* * *
В квартире аппетитно пахло чем-то жареным. Зайдя на кухню, мама удивленно остановилась в дверях, глядя на Кристину, хозяйничающую у плиты.
– Ты чего сегодня так рано встала? – растерянно спросила она.
– Решила приготовить завтрак, – ответила Кристина. – А то все ты да ты. Садись, сейчас я тебе положу.
Мама покачала головой и опасливо опустилась на табурет, не сводя глаз с внезапно поменявшейся дочери.
– Надо же, ты, оказывается, умеешь пользоваться плитой, – недоверчиво пробормотала она.
Вопреки ожиданиям, Кристина не взорвалась возмущением, а лишь спокойно перевернула сырники.
– И выглядишь ты по-другому, – продолжила мама, глядя на забранные в аккуратный хвост пепельно-белые волосы и естественный макияж. – Наконец-то нормально причесалась и накрасилась по-человечески, а не как эти… как уж их там… эму? Готы?
– Эму – это страус, мам, – легко засмеялась Кристина, аккуратно снимая поджаренные сырники со сковороды.
– А готы – это не только те мрачные типы с подведенными черным глазами, но еще и древнегерманский народ, – ворчливо ответила мама. – Но ты же понимаешь, о чем я!
– Понимаю. Я просто решила сменить стиль.
– С чего вдруг? Я тебе сколько раз говорила – а ты только огрызалась. Почему сейчас?
– Ну, надо же уже наконец умнеть, правда? – миролюбиво ответила Кристина и улыбнулась. – Как говорится, лучше поздно, чем никогда.
Несколько мгновений мама подозрительно изучала дочь, будто не узнавая, а потом пожала плечами и расслабилась.
– Ну хорошо, если так, – ворчливо произнесла она.
Кристина поставила на стол тарелку с сырниками, вазочку с вареньем, вазочку со сметаной и горячий заварочный чайник.
– Кирюша! – позвала мама. – Иди кушать, завтрак готов!
Кирюша послушно появился в дверях – и застыл.
– Иди, садись! – ласково улыбнулась Кристина и показала на тарелку с сырниками. – Твои любимые!
Кирюша мрачно глянул на сестру исподлобья и не сдвинулся с места.
– Ну, ты чего? – мама дернула его за руку, и тот деревянно уселся на табурет.
Кристина поставила перед братом тарелку, положила в нее пару сырников.
– Пошли сегодня в школу вместе? – предложила она.
Кирюша молча помотал головой. На сестру он не смотрел.
– Ты в порядке? Что-то болит? – забеспокоилась мама.
– Ничего, – односложно ответил Кирюша.
– Тогда ешь давай, и быстрее в школу. Кристин, проверишь его после физкультуры?
– Конечно! – заверила Кристина.
– Не надо, – неожиданно резко сказал Кирюша.
– Почему? – растерялась мама.
– Не хочу.
Мама нахмурилась, глядя на сына.
– Может, к врачу? – тихо сказала она сама себе вслух.
– Не надо, мам. – Кристина подошла ближе и утешающе погладила ее по плечу. – У него просто плохое настроение, вот и все. Уверена, он отойдет. Я его сегодня после уроков заберу, мы пойдем погуляем – и все будет нормально. Не волнуйся.
Мама выдохнула и немного расслабилась.
– Спасибо, – с чувством сказала она и, не удержавшись, добавила: – Я тебя прямо не узнаю!
– Я тоже, – внезапно вмешался Кирюша, но на него не обратили внимания.
– Я только надеюсь, что это у тебя не временное, – продолжила мама.
– Нет, не временное, – заверила Кристина. – Я теперь буду такой всегда. И все у нас теперь будет по-другому.
Глава 7
Проснувшись, Кристина не сразу открыла глаза. Память мгновенно, без задержек или минут блаженного забытья, воспроизвела все ужасные события вчерашнего дня, и сердце сразу заколотилось, как после быстрой пробежки. Кристине очень хотелось верить, что все это был просто кошмарный сон! Она цеплялась за все, что сойдет за даже самую хилую соломинку надежды, внимательно прислушивалась к звукам вокруг и отмечала каждую деталь. Она не ощущала покачивания, а это значит, что автобус не едет. Или она вообще не в автобусе, а в своей кровати! Это был бы самый лучший вариант!
Кристина сосредоточилась. Сейчас она наверняка услышит, как шуршит, стараясь ее не разбудить, Кирюша и как шумит вода в раковине на кухне, где мама моет посуду. Может, до нее даже донесется шкворчание неизменной резиновой яичницы на сковороде. Кристина потянула носом, отчаянно пытаясь уловить запах подгорелых яиц; о, как бы она была счастлива его учуять! Это был бы лучший аромат на свете!
Яичницей не пахло, и вообще вокруг стояла полная тишина. Пальцы нащупали шерстяное одеяло; дома у Кристины такого не водилось. Значит, она все-таки не у себя, а в автобусе. Но вчера вечером в салоне было много народу, все узкие полки-лежанки были заняты. Куда все подевались?
Лежать дольше с закрытыми глазами становилось невозможным; Кристина уже поняла, что чуда не произойдет и все не вернется само собой назад, и теперь ей было просто необходимо осмотреться и понять, что происходит.
Сев на узкой койке, Кристина оглядела салон. Это оказался не тот автобус, в который она зашла накануне. Собственно, это был и не автобус вовсе, а совсем маленький трейлер на две кровати. На одной лежала она, а вторая пустовала, на ней не было даже постели; похоже, тут никто из циркачей давно не жил. На стенах висели маски – множество самых разных масок: венецианские, африканские, египетские и китайские, элегантные и примитивные, прекрасные и пугающе-уродливые, маски на палочках и на завязках, маски из кожи, металла, глины, гипса и дерева, с позолотой, кружевами и перьями, маски, закрывающие только глаза – или все лицо, маски с длинными носами средневековых врачей, маски – колпаки палачей, маски – пластины для прокаженных, маски – морды животных, маски пьеро, арлекинов, демонов, гейш, фараонов и первобытных идолов… От такого изобилия разбегались глаза и одновременно становилось неуютно: казалось, десятки незнакомцев пялятся на тебя со всех сторон пустыми глазницами.
Кристина отвернулась от масок к окну, но по-прежнему ощущала на себе эти взгляды. «Совсем нервы ни к черту», – с досадой подумала она, и тут вид за стеклом наконец-то отвлек ее от давящего окружения: на улице клубился белый туман, настолько густой, что казалось, будто трейлер заехал внутрь облака.
Сидеть и ждать непонятно чего – тем более в такой застывшей пустоглазой компании! – Кристина просто не могла. Наспех пригладив взъерошенные волосы, она вышла наружу. В лицо пахнуло сыростью и утром. Туман оставался все таким же плотным, но впереди можно было рассмотреть пристроившиеся друг за другом в ряд машины, грузовики и трейлеры циркового города на колесах.
