14. Рэн
Запястья Рэн были связаны, а колени впивались в беспощадный мрамор пола. Она невидяще моргала, пытаясь рассмотреть что-нибудь в тусклом освещении. Виднелись тяжелые арки, высокие окна и резные колонны. Потолок создавал великолепную акустику: музыка, скрипы и отзвуки былых заклятий отражались от сводов и сплетались в такой трескучий хаос, что Рэн хотелось зажать уши руками и с криком выбежать вон.
Вместо этого она набрала воздуха, пытаясь успокоить нервную дрожь. Сотни светильников не могли разогнать тяжелую и густую тьму. С каждой свечи капал воск, но гудение пламени прошептало Рэн, что фитиль никогда не прогорит. Свет никогда не погаснет.
Исток принялась рассматривать магов и ведьм, что по одному проходили в зал – их было порядка двадцати. Некоторые, с магией яркой, будто радуга, выстроились вдоль каменных стен, скрывая любопытство. Другие были сдержаннее, их магия – старше, но чище – отливала серостью скал или небес.
Шестеро самых древних магов встали прямо перед Рэн. Сильные ароматы их волшебства переполняли ее обоняние – запах дождя, грозы, инжира, бумаги, пота и железа. Вокруг магов мерцали плащи защитных заклятий. По мнению Рэн, этим волшебникам было от ста до трехсот лет.
Рэн заерзала в путах; в ушах звенело. Остаточная магия продолжала жалить ее, как раскаленное железо. Исток оказалась в Ведьминых землях, но все происходило совсем не так, как она представляла. Она думала, что величественно прибудет сюда, излучая уверенность, и позволит своей силе говорить за себя. Вместо этого она оказалась грязна, закована и сломлена.
Рэн хотела видеть Тэмсин рядом – и в то же время надеялась не увидеть ее больше никогда. Исток глотнула воздуха, пытаясь успокоиться. Почему Тэмсин никогда не говорила о своей матери?
«Даже у ведьм есть матери». – Рэн почти слышала бесцветный голос Тэмсин и прекрасно представляла, как та закатывает глаза. Не то чтобы исток надеялась, что Тэмсин рассказала ей о себе вообще все. Удивлял размах ее секретов. Рэн еще так много предстояло узнать.
Ее многочисленные вопросы увяли при виде шести древних магов, с подозрением рассматривающих ее.
– Собрание Шести открыто, – произнес колдун, пахнущий бумагой.
Это был морщинистый, согбенный старик с молочно-белыми глазами. Вероятно, Рэн никогда не встречала никого старше, чем он. Но голос его звучал громко.
– Я не помню тебя, – хрипло сказал старик, – хотя память у меня уже, конечно, не та, что прежде.
Двое из Шести обменялись многозначительными взглядами.
– Кто ты такая и почему явилась вместе с изгнанной ведьмой Тэмсин?
Рэн смогла только изумленно уставиться на него. «Изгнанной»? Она потянулась к косе, но запястья были связаны и волшебство жгло кожу.
– Ну? – повторил старик.
Рэн никак не могла вернуть себе голос.
– Она прошла через Лес, Бэрроу, – заметила одна из седовласых женщин; она говорила более терпеливо, чем можно было ожидать, глядя на ее лицо. – Она волшебница. Вопрос только в том, что она умеет? – Колдунья перевела взгляд на Рэн: – Как тебя зовут?
– Рэн, – выдавила та.
– Хорошо, Рэн, – сказала женщина. – Ты ведьма?
Взгляд Рэн заметался по залу. Она сделала глубокий вдох.
– Нет.
В зале зашептались.
– Лея, – позвала другая седая старуха. – Подойди.
Лея – девушка с красными губами, которая встретила их на границе, – вышла вперед, с интересом рассматривая Рэн. Все цвета радуги лениво переливались у нее над головой будто корона, и это совсем не походило на тонкие нити ведьм. Вне всяких сомнений, Лея была истоком.
Но только когда ее карие глаза поднялись к тому же месту над головой Рэн, та поняла, что Лея тоже видела ее магию.
Лея шагнула вперед, хищно кружа рядом. Театрально приложила палец к красным губам. Нутро Рэн сжималось от волнения. Всю жизнь она прятала свою суть от отца, да что там – от всего мира! А теперь обнажала ее в комнате, полной ведьм.
Лея остановилась. Она выглядела не старше Тэмсин и смотрела оценивающе, но без неприязни. Когда Лея подняла руку, чтобы коснуться Рэн, ее губы виновато изогнулись.
Она молниеносно схватила Рэн за руку. Кровь вскипела. Пальцы Леи были горячи, как пламя. Магия Рэн змеей ползла к ней, вызывая неприятное ощущение на коже. Лея задумчиво хмыкнула и отпустила руку Рэн, оставив аромат морских брызг и звездного света.
– Она исток. – Лея обернулась к Шести. – Весьма сильная, но необученная.
Все шестеро горячо зашептались, и их голоса бесконечно отражались от черных мраморных стен. Но Рэн смотрела лишь на Лею, на гордый абрис ее подбородка и бесконечную силу в руках. Одинаковые способности, но разные жизни. Рэн пряталась и прятала свою магию. Лею обучал Ковен. Она казалась отражением Рэн в потревоженной воде, образом того, чем та могла бы стать.
– Успокойтесь. – Седой старик, который начал собрание, встал на ноги и воздел руки. Зал затих. Маг обернулся к Рэн: – Теперь, когда мы знаем, что ты такое, может, поведаешь, зачем явилась?
Рэн в отчаянии оглядела зал, ища поддержки. Вновь подумала, как ей не хватает Тэмсин с ее подколками и мрачными замечаниями. Но приходилось справляться в одиночку, не имея иного оружия, кроме правды.
– Мы с Тэмсин ищем темную ведьму.
Лея фыркнула, не в силах поверить услышанному.
Одна из седовласых старух подняла руку.
– В самом деле? – Она смотрела на Рэн со сдержанным интересом. – С чего бы нам довериться изгнанной ведьме и неучтенному истоку?
Рэн сглотнула. Ей не понравилось слово «неучтенный». Звучало так, будто она преступница. Будто скрывалась из вредности, а не разрывалась надвое между жаждой магии и опасениями отца.
– Нас соединяют узы волшебной клятвы. У нас нет иного выбора, если только вы не хотите добавить наши жизни к прочим жертвам темной ведьмы.
Сердце Рэн трепыхалось, как крылышки мотылька. Она не могла поверить в собственную дерзость и еще меньше – в то, что она оправданна.
Шепотки понеслись, как летняя гроза.
– Очень хорошо. – Первая женщина соединила кончики пальцев. – Вам будет дозволено выслеживать темную ведьму.
Рэн воспряла духом.
– Но мы приняли еще одно решение: когда темная ведьма будет уничтожена, ты вернешься и приступишь к обучению. С этого дня тебе будет запрещено проходить через Лес обратно в земли простого народа. Ты будешь жить только здесь, Внутри.
Рэн замерла, чувствуя, как ладони покрылись холодным потом.
– Истокам нельзя выходить Наружу?
Голос отвратительно дрожал, слабо отражаясь от темного мраморного пола.
Ведьма приподняла белую бровь:
