– Итак? – сказал Винсент, открывая второй Red Bull, который он так же опрокинул залпом. – Мы все еще думаем о том, чтобы тебя убить. Так что тебе лучше объяснить, как мы можем снять проклятие. – Он холодно посмотрел на Чарльза. Эти двое были так похожи, что подобный факт почти пугал.
– Ты сказал, что проклятие нельзя снять. Это верно? – вмешалась я, делая большой глоток кофе, чтобы смыть комок в горле.
Чарльз отложил сэндвич, вздохнул и провел рукой по волосам.
– Да. Происхождение проклятия – чистый грех. Первородный грех нельзя отменить. Его нельзя искупить. Лишь нести на себе эту вину и таким образом быть хозяином проклятия. После Мадлен дала проклятию правила. Она решила, как именно ему следует действовать. Вы должны видеть и чувствовать последствия проклятия. В данном случае – это игра в шахматы. Проклятие, как паразит, овладело Мадлен и поглотило ее разум. – Чарльз вздохнул и теперь выглядел так, словно вспомнил что-то крайне неприятное.
– Что именно это значит? – спросила Регина, которая, оказывается, делала записи в черном буклете. Руководство игрока. Очень умно, я тоже могла бы догадаться.
Чарльз поджал губы и нежно похлопал себя по груди.
– Проклятие внутри нас. Проклятие нельзя уничтожить, но тела, несущие его, вполне могут умереть. Разум Мадлен ослаб. Тогда Огастус сломал его, и оттуда вышло чудовище. В конце концов, у нее не было шансов противостоять проклятию. Оно пустило корни, становясь все умнее, пока не приняло ту форму, которую вы теперь знаете. Мадлен была просто рассадником, она придала проклятию его нынешнюю форму. Вместе они создали игру в шахматы. Ваша идея о некромантии и заключении Мадлен в тело изначально не была такой уж неправильной. Вы просто ошиблись. Единственный шанс, который я вижу, – это запереть его в живом теле. Если кто-то другой, кто-то, кто сильнее, примет на себя проклятие и придаст ему новую форму, тогда…
– Тогда проклятие все еще будет существовать, но игровое поле – нет, – тихо заключила я.
Чарльз кивнул.
– Точно.
– Это означает, что мы можем убить Мадлен, но проклятие все еще будет существовать?
– Да. Но если мы сможем найти кого-то, чей разум достаточно силен, чтобы принять проклятие, мы сможем сдержать его или даже контролировать. Подумайте об этом как об очень диком и опасном животном, которого вы посадили в клетку. – Чарльз замолчал на мгновение, затем продолжил: – Но кто-то должен принять проклятие добровольно. – Он говорил так, будто пробовал дорогой алкогольный напиток и не мог понять, нравится он ему или нет.
– Откуда ты знаешь? – мягко спросила я. – Почему ты не сказал нам раньше?
– За триста лет, проведенные с Мадлен, можно и не такое узнать, – иронично сказал он. – Кроме того, я думал, что это не имеет значения, поскольку мы все равно не можем уничтожить проклятие. Лучше известный враг, чем неизвестный. Но… ну, так больше продолжаться не может. Мы очень рискуем, все может пойти не так, но, возможно, мы переломим ситуацию в нашу сторону.
– О чем я все время думала, – вставила Иззи, и все посмотрели на нее. – Как Мадлен превратилась в Проклятие? В книге об этом ничего нет. Нет никаких записей, только предположения. Она продала свою душу, не так ли? Она стала этим существом, но как?
– Это… – тихо сказал Чарльз, глядя на свои пальцы, – …это единственное, о чем я так и не узнал. Это нечто, что произошло между ней и Огастусом, пока я лежал в постели с огнестрельным ранением и потерял сознание от лихорадки. Кажется, я только что нашел решение проблемы. Но некоторые секреты, возможно, останутся секретами.
Все замолчали, потрясенные. Джексон уставился в свой кофе, на котором блестели полосы. В конце концов Чарльз заговорил снова:
– Когда тело с проклятием умирает, тот, кто убил хозяина, забирает его.
Волосы у меня на затылке медленно встали дыбом. В моей голове сцепилась пара шестеренок, которые до сих пор беспомощно вращались.
– Что, если проклятие не найдет нового тела? Что тогда произойдет? – спросила Регина.
Чарльз поджал губы.
– В принципе, все происходит так: тот, кто убивает хозяина, становится новым Проклятием. Но если по какой-то причине что-то пойдет не так… – Он пожал плечами. – Ты спрашиваешь меня, что произойдет, когда первородный грех свободно начнет разгуливать по миру? Я не знаю, но не думаю, что это хорошо.
Стало тихо. Очень тихо. Пока не заговорил Джексон.
– Мадлен Сент-Беррингтон – мой прямой предок, поэтому я должен взять на себя это проклятие.
– Полностью согласен, – вставил Винсент.
– Винсент!
– Что? – спросил он, увидев мой злой взгляд. Он просто пожал плечами. – Кто-то должен это сделать, верно? И если он добровольно выдвигает свою кандидатуру…
– Все не так просто, не так ли? – перебила я, глядя на Чарльза. – Если она умрет, ты тоже умрешь, разве не так?
Чарльз улыбнулся мне такой грустной улыбкой, что я увидела, как блеснули его глаза. Слез он не пролил. Он будто сдерживал крик. Все его тело скривилось, а пальцы с такой силой вцепились в край стойки, что суставы побелели.
– Да, я думаю, так и произойдет. Может быть, не сразу, но рано или поздно точно, – сказал он наконец.
Даже Бастион перестал жевать украденный кусок пирога.
Я сделала глубокий вдох и попыталась разобраться в своих мыслях, что было не так просто, потому что казалось, будто они бегают по кругу.
– Дерьмо, – услышала я бормотание Бастиона.
– Можешь сказать это громче, – пробормотал Винсент, скрестив руки на груди и глядя на улицу. Я видела, как его глаза потускнели, и знала, что он думает о своем отце. Однако я не могла сказать, был он шокирован, напуган или полон энтузиазма по поводу идеи убить его.
– Но остается самый важный вопрос: как убить Мадлен? – сказала Регина.
– Джина, перестань быть такой бесчувственной, – упрекнула ее Изольда.
Регина прищелкнула языком и откинула назад свои светлые волосы.
– Я просто пытаюсь думать прагматично. Мы можем предаться сентиментальности чуть позже. Как ее убить?
Чарльз поднял указательный палец и прижал его к груди Винсента. Именно туда, где билось его сердце. Винсент немного обиженно посмотрел на него.
– Как и Королей. Сердце – слабое место. Если оно остановится, тело умрет, и проклятие уйдет.
– Хм… звучит выполнимо, – пробормотал Бастион, глядя на кухонный нож на столе.
Чарльз фыркнул.
– Ну, есть еще одна крошечная проблема.
– Конечно, есть, было бы слишком весело, если бы это оказалось легко, – пробормотал Винсент.
Чарльз откашлялся.
– Мадлен – источник проклятия, она уже настолько изменилась, что больше не может называться человеком. Все, что вы до этого видели, – это иллюзия. Ее настоящее тело давно перестало существовать в своем первоначальном виде. Осталось только ее сердце, и оно хорошо бьется, спрятанное где-то на поле.
