это нормально, это даже хорошо. Мозг не в силах вынести правду этой реальности и потому придумывает себе другую, вторую, реальность, в которую так старательно верит.
– А то письмо я написала сама, – сказала она.
– Сами?
– Да, детектив. Я думала, он вернётся или подаст знак. Может, пришлёт письмо…
– Из другого времени?
– Вы думаете, это невозможно?
– Я такого не говорил, мадам. Я плохо разбираюсь в физике.
– Но он так и не подал знак, быть может, он действительно пропал, быть может, это никак не связано с его практикой. Если случилось несчастье…
– Ни у нас, ни у вашей полиции нет никаких следов, мадам, – попытался успокоить её Морис, – если бы случилось что-то страшное, убийство или похищение, мы бы уже узнали об этом. Может, он и правда куда-то уехал, не предупредив вас? Я слышал историю, как один учёный ушёл в лес, построил там себе хижину и так и жил, пока через три года на него случайно не наткнулись спасатели, они даже спасали не его. Но совсем случайно поймали радиосигнал… Надо сказать, что он не захотел возвращаться.
– Я понимаю, о чём вы говорите, детектив.
– Не хочу сказать, что он ушёл от вас…
– Он был верным мужем и очень любил свою кафедру, университет, он читал лекции, занимался теорией времени… Ему нечего делать в лесу. Он человек цивилизации, современной цивилизации, мистер Морис.
– Я понимаю. Расскажите подробнее, чем занимался ваш муж.
– Всю свою жизнь он занимался изучением теорий Эйнштейна. Здесь неподалёку дом учёного.
– Да, мне говорили.
– Эйнштейн как-то сказал, что разделение между прошлым, настоящим и будущим – всего лишь иллюзия. Учёный говорил, что физика определяет время как то, что измеряется часами. По сути, это человеческая выдумка, на самом деле его нет.
– Нет, мадам?
– Нет, – она повернулась к Морису, – прошлое, настоящее и будущее находятся в одном пространстве. Но Эйнштейн не знал, он не мог доказать, как они взаимодействуют друг с другом. До сегодняшнего времени считалось, что только прошлое может изменить настоящее, а не наоборот.
– Вроде бы эффект бабочки, – что-то припоминал Морис.
– Да, – улыбнулась Инес, – но мой муж доказал и обратное.
– Что именно, мадам?
– Он доказал, что и настоящее может изменить прошлое.
