Видимо, магия цирка действовала не только на брата, но и на других посетителей; взрослые тоже выглядели радостно-взбудораженными. Это почему-то раздосадовало Кристину. Только крайне не избалованные развлечениями жители их паршивого городка могли так радоваться этому балагану! Она же взирала вокруг со снисходительной усмешкой. Все эти развлечения и аттракционы явно рассчитаны на самую невзыскательную и неизбалованную публику, а восторг собравшихся вызывал ассоциацию со счастьем дикарей, которым показали простенькие бусы. И Кристине было крайне неприятно осознавать, что и она тоже автоматически попадает в эту категорию невзыскательных и неизбалованных. Но, по крайней мере, насмешливая ухмылка на лице показывает остальным, что она не покупается на дешевое увеселение.
Кирюша вертелся, постоянно дергал сестру за руку и показывал пальцем на то, что находил интересным. А интересным ему казалось абсолютно все: и очередь, и какофония звуков, и гирлянды флажков, и девушка в длинном черном пиджаке, высоких черных сапогах и цилиндре, сидящая на большом шаре в красно-белую полоску и играющая на аккордеоне, и клоуны на ходулях, и облака разноцветной ваты, и даже аттракционы.
Кататься на качелях Кирюша, к счастью, не просился, и Кристина впервые порадовалась этой странности брата; все нормальные дети обожали крутиться на каруселях, а Кирюша просто не понимал, в чем тут удовольствие. И это прекрасно, потому что одного на карусель Кристина его не отпустила бы, а ехать с ним – это же такой позор, если кто-то из школы увидит!
Стоило только подумать о школе, и Кристина тут же увидела в толпе знакомое лицо. Ого, да это же Фил! Похоже, он тоже пришел сюда с младшим братом. Идеальная возможность для того, чтобы перекинуться парой слов на почве вынужденного похода в цирк, но Фил был слишком далеко и, кажется, Кристину не заметил. А первой пробиваться к нему через толпу Кристина не хотела, это выглядело бы слишком нарочито.
Но Кристина все равно попыталась. Однако столпотворение как-то незаметно вынесло ее с братом в другую сторону, а потом и вовсе оттерло за край толпы, и Кристина вдруг увидела не замеченный за шумом и пестротой цирка передвижной город на колесах, в котором путешествовали артисты. Он стоял на краю стадиона и состоял из интереснейших экземпляров: микроавтобусы с логотипами цирка по бокам, грузовики и траки с прицепами и фургонами для объемного оборудования, трейлеры, тоже заляпанные рекламными наклейками цирка, и несколько совершенно удивительных, словно сошедших со старинных открыток округлых автобусов ярких расцветок. Кристина даже в кино такие не видела, а тут – вживую, да они еще и на ходу! Что-то ярко-розовое выглядывало из-за одного автобуса, и, сделав пару шагов в сторону, Кристина увидела еще более поразительный экземпляр; казалось, это экспонат из музея истории автомобилистики! Такие, наверное, выпускались в самом начале прошлого века!
Между трейлерами и автобусами сновали люди; кто-то в сценических костюмах, а кто-то в обычной одежде, и каждый был занят делом – последние приготовления к представлению шли полным ходом. Одному из гимнастов прямо на нем зашивали костюм, клоуну едва не на бегу поправляли парик, а страшненький лопоухий мальчишка не старше Кирюши вприпрыжку бежал к одному из маленьких шатров, держа в руках бутылочки с красками. Парень в бандане на голове, в потертых, едва не спадающих джинсах и тяжеленных армейских ботинках проверял кабели, которые тянулись от какого-то массивного агрегата к большому шатру…
Закулисная жизнь странствующего цирка кипела и бурлила, и было в ней что-то цепляющее за живое и заставляющее душу сжиматься от непонятной тоски – то ли о свободе, которой у Кристины нет и не было, то ли о другой жизни, которой у нее никогда не будет.
Из одного фургона выпрыгнул загорелый парень, костюм которого состоял из набедренной повязки; плечи, грудь и спину покрывали татуировки, руки выше локтя перехватывали узкие перевязи с длинной бахромой, и такие же были надеты на ноги чуть выше колена. Будь он на Гавайях, сошел бы за местного танцора, развлекающего туристов. Словно почувствовав на себе взгляд, парень повернулся и посмотрел прямо на Кристину. И она вздрогнула: она уже видела эти графитово-серые глаза с чуть припухшими веками. Сегодня днем, у школы во время грозы. Но, к счастью, на этот раз обошлось без видений костров и без молний, разносящих в щепки деревья.
«Гаваец» пошел дальше, к большому шатру, оставив Кристину гадать, действительно ли он видел ее сегодня в окнах школы, или это все ее собственное слишком бурное воображение.
– Пойдем, скоро начинается. – Кирюша потянул сестру за руку, выводя ее из задумчивости.
Кристина огляделась по сторонам. И впрямь, вокруг все затихло и опустело, и даже перед будкой, на которой красовалось загадочное слово «Капельдинер», что, видимо, означало проверку билетов, людей тоже не было; похоже, все уже собрались в шатре.
Подойдя к окошечку, Кристина с удивлением поняла, что в будке никого нет. Это что такое? Контролер билетов уже ушел? Но разве так можно? До начала представления же еще – Кристина глянула на телефон – целых четыре минуты! И потом, всегда есть опаздывающие…
Кристина зачем-то постучала по стеклу и, не дождавшись никакой реакции, пожала плечами. Что ж, значит, они с братом пройдут так; билеты у них есть, и это проблема цирка, что контролера не оказалось на месте.
– Может, билеты надо засунуть сюда? – дернул ее за руку Кирюша и показал в прорезь сбоку.
Кристина хмыкнула, протолкнула билеты в отверстие и только потом спохватилась: а кто же им их вернет? Пальцы попытались было схватить за исчезающий краешек, но не успели.
Как только билеты скрылись внутри, в будке заклубился белый туман. От неожиданности Кристина даже отступила на шаг назад. Впрочем, клубы быстро рассеялись, и, когда это произошло, Кристина увидела, что в будке кто-то появился. Капельдинером оказался невысокий мужчина с раскосыми глазами и глубокими морщинами на оливковом лице. На груди, на длинном кожаном шнурке, висел пушистый хвост какого-то животного. Черные волосы с яркой проседью были заплетены в две длинные косы, перехваченные на концах замшевыми ремешками, расшитыми бирюзовым бисером, и такая же вышивка украшала края горловины замшевой бежевой рубашки. Скорее всего, он был из северных народностей, ненец, хантымансиец или, может, эскимос, но у Кристины при взгляде на него сразу же появилась ассоциация с индейцем, она легко представила его себе с раскраской на лице и в головном уборе из перьев.
Лицо «индейца» оставалось совершенно неподвижным, было даже неясно, заметил ли он вообще Кристину. Однако яркие черные глаза за приспущенными веками смотрели остро и пронзительно.
В прорези появились билеты. Кристина вытянула их, взглянула на «индейца» и, не дождавшись никакой реакции, фыркнула.
– А как же «Желаю хорошо провести время» или хотя бы улыбка? Да уж, сервис просто на недосягаемой высоте! – пробурчала она себе под нос.
Кирюша снова нетерпеливо дернул за руку, но Кристина почему-то медлила. Какое-то очень странное, необъяснимое, шестое или какое-то еще по счету чувство тянуло ее назад, нашептывало бежать отсюда прочь.
