– Кристин! Подожди! Я с тобой!
Металлическая дверь снова хлопнула – на этот раз совершенно нормально, без всяких зловещих стонов и скрипов, пропуская Кирюшу. Брат быстро нагнал Кристину, взял за руку и с довольным видом зашагал рядом. На лице сияла счастливая улыбка.
Кристина никогда не понимала, почему Кирюша постоянно таскался за ней хвостом, хотя она не давала себе труда скрывать, что брат ужасно ее раздражает. Эта его щенячья привязанность не умиляла, а бесила.
– Мы пойдем сегодня в цирк, да? – спросил Кирюша.
– Похоже на то, – буркнула Кристина и вырвала у него руку.
– Я очень рад, – серьезно сказал Кирюша и снова взял сестру за руку. На этот раз она не стала ее вырывать.
– Так хочешь в цирк? – хмыкнула Кристина.
– Нет. Так хочу с тобой.
* * *
Фьор проснулся оттого, что старый автобус хорошенько тряхнуло на ухабе. Глянул за серую хмарь за окном – еще утро, и они еще не доехали, повернулся на другой бок и попытался заснуть, но понял, что остатки сна неумолимо рассеиваются в воздухе.
С завистью покосился на соседей. Ковбой мерно похрапывал, Вит спал как убитый, никакие кочки и ухабы их не беспокоили. То ли такой крепкий сон, то ли они просто колесят намного дольше него и выработали привычку.
Сев на постели, Фьор первым делом прищелкнул пальцами, и в них появился язычок огня. Он погасил его, сжав кулак, а затем снова щелкнул. И снова погасил. И снова зажег.
Выглянул в окно: не видно ли уже городка, где им предстоит выступать? Названия Фьор не запомнил – да и зачем? Одно представление – и снова в путь. Этот безликий, безымянный городок наверняка ничем не отличается от десятков других, в которых он уже побывал.
Мерно шуршали шины по асфальту, негромко, привычно рычал мотор, тихонько дребезжало что-то в хвосте автобуса. Привычные, знакомые звуки, в которые Фьор обычно не вслушивался. Но сегодня что-то было не так, и он пытался понять, что именно. Какая-то неуловимая, новая нотка, природу которой он никак не мог определить. Фьор погасил огонек, чтобы не отвлекаться, и полностью сосредоточился на слухе. Но чем старательнее он вслушивался, тем все более непонятной становилась эта нота.
Впереди, на горизонте, появились крошечные силуэты домов – окраина города. И таинственный звук стал обретать силу. Сейчас он походил на эхо короткого крика. Это эхо металось, отскакивая от невидимых стен, каждый раз меняясь. Казалось, стоит только прислушаться чуть внимательнее – и получится разобрать слово.
Фьор так старался, что заломило в висках. Неуловимое эхо дразнило, но в слово так и не превратилось. Однако когда автобус въехал на окраину города и с обеих сторон потянулись унылые серые дома, кожа вдруг покрылась мурашками, как от холода, а таинственный звук внезапно обрел четкий смысл.
Это был… зов. Да, за неимением лучших слов «зов», пожалуй, оказался самым близким определением этого странного звука.
Фьор понятия не имел, кто его звал, куда и зачем. Но откуда-то точно знал, что зов послан за ним, и сопротивляться ему не было сил. Он должен выйти в этом безымянном городе и найти того, кто его зовет.
Щелчок пальцев – и в них снова появился язычок огня.
* * *
Афиши цирка были повсюду: на остановках и на столбах, на заборах и на автобусах. Кристина недоумевала, как это она пропустила. Неужели настолько ушла в себя, что не замечала этой аляпистой навязчивой рекламы?
Мимо проехал, чихнув облаком дыма из выхлопной трубы, автобус. На боку, от крыши до колес, красовался огромный рекламный плакат с гимнастами, клоунами и жонглерами и надписью неожиданно строгими белыми буквами «Цирк “Колизи-он”». Кристина фыркнула, увидев это название. Какое претенциозное имечко для цирка! Тем более для шапито. Даже само слово «шапито» казалось Кристине каким-то дурацким и вызывало ассоциацию с чем-то несерьезным, беспорядочным и любительским. И вот туда ей придется сегодня идти? Ох…
Рядом с надписью «Колизион» улыбалось клоунское лицо. Точнее, Кристине сначала показалось, что оно улыбалось, потому что тонкие красные губы растягивались на белом, как у Пьеро, лице. Но клоун не выглядел веселым. На выбеленном лице не было ни обведенного широкими полосами рта, ни ярко подведенных глаз, ни смешного шарика на носу. Только тонкая красная линия губ, аккуратная красная точка на кончике носа и две черные точки под глазами, которые придавали взгляду клоуна неожиданно серьезный и усталый вид. Будь у него хотя бы яркая рыжая или желтая копна! Но нет, лысую голову венчал пучок пушистых бесцветных волос.
Автобус проехал мимо, и невольно проводившая его взглядом Кристина вздрогнула; ей показалось, что глаза у белого клоуна живые и что они следят за ней. Кристина поежилась. Только клоунов ей еще недоставало! Хватит с нее чужого отражения и замогильно лязгающих дверей подъезда.
Кристина бросила нервный взгляд на уезжающий автобус – просто чтобы убедиться, что, конечно же, никакие у клоуна не живые глаза, – и почувствовала, как земля уходит из-под ног. У заднего стекла автобуса стояла другая Кристина и смотрела прямо на нее, в упор. Та самая Кристина, с аккуратным хвостиком и в мерзкой девчачье-розовой рубашке, которая так хорошо смотрелась бы на обновленной фотографии в ее профиле в соцсетях.
Вид на заднее окно перекрыла невесть откуда взявшаяся пожарная машина; она мигала всеми огнями и оглушительно выла, а вдалеке слышался вой других.
Пожарная машина проехала, и Кристина тут же отыскала взглядом автобус. Он заворачивал за угол. Конечно же, глаза клоуна за ней не следили, и никого около заднего стекла не было.
А затем мимо Кристины медленно проехал автомобиль, от вида которого у нее захватило дух. Старинный, роскошный, словно из времен черно-белых фильмов и джаза, черный, с яркими хромовыми деталями, тонированными окнами и множеством круглых фар разных размеров. Когда это чудо автомобильного производства поравнялось с Кристиной, стекло пассажирского сиденья слегка приспустилось, и в образовавшуюся щель выскользнуло несколько листов бумаги. Их тут же подхватил ветер, разнес по дороге. Один лист швырнул прямо
Кристине под ноги. Она наклонилась, подняла бумагу и перевернула. Это была цирковая афиша, с которой на нее смотрел белый клоун. Тот самый, с автобуса.
Глава 2
Даже без грима Сол очень походил на своего сценического персонажа: бледное лицо, тени под глазами, покрасневший кончик носа и копна бесцветных взъерошенных волос на макушке. Но, несмотря на меланхоличный вид, директор цирка был человеком энергичным, деятельным и решительным. Казалось, ничто не может выбить почву у него из-под ног или заставить его потерять самообладание. У Сола всегда был план. И план Б на случай, если первый план не сработает.
