Иззи что-то прошипела ему на ухо. Но я была достаточно близко, чтобы понять, о чем она говорила.
– Клятва действительна только до тех пор, пока мы ее соблюдаем. Если мы ее нарушим, у нас возникнет проблема. Тогда все клятвы потеряют смысл.
Джексон мрачно кивнул. Кровь хлынула с ладони Винсента на проклятую землю.
– Поклянись, что ты не заведешь нас в ловушку. Поклянись, что не предашь.
– Клянусь, я не планирую предавать тебя, – тихо сказал Винсент.
– Поклянись, что Элис сможет вернуться, как только мы поймаем Проклятие.
– Клянусь, что Раб по имени Элис вернется к тебе, как только мы поймаем Проклятие.
– Поклянись, что не станешь сотрудничать с Проклятием.
– Клянусь, я не стану сотрудничать с Проклятием и действовать от его имени.
Джек стиснул зубы. В воздухе стоял соленый и в то же время сладковато-медный, кровавый запах, от которого меня тошнило.
– Джек… – прошептала Иззи.
Они посмотрели друг на друга. Я не знала, хочет Иззи остановить его или подтолкнуть к заключению сделки. О чем бы эти двое ни разговаривали без слов, Джек в какой-то момент отвернулся и посмотрел на меня. Его темные глаза впились в мои.
– Ты уверена, что хочешь это сделать, Элис? Когда ты окажешься в Честерфилде, я больше не смогу тебя защитить.
Я кивнула. Один раз. Второй.
Глаза Джека помрачнели, а тени вокруг него были такими темными, что он практически слился с ночью. Тень под тенью. Он медленно шагнул вперед. Винсент свободно протянул ему нож. Его пальцы неподвижно лежали на блестящем лезвии. Джексон мог взять нож здесь и сейчас и воткнуть его в незащищенную грудь Винсента. Я поняла, что Винсент знает об этом, как и Джек. Они уставились друг на друга. Одно кровавое сердце так близко к другому. Я задалась вопросом, бьются ли их сердца синхронно.
Все зависело от решения Джексона. Он выберет либо порезать руку, либо обратить сердце Винсента в камень. Решение буквально висело на острие ножа. Вероятно, за всю игру ни один Король никогда не был так близок к другому, при этом не убивая его.
Белый Король не двинулся с места. Я даже не была уверена, дышит ли он. Я пыталась найти страх в его голубых глазах, но видела только лед и снег.
Джексон глубоко вздохнул. Его плечи напряглись. Он взял рукоять ножа из руки Винсента и нанес удар. Я вздрогнула и уже хотела закричать, прежде чем увидела, что рука Джека теперь тоже кровоточила. Джек схватил Винсента за руку и сжал ее.
– Кровь за кровь, я принимаю клятву. В надежде, что этот план удастся. Для блага всех будущих игроков, которым в противном случае пришлось бы разделить нашу судьбу, – сказал он с сильным каджунским акцентом.
Винсент, казалось, немного расслабился. Нежная улыбка появилась на его пухлых губах. Смешанная кровь королей внезапно перестала падать и, вместо того чтобы стекать вниз, стала двигаться вверх. Капли собирались в жидкую ленту, которая змеей обвивалась вокруг сцепленных рук. Медный запах крови стал настолько сильным, что мне пришлось подавить приступ удушья. Послышалось тихое шипение, как если бы кровь испарялась в руках королей. Когда они отпустили друг друга, я увидела одинаковые отметины на их запястьях.
Кроваво-красный глаз.
Я вздрогнула и каким-то образом поняла, что глаз не исчезнет, пока клятва не будет нарушена или отменена. Винсент отступил на шаг, протянул руку и позволил Регине передать ему носовой платок. Он спокойно вытер пальцы.
– Клятва была скреплена кровью. Отдайте нам Элис, и мы положим конец этому проклятию… вместе, – сказал Винсент, небрежно роняя платок на землю. Там яркая ткань с красными пятнами смотрелась не к месту.
Винсент смотрел на меня в ожидании. Я кивнула и пошла к нему, но Джексон остановил меня. Он схватил меня и заключил в объятия. Вокруг него клубилась тьма. Поднялся резкий порыв ветра, просвистевший между деревьями, корни заскрипели. Игроки отошли.
– Джек, не надо. Отпусти меня, – прошептала я. Его глаза стали аспидно-черными от гнева и отчаяния, когда тьма просочилась из его пор и пропитала землю.
– Ты должна пообещать мне, что позаботишься о себе, chérie. Что бы он ни хотел от тебя, что бы он ни делал, я не смогу защитить тебя. Я не смогу… – Выдох. Он дрожал. Это нельзя было увидеть, но можно было почувствовать. Я сделала единственное, что могла. Встала на цыпочки, зарылась руками в его прекрасные черные волосы и поцеловала его. Перед всеми игроками. Я чувствовала на себе их взгляды.
Белый Король вздрогнул, как будто его ударили. Мне было все равно. Я закрыла глаза и поцеловала Джексона, передавая таким образом все чувства, что у меня к нему были. Все ощущения, все слова, которые я хотела ему сказать и которые он запретил мне говорить. Я вложила все эти слова в свой поцелуй, надеясь, что он почувствует их на вкус, пока я позволяю своим губам блуждать по его. Наше неистовое, отчаянное дыхание столкнулось. Мы были похожи на двух тонущих людей. И мы сами ощущали себя таковыми. Мы вместе упали в бездонную тьму, не зная, где и когда мы поднимемся.
Я отдала все.
Он забрал.
Он отдал все.
Я все забрала.
Мы любили друг друга, но нам предстояло расстаться. Было чертовски больно.
В конце концов мы отстранились. Мои губы коснулись его в последний раз. Дрожа, я прижалась лбом к его лбу, вдохнула его запах и прошептала:
– Я вернусь. Я обещаю. – Джексон молчал.
Его руки оторвались от моих волос и обмякли.
Я тоже отошла от него и обернулась. Эти три шага от Черного Короля к Белому причиняли физическую боль. Ветер пронесся сквозь ночь и уложил мои волосы на плечи.
Винсент остановил меня, когда я собиралась сделать последний шаг через границу.
– Что касается нашего убийственного прошлого… Я должен настоять на некоторых мерах предосторожности, – сказал он и вынул что-то из кармана.
Я смотрела на него в недоумении, прежде чем поняла, что болтается между его тонкими пальцами. Это был ошейник и поводок. А в другой руке он держал кусок камня, который выглядел почти как ухо животного.
– Что?.. Это ухо? – спросила я.
Винсент театрально поклонился.
– Окажешь ли нам услугу, заменив нашу Ладью?
Я услышала позади себя, как Джексон по-французски выругался, и на мучительную секунду закрыла глаза.
– Ты зашел слишком далеко, Белый Король, – прошипела я.
Он медленно приподнял бровь.
– Раз у Блэк Джека был котенок, то будет честно, если у меня будет болонка, тебе так не кажется?
Любая искра сочувствия, которую я могла когда-либо испытывать к Винсенту, угасла в тот самый момент. Я пренебрежительно посмотрела на него.
