Я споткнулась, и пальцы Винсента сжали мою руку. Не моргая, я уставилась на длинные бледные пальцы, элегантные, как у пианиста. Пальцы Джексона, напротив, были большими, сильными и загорелыми. Были. Прошедшее время.
Я снова споткнулась и сильно ударилась о ступеньку. Я захныкала и почувствовала, как Винсент схватил меня за плечо и снова поднял.
– Дыши, Раб! Ты не упадешь, пока я тебе не позволю.
Он схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на него. Его фигура пряталась в темноте, так что я могла различить только контуры его лица. Прямой аристократический изгиб его носа и скул, полные губы, мягкие волосы, влажными локонами спадавшие ему на лоб. Ясно и отчетливо были видны только его глаза, словно из них смотрела его душа.
– Дыши! Вдох и выдох… вдох и выдох… – командовал мне Винсент в попытке помочь.
Я чувствовала, как его грудь поднимается и опускается. Вдох-выдох. Я сделала рефлекторный вдох и почувствовала, как головокружение проходит.
– Хорошо. У тебя все хорошо, – прошептал Винсент таким… дружелюбным голосом. Почти с любовью. Я этого не хотела. Все это мне было не нужно. Ни Винсент, и уж точно ни его сочувствие.
Я уставилась на Винсента, и то, что он увидел, вызвало у него улыбку.
– Хорошо. Просто рассердись на меня. Если хочешь, позже можешь попытаться убить меня, но не раньше, чем мы выйдем из этого долбаного туннеля.
Я уставилась на него и почувствовала, как новая тьма внутри меня, словно яд, распространяется по моим венам.
– Если бы ты из-за своей ревности не отнял меня у Джека и не запер в своем дурацком подвале, всего этого можно было бы избежать. Все это произошло по глупости, – процедила я.
Глаза Винсента блеснули.
– Знаю.
– Я тебя ненавижу!
– Я знаю. – Он плавно повернулся и пошел дальше.
– Отпусти меня! – зашипела я и отдернула руку, которую он все еще держал.
– Нет, – коротко сказал Белый Король, надавливая так сильно, что легонько хрустнули кости.
Я стиснула зубы и почувствовала, как гнев с каждым шагом все быстрее бежал по моим венам. Горячий, бурлящий, давящий, словно я съела что-то острое. Часть меня прекрасно понимала, что этот гнев был исключительно самообороной. Необходимость, направленная на то, чтобы мой разум оставался чистым, а ноги работали. Когда этот гнев уйдет, от меня мало что останется. Я просто рухну в себя, как кучка пепла. Так что я вцепилась в этот гнев так же сильно, как Винсент в мою руку. Вероятно, мы таким образом использовали друг друга, чтобы не отставать. Поэтому вместо того, чтобы вырываться, я впилась пальцами в его кожу, пока не увидела, как уголки его рта напряглись. Тем не менее он не жаловался.
– Ты должен был умереть там, наверху, – мягко сказала я.
Винсент напряг плечи.
– Я знаю, – это все, что он сказал.
Лестница, уже начинавшая казаться бесконечной, закончилась. Прямо перед нами виднелся узкий каменный проход. Было довольно темно, но я видела достаточно, чтобы испытать дежавю. Эти коридоры… что-то в них показалось знакомым.
Винсент, казалось, чувствовал то же самое, поскольку резко остановился и склонил голову, когда мы замерли перед тупиком. Путь просто прервался. Каменная стена преграждала путь.
– Прекрасно. Что теперь? – рявкнула я Винсенту.
– Откуда мне знать? Я здесь впервые, – огрызнулся он и в отчаянии провел рукой по волосам. – Может быть, мы сможем… – начал он.
– Тс-с! – прошептала я, глядя в стену.
– Пойти к…
– Тс-с.
– Или вернуться…
– Я сказала – тс-с.
– Ты можешь перестать шипеть на меня? – отрезал Винсент.
– Успокойся. Ты тоже это чувствуешь?
– Что? Ты чувствуешь ушами? – раздраженно спросил он.
Не менее раздраженная, я прошла мимо него и присмотрелась к стене. Я снова это почувствовала. Порыв ветра коснулся кончиков моих волос. Совсем чуть-чуть, но кожу покрыли мурашки.
– Помоги мне, – приказала я, уперлась руками в стену и толкнула.
– Зачем? Ты что-то почувствовала или услышала?
– Совершенно верно.
В конце концов, нужно было отдать ему должное: он воздержался от дальнейших комментариев, встал рядом со мной и принялся толкать. Я раздраженно застонала и подумала, что просто иду, как идиотка, против стены… и тогда она начала двигаться. Мы надавили сильнее, и камень соскользнул внутрь.
В ноздри ударил затхлый влажный запах. Задыхаясь, мы остановились и обменялись короткими взглядами.
– Дамы вперед, – выдохнул Винсент.
Я скривилась и протиснулась сквозь трещину. Если бы у меня была клаустрофобия, то сейчас у меня случилась бы паническая атака, ведь на какое-то время я застряла посреди прохода.
– Мне тебя толкнуть?
– Пошел ты, Винсент!
Простонав, я протиснулась на другую сторону. Затем озадаченно огляделась. Мое дыхание гулко прозвучало в тишине, прежде чем Винсент оказался со мной в комнате.
– Что? Где мы, черт возьми? – начал он, напряженно оглядываясь.
Паутина и пыль прилипали к его волосам. Он выглядел так же дерьмово, как и я. И мой живот скрутило сильнее, когда я поняла, где мы находимся.
– Винсент, – глухо сказала я. Безмолвный ужас в моем голосе эхом разнесся по комнате, когда я посмотрела на могилу перед нами.
– Что?.. – начал Винсент, прежде чем его взгляд также упал на могилу – или скорее на человека, сидящего на ней. Женщиной на старом каменном гробу была не кто иная, как Мадлен Сент-Беррингтон.
Она выглядела так, будто сошла с собственного портрета, висящего над гробом. Ее темные шелковистые волосы были искусно заколоты. Темно-синее платье упало на пол густыми волнами. Стойки корсета приподняли ее грудь, которую украшало сверкающее ожерелье из драгоценных камней размером с монету. Только ее глаза были не тепло-карими, как я видела во сне, а черными, словно мрак. Глазницы представляли собой не что иное, как две черные дыры.
Она не моргнула. Уставившись на нас, дрожащий Ткач Проклятия перебрался через ее плечо и беззвучно распался еще на несколько десятков пауков.
Винсент и я одновременно отступили, а Мадлен улыбнулась нам и начала хлопать в ладоши. Звук был резким и громко разнесся по старой гробнице.
– Итак, мы снова встретились. А какой спектакль вы устроили! Должна признаться, когда я позволила тебе продолжать играть, Элис, я ожидала многого… но не этой душераздирающей драмы. У меня сейчас мурашки по коже, – она встряхнулась, и Ткач Проклятия пополз по ее лицу. – Кто бы мог подумать, что ты на самом деле попытаешься застрелиться, Винсент? Разве ты не знаешь, что самоубийство противоречит правилам? Я бы не позволила тебе так легко уйти, – мягко отругала она его, как если бы он был маленьким ребенком, которого поймали за кражей печенья.
