К тому же оставлять Саманту на ночь одну сейчас не лучшее время. Он не знал, повторится ли ещё раз то, что у них было с Самантой, он ни на что не рассчитывал. Может, она пожалела об этом, может же она пожалеть. По крайней мере, Морис совсем не считал себя тем, в кого можно влюбиться. Но что-то в ней было такое, чему он верил. Или ему хотелось в то верить. После работы он зашёл в продуктовый, Морису совсем не нравилось, что Саманта ходит по магазинам. Наполнив пакет до краёв, он, придерживая его подбородком, вышел из магазина. Загрузив продукты в багажник, Морис тщетно пытался закрыть его, что-то было с замком, он срабатывал только с третьего раза. Раз, два, три. Проверил, закрылось.
– Это вы, детектив Морис? – услышал он за спиной.
– Я, – повернулся Морис, осматривая говорившего. Ничем не примечательный человек стоял напротив него.
– Вам просили передать, – протянули ему конверт. Он был не запечатан. Значит, тот, от кого письмо, доверял этому человеку.
Морис раскрыл конверт и пробежался глазами по написанному. Без подписи. Он хотел спросить, от кого, но человека уже не было. Только переулок, те же невысокие дома, тот же серый асфальт.
Морис ещё раз развернул письмо.
Уважаемый детектив,
даже самые лучшие полицейские порой допускают ошибки. Мне необходимо встретиться с вами. Я многое смогу пояснить. Жду вас сегодня, в 9 часов, на камнях у красного маяка.
Р. S. Тот, кого вы не знаете.
«А кого я не знаю?» – подумал Морис.
На часах было полдевятого.
О какой ошибке ему пытались сказать? Не так уж и просто признать собственный промах, это равносильно ошибке хирурга на операционном столе; посадить кого-то невинного не лучше, чем убить его. Хотя кто может быть невинен? Если речь о текущем скандале с Нильсоном, то Морис на сто процентов был уверен в его виновности. Все факты налицо, все доказательства в протоколе. В этом деле просто масса свидетелей. Показаний жертв в этот раз хватило бы на три таких дела. У Мориса не было никаких сомнений в правоте этих женщин.
Бенджамин уже подъезжал к маяку, когда небо затянулось серостью. Рядом была Атлантика. Оставив машину у дороги, Морис пошёл к берегу. Под ржавой изнанкой проездного моста возвышался красный маяк. «Красиво здесь», – подумал он.
– Живописно, не правда ли? – сказал мужской голос. Мужчина в чёрном пальто и солидном костюме стоял на тропе, ведущей к маяку. Он подходил медленно, не торопясь. Руки его были в карманах, шарф закрывал шею до самого подбородка, казалось, он тоже продрог.
– Я люблю это место, – сказал он.
Морис не мог выговорить ни слова, казалось, он разучился говорить. Если в первый раз это было нелепостью, игрой разума, времени, бред, то во второй, вот сейчас… Морис не хотел в это верить. Ещё одного живого покойника он не переживёт.
– Что такое, детектив? – спросил человек. – С вами всё хорошо? Вы будто привидение увидели.
– Это вы? – еле вымолвил Морис.
– Мы знакомы?
– Вы же умерли год назад, – перед глазами Мориса, как сейчас, стояла та фотография, которую он взял у Саманты.
– Умер? – рассмеялся Кларк Стюарт. – Как видите, живее живых. Это Саманта думает, что я умер, как и многие, с кем я не хотел бы общаться. В том числе и Стефан Нильсон. Вы знакомы с этим извращенцем, да, детектив?
– Да, – задыхался Морис, – знаком, – расстегнул он верхнюю пуговицу.
– Он ещё тот мерзавец, – вздохнул Кларк Стюарт, – мерзавец, шантажист, но не убийца. Он не убивал меня.
– Но как вы?
– Как я узнал, что вы хотите приписать ему мою смерть? У нас один адвокат. Он сообщил мне о ваших подозрениях.
– Вы не мертвы?
– Нет.
– А Саманта…
– А Саманта думает, что мёртв. Кстати, как она? Она красива, не правда ли?
– Да, она…
– Она мне очень дорога, всегда была очень дорога. Я хорошо относился к ней, у неё было всё, и мои деньги, и моя любовь. Из молодой девчушки она выросла в красивую женщину.
Морис кивнул.
– Она живёт у вас, детектив? Я знаю, знаю. Вы, наверное, сблизились?
Морис не знал, что ответить…
– Она так хороша в постели, – еле заметная ухмылка проскользнула по лицу Кларка Стюарта.
– Где хороша? – переспросил Морис.
– В постели. Вы ещё не поддались ей? У неё не кожа, а бархат, не правда ли, детектив? И эта грудь…
Мориса затошнило, он подумал, что не расслышал, что не так понял, его руки одеревенели, стали твёрдыми и красными, будто вся кровь притекла к ним. Он кинулся на Кларка Стюарта и повалил его на острую гальку.
– Как вы смеете, – тряс он его, – подонок! – Морис жёстко ударил соперника по лицу.
– Что вы делаете? – задыхался Кларк. Кровь пошла носом, залила и камни, и рубашку.
– Вы совратили родную дочь? – у Мориса разрывалось в голове. Он тряс его как тряпичную куклу. Никогда ранее он не испытывал такой ярости.
– Дочь? Кто вам сказал, что она моя дочь? Саманта? – Кларк харкался кровью. – Это Саманта так сказала? Она моя жена! Слышите? – Он сел на камни и шарфом вытер кровь с лица.
– Она моя жена, – сказал он по слогам.
Морис тяжело дышал. Он встал и, облокотясь на ограждения маяка, посмотрел на Кларка Стюарта.
– Как это – жена?
– Официально! И всегда ей была, с семнадцати лет. Я забрал её у Стефана Нильсона.
Кровь перестала течь.
– Это она хотела меня убить. Год назад она подговорила дворецкого, чтобы тот подсыпал мне яд в виски. Естественно, он предупредил меня. – Кларк сплюнул остатки крови. – Саманта никогда не отличалась большим умом.
– Не может быть… – бормотал Морис.
– У меня есть все доказательства. В том числе признание дворецкого, письменное. Я подстроил для неё свою смерть, подговорил друзей, они позвонили ей сразу, когда я якобы умер. Она была в шоке, хоть и убила меня, она даже плакала. Просила прощения. Но я был непреклонно мёртв, – он засмеялся, – мои люди забрали меня, якобы кремировали, а дальше вы поняли.
– Но почему, за что?
– Из-за ревности. Саманта буквально сошла с ума, видя в каждой моей клиентке потенциальную любовницу. Она закатывала такие сцены, она ненавидела всех актрис.
– Но вы же отошли от дел.
– Да, между прочим, из-за её истерик. Но она всё равно думала, что я изменяю ей. Она думала, я сплю с каждой из них. Она убила меня за то, чего я даже не делал.
Мориса знобило, с неба мелко накрапывало, потом чаще, чаще, и полило стеной, так что он еле видел Кларка Стюарта.
– Это вы убили её? – крикнул Морис сквозь дождь.
