Я убью ее. Камень сделал меня такой сильной.
– Иви, отпусти!
Я сотру эту улыбку с ее лица.
Трубка зашевелилась у меня в руке. Словно… я быстро отняла ее от глаза.
У меня в руке извивалась змея. Она зашипела, раскрыв пасть.
Она вцепилась мне в руку. Укусила. И я выронила камень.
И с криком отшвырнула змею в сторону.
37
– Дилл! – Я кинулась к ней. – Быстро, змея!
– Нет тут никакой змеи, Иви.
– Да вон же, гляди…
Но на земле лежала просто подзорная труба. Никакой змеи, черной с…
Грей.
Я посмотрела вниз, на склон холма. Она так и стояла на месте, по-прежнему глядя в нашу сторону, а Высокий скакал к нам, словно он ее щенок, а она – его гордый родитель.
– Это ведь она сделала, да? Навела заклятие через трубу?
– Нет, не она. – Дилл подобрала трубку. – Ты сама.
– Я? – обернулась я к ней.
– Поэтому мне пришлось укусить тебя, Иви. Прости… – Она вскочила на ноги, подпрыгнув как маленькая птичка-малиновка. – Ты держала это. И думала о ней. – Она показала мне камень, поблескивавший в тени деревьев.
– Я подумала, что это… – Я ощутила, как мне в руку впиваются змеиные зубы. – Это было как наяву, Дилл.
– Камень обладает силой. – Она взяла меня за руку своими тонкими пальчиками и потянула. – И ты тоже очень сильная, Иви Птичка. Вот почему мама отдала его мне, пока ты не будешь готова. Идем, я тебе помогу.
Она обняла меня, и я пошла, спотыкаясь и ничего не понимая.
– Но, Дилли… Мать отдала камень тебе, потому что у тебя дар… ты знаешь такое, что я бы никогда… ты же похожа на мать. А я не такая, как ты…
Эти слова отчего-то казались мне неправильными. Мои щеки вспыхнули, когда я произнесла их. Я говорила как глупая ревнивая девчонка. Но теперь я чувствовала, что оставила эту девчонку в прошлом.
– Глупая Иви Птичка. – Дилл откинула со лба копну черных волос. Она будто прочла мои мысли, но говорила мягко, без насмешки. – Мама оставила камень мне, чтобы я сберегла его для тебя.
Она протянула руку и погладила меня по щеке.
– Потому что в тебе магии больше, чем в нас. Но ты этого не знала или не хотела знать.
Я уставилась на нее. Слышались крики, завывал ветер, а я сгорала со стыда, вспоминая. Те мысли о Дилл и о матери, которые я так долго хранила в себе, теперь отпадали как жабья кожа.
– Сберегла? О чем ты, Дилл?
Она подергала меня за пальцы, словно пересчитывая их, как делала, когда была совсем крохой.
– До тех пор, пока ты не поймешь камень лучше, Иви. Мама велела помогать тебе. Но ты слишком на нее разозлилась… и на меня. – Под спутанными волосами на ее лице мелькнула улыбка; а потом сестренка нахмурилась. – Камень может быть очень опасен, Иви, если ты…
– Если я – что, Дилл?
Дилл перевернула мою руку и коснулась порезов на ладони.
– Камень – наша защита, Иви. И чтобы так было всегда, мы должны делать добро.
Я представила его у себя в кулаке – как щит, которым заслоняюсь от меча. Дилл погладила мои пальцы.
– Это твой гнев привлек воронов. Но остановить их он не мог.
Я вспомнила о том, как мать исцеляла. Вспомнила, как Дилл заботилась о животных.
– Даже когда мы сражаемся, Иви, как славно сражаешься ты, – ее пальцы теребили мои мысли, – делать это мы должны с добром в душе.
Я посмотрела на нее, а в это время высоко в небе гулко пророкотал гром. Как Грей, которая по капле вливала свой яд в мое испуганное сердце.
Отдай камню весь свой гнев.
– Дилли, Грей меня обманула. Она говорила мне такое…
Но Дилл развернулась и настойчивее потянула меня за собой в гущу стонущих под ветром деревьев.
– Надо думать! – прокричала она через плечо. – Она же злая ведьма! Ну же, идем…
– Мне кажется, Грей нужен камень. – Я задержала сестренку, чтобы она меня выслушала. – Но если так, то почему она не забрала его у меня еще в ковене?
Дилл посмотрела на камень, который сжимала в руке, потом подняла глаза на меня.
– Мама всегда говорила, что камень должен быть отдан или найден, его нельзя забирать силой, Иви.
Она подпрыгивала на месте, ей не терпелось скрыться в лесу, где пахло землей и корнями.
– Но… я же забрала его… у тебя. Той ночью.
– Знаю. – Она тряхнула меня за руку. – Потому я так сильно за тебя боялась. – Дилл пожала плечами и, перестав хмуриться, весело поскакала дальше.
– Но он опять вернулся ко мне, и ты тоже. Торопись! Какая же ты улитка!
И вот она умчалась в лес, и ее слова смешались с шелестом листьев.
Отдан или найден. Его нельзя забирать.
Из-за спины донесся крик, и волосы у меня у меня встали дыбом.
Это был крик героя, ибо только герои охотятся на юных ведьм.
Свистел ветер, раскачивая высокие стволы деревьев.
Я почуяла запах зайца. В глубокой норе спали детеныши. Мне вдруг захотелось самой зарыться куда-нибудь и исчезнуть, но вместо этого я поглубже затолкала свой страх.
– Ты ведь не станешь прятаться, да, Иви?
Она прочитала правду в моем сердце так же легко, как вертела камень в ладонях.
– Не стану, Дилли. Но тебя укрою высоко в…
– Я тоже не стану прятаться.
Она твердо посмотрела на меня.
– Дилл…
– Нет, Иви, не стану я висеть на дереве и ждать, пока меня сорвут. Мы охотимся вместе, – сказала она. – Иначе никак.
Я увидела всю ее решимость, ее ярость из-за того, что они у нас отняли, – этот, называющий себя охотником, эта, называющая себя ведьмой, этот пес, эта гадина.
И, слыша за спиной скрип седла, бряцание сбруи, я притянула к себе сестренку и вдохнула ее запах. И обе мы вспомнили, от чего прежде бегали и от чего больше бегать не станем.
– Ведьмы! Я знаю, что вы там, ведьмы!
Мы припали к земле и стали следить за ним, за охотником.
– Я вас вытравлю, как вшей, как мерзких насекомых!
Высокий спрыгнул с лошади и медленно поднял ружье.
– Грей не с ним, Иви…
Я смотрела, как этот пес ищет наш след.
