2 ноября. 7 часов утра, проходим узкий пролив между маленькими зелеными островами. Приезд в гавань <Коломбо> Сингапура. Сионисты уже ждали нас там и тепло нас поприветствовали. Мистер и миссис Монтор (он брат актера в Гамбурге и сам с театральным талантом, она настоящая венка, но выросла в Сингапуре) привезли нас в свой просторный дом26. Прокатились через удивительный зоологический сад и по всяким районам города при не очень жаркой погоде. Я узнал, что неутомимый Вейцман решил воспользоваться моим путешествием для блага сионистов27. Приехав, я должен был немедленно сочинить ответ на приветственное послание, которое мистер Монтор написал со своим другом по воле Сионистской ассоциации в Сингапуре.
Послание, которое мне должны были вручить на шелке, с целой церемонией, в ценном серебряном ларце (сиамский орнаментальный рельеф), было крайне умно по содержанию, но все же чересчур лестно и – как признался с усмешкой его создатель – составлено с помощью энциклопедии Мейера28. В 11 утра к нам присоединился журналист, и я должен был рассказать мистеру Монтору, его другу и газетчику историю про жука и сферическое пространство, помимо всяких прочих вещей. После великолепного обеда наши дружелюбные гости проводили нас в нашу комнату, где нам разрешили спать под москитной сеткой. В соседней комнате была уборная с ночными горшками и большим корытом. Эльза пришла в ужас, да и я немножко тоже, при виде таких непривычных приспособлений. Хорошо отдохнув, мы отправились на машине Монтора в 4 часа к Мейеру, еврейскому Крезу Сингапура29. Его дом, больше похожий на дворец с мавританскими залами, находится на вершине холма с видом на город и море; прямо внизу – роскошная синагога30, в основном исключительно для взаимоотношений между Крезом и Иеговой, построенная первым. Крез еще в хорошей форме, худощавый, волевой старец, ему 81 год.
Седая бородка, узкое красноватое лицо, тонкий, крючковатый еврейский нос, умные и несколько хитрые глаза, черная ермолка над круто изогнутой бровью. Похож на Лоренца, вот только вместо сияющих благожелательных глаз Лоренца здесь глаза осторожно-проницательные, и весь он выражает скорее схематичный порядок и труд, чем – в случае с Лоренцом – человеческую доброту и дух единения31. Такова была крепость, которую, по замыслу Вейцмана, я должен был покорить во имя Иерусалимского университета. Дочь его – узкое <черное> бледное благородное лицо – одна из самых утонченных представительниц еврейства, которых я когда-либо встречал. <Она доказывает> Глядя на нее, есть соблазн всерьез поверить в шутку о «старой аристократии»32.
Когда мы приехали, первым делом нас заставили сфотографироваться. Крез рядом со мной, окруженный своей семьей и множеством еврейских пар, групповой снимок33. После этого невероятно важного занятия мы гуськом последовали в просторный, в восточном стиле, зал для приема гостей34. Малайский оркестр играл венскую и негритянскую музыку, слащаво, как в европейской кофейне. Я сидел с Крезом и архиепископом (вместе с супругой) – ловким, только по-английски разговаривавшим, стройным большеносым английским аристократом, который, и не без успеха, зарится на деньги Креза, ни в малейшей степени не интересуясь его душой35.
Полная лингвистическая катастрофа при вкусном торте. Потом Монтор подвел нас (Креза и меня) к двум стульям и пюпитру, установленным на возвышении в конце зала, сел внизу рядом с нами, произнес убедительным тоном свое обращение, на которое мой ответ, отлично переведенный, уже лежал у него в кармане. Я говорил импровизируя, в то время как он симулировал ведение записей, чтобы вслед за тем зачитать сочиненный этим утром мой ответ, который он сам со своим другом и перевел – что он преподнес как импровизированный перевод моего спонтанного выступления, хитрый ловкач. Затем бесконечные рукопожатия, напоминает Америку. Искренняя сердечность между евреями повсюду. Уже совсем измотанные, как морской болезнью, всем этим приемом, после заката солнца мы помчались домой, где я должен был оставить автографы в маленькой стопке альбомов.
Затем мы поехали через Китайский квартал (замечательное столпотворение, но не успели посмотреть, только понюхать) на ужин к Крезу – помпезное пиршество в открытом зале на 80 человек36. Ужин был щедрый и бесконечный. Наконец я должен быть покинуть стол, потому что я просто уже не мог больше смотреть на еду, не то что есть. Затем решительно настроенный оркестр вернулся и весело заиграл негритянскую музыку37, <старец> и все танцевали. Даже Крез не пренебрег этим занятием, после того как показал, на какие чудеса еще способен его восьмидесятилетний желудок. Наконец, произошла хорошо спланированная смертельная атака на Креза, подготовленная Вейцманом (для пожертвования на Иерусалимский университет); я не уверен, несмотря на столько усилий с моей стороны, прошел ли хотя бы один из моих боевых снарядов сквозь толстый эпидермис Креза38.
Затем мы поехали домой и (покончив с новой партией альбомов) забрались для заслуженного отдыха в нашу клетку от комаров. Ночью невероятно сильный тропический ливень с громом. Я быстро закрыл все оконные ставни, но все же это лишь слегка помогло против такого количества воды. Все время, пока мы здесь, температура не была особенно высокой, но огромная влажность напоминает мне теплицу. Что-то в этом есть восточно-одуряющее.
3 ноября. После завтрака – прекрасная поездка по холмам с каучуковыми плантациями к гавани. Растительность замечательная; яркие китайские виллы. Вид на море с островками. Новая большая группа преданных евреев присоединяется к нам. Только около 11 утра отправились в путешествие мимо живописных зеленых островов.
Китайцы по своему усердию, бережливости и обилию потомства, возможно, оставят далеко позади все остальные народы. Сингапур почти весь у них в руках. Китайские торговцы пользуются глубоким уважением, куда больше, чем японцы, которые слывут ненадежными. Нелегко понять их психологию, я вот до сих пор не решаюсь после того японского пения, в котором я абсолютно ничего не разобрал. Вчера опять слышал одного из них, он до того старался, что у меня чуть не закружилась голова.
7 ноября. Между тем погода дождливая, с тепличной температурой. В Сингапуре к нашей компании на пароходе прибавились два бодрых швейцарских офицера и молодой немец-бизнесмен. С вечера 5 ноября до вечера 6 ноября шел тайфун с огромными волнами, ветер и жестокий дождь. Корабль здорово качало. Удивительное зрелище на носу корабля. Пароход спугнул множество летучих рыб; мощное вертикальное движение. Сегодня на море все еще заметны следы волнения. Усталость от бесконечной качки. Женщины подвержены морской болезни куда больше, чем мужчины.
10 ноября. Утром 9 ноября мы приехали в Гон Конг. Это самая живописная местность, какую я видел за время всего нашего путешествия. Покрытый горами, вытянутый остров рядом с таким же гористым материком. Между ними – залив. Множество маленьких крутых островков. Все вместе напоминает полузатопленные альпийские холмы. Город лежит, как терраса, у подножия невысокой, едва ли 500-метровой, горы39. Воздух приятно прохладен. С благодарностью отклонил приглашение на прием, организованный еврейской общиной40.
