Тот выпятил челюсть, но промолчал.
– Кто за то, чтобы встретиться с гончими? – громко спросила Графиня.
Вверх поднялось несколько рук. Кристина завертела головой, глядя на тех, кто выбрал этот вариант. Лица скакали перед глазами, превращаясь в размытые пятна. А ей-то самой как голосовать? За гончих? Или за город?
– Кто за то, чтобы поехать в город без афиши?
На этот раз рук поднялось настолько больше, что не требовалось подсчета, чтобы определить, какой вариант победил. Кристина, словно повинуясь пресловутому стадному чувству, тоже подняла руку и только тогда, когда она это сделала, поняла, что действительно предпочитает город гончим. Она видела огненных гончих вблизи, и было совершенно очевидно, что когда твари нагонят циркачей, то всем конец, неясно только, от клыков или от огня. А вот что там будет в городе, если въехать в него без афиши, – еще неизвестно! Да, цирковые легенды обещают ослушавшимся кару, но правдивы ли эти легенды, неизвестно. В конце концов, повторный визит в кибитку тоже грозит сумасшествием, однако лично с Кристиной как-то обошлось. Может, и с городом как-то обойдется.
– Значит, решено, – спокойно, словно речь шла о чем-то самом обыденном, подытожила Графиня. – Ближайший город всего в нескольких часах езды. Мы все провели бессонную ночь, так что предлагаю отдохнуть до обеда, а потом поедем.
Ее слова падали в угнетенную тишину. Да, циркачи сами сделали выбор, но это не значит, что он их радовал. Приговоренному к смерти тоже могут дать два варианта, яд и электрический стул, но эта свобода выбора ни на каплю не делает лучше саму ситуацию.
* * *
Мануэль подошел незаметно, вместо приветствия уверенно обнял Кристину за плечи рукой и попытался недовольным взглядом прогнать как обычно крутящегося рядом Апи, который, по своему обыкновению, негромко тянул свою заунывную песенку.
Сама Кристина в это время высматривала в расходящейся толпе Фьора; с последней встречи между ними повисли напряжение и какая-то недосказанность, которые ей очень хотелось разрешить. Кристина не понимала, откуда взялась эта потребность, но не особо задумывалась о причинах; время и обстоятельства не располагали. Может, это и правда она вернула ему огонь, из-за чего между ними установилась какая-то особая связь, а может, это те странные видения, которые возникали, когда они касались друг друга; там, в видениях, они были, совершенно очевидно, крепко связаны между собой странными узами притяжения и ненависти. В любом случае, какова бы ни была причина, сейчас она волновала Кристину куда меньше, чем потребность поговорить с Фьором и избавиться от вставшей между ними тени.
– Не меня ли ты с таким старанием высматриваешь? – шепнул в ухо Мануэль, и по шее Кристины поползли приятные мурашки.
– Хмм, – невнятно промычала она, жалея, что даже не попыталась подкрасить глаза перед тем, как вышла из трейлера… Хотя… если ты понравилась человеку, то вряд ли только за тушь и тени на глазах.
Краем глаза Кристина заметила поодаль Джаду: та замедлила шаг и бросила на них долгий взгляд, который не посрамил бы саму Малефисенту или Снежную королеву.
– У нас есть несколько часов до того, как мы тронемся дальше, а это значит, – продолжил шептать он многообещающим тоном, – что мы можем потратить их с пользой. Пойдем?
– Куда? – спросила Кристина, чувствуя, как заколотилось в предвкушении сердце.
– Как куда? В цыганскую кибитку, конечно, – ответил Мануэль.
– Ах, да, – пробормотала Кристина, стараясь скрыть разочарование. Не то чтобы она была готова остаться с ним наедине в каком-нибудь микроавтобусе, но все же почему-то ожидала, что его предложение несет романтический подтекст.
– Ты же обещала, – напомнил воздушный гимнаст.
Вообще-то Кристина не помнила, чтобы давала ему обещание. Мануэль попросил ее туда его отвести, но она не дала ответа. Однако напоминать об этом Кристина не стала и кивнула.
– Помню… – поколебалась, размышляя, задавать ей вопрос или нет, и все же спросила: – А зачем тебе в кибитку? Ты что, тоже потерял свой дар?
– Нет, – коротко ответил Мануэль.
– Тогда зачем? Вдруг ты сойдешь с ума?
– Ну ты-то не сошла!
– Да, но я до сих пор не знаю, почему так вышло. И, между прочим, не факт, что если я зайду туда снова, то на этот раз меня снова пронесет, – заметила Кристина, хотя в глубине души у нее почему-то была уверенность, что проклятие цыганской кибитки на нее не действует.
– И Фьор не сошел с ума, когда зашел туда с тобой.
– Но у него на тот момент не было дара. А до этого все повторные визиты кончались печально, меня же все кругом хором в этом убеждали. Зачем тебе так рисковать?
– А я не рискую. Я никогда там не был, так что для меня этот визит будет первый.
Кристина удивленно уставилась на воздушного гимнаста, и он продолжил:
– Я прошел… ну, назовем это инициацией… в прежнем цирке. Когда я оказался в «Колизионе», я сохранил свой дар, который получил там.
– Тогда я тем более не понимаю, зачем тебе туда. Тебе что, так не нравится быть воздушным гимнастом?
– А почему тебя это так волнует? – нахмурился Мануэль.
Кристина не сразу нашлась с ответом, она затруднялась вот так сразу подобрать слова, чтобы облечь в них те смутные тревоги, которые у нее были. И правда, почему она так не хочет его туда вести и едва не отговаривает? Не она ли рассуждала о том, что все эти страшилки – лишь глупые поверья, за которые циркачи упорно цепляются и от которых давно уже пора избавляться? Но одно дело, когда на встречу с мрачными легендами идет кто-то абстрактный, и совсем другое, когда им может оказаться человек, который тебе действительно небезразличен. Отпускать на подвиги и в логово опасности близких людей куда тяжелее, чем посторонних.
– Что, снова скажешь: «И чего тебе опять не хватает, избалованный сынок богатых родителей? У тебя же уже есть дар, чего тебе еще?»? – продолжил Мануэль, и напоминание о том неприятном инциденте мгновенно всколыхнуло чувство вины, а мысль о том, что виноватой себя вообще-то чувствовать не за что, Кристина поспешно запихнула поглубже.
– Нет, конечно. Просто, насколько я понимаю, это опыт не из приятных, вот и подумала, зачем его повторять, если не вынуждают обстоятельства, – поспешно пояснила она. – Но если хочешь, то пойдем, конечно.
– Мы едем… едем… едем… – вдруг завел свою протяжную заунывную шарманку Апи.
– Шшш! – резко шикнул на него Мануэль. – Ну что, идем?
К удивлению Кристины, на ступенях, ведущих ко входу в цыганскую кибитку, сидел Те и неторопливо помахивал перед собой подожженными трубочками из трав, которые курились густым горьковатым дымом.
– Те, – вежливо и коротко поздоровался с ним Мануэль.
Нагваль молча кивнул, взгляд темных раскосых глаз был не-читаем.
