— А соседка?
— Будет поздно, — ответила Юля, посильнее запахнув короткий халатик. — Идём!
Мы прошли в её комнату, и я обратил внимание на раскрытый чемодан и раскиданные тут и там вещи.
— Переезжаешь?
— У нас летние сборы начинаются, на июнь-июль поближе к Эпицентру перебираемся, — пояснила Юлия Сергеевна и сверкнула васильковыми глазами. — А я уж думала, не появишься больше. Дядюшка неделю как в столицу отбыл, а от тебя ни слуху ни духу!
Вот тут я невесть с чего ощутил неловкость. Прежде никогда в обществе дворяночки смущения не испытывал, а сейчас чуть ли не через силу из себя выдавил:
— Попрощаться зашёл. У меня серьёзные отношения начинаются…
— О! — удивилась Юля. — Так ты курносую милашку на другую променял? И на кого, если не секрет?
— Ни на кого я её не променял! Мы с ней не встречались, а просто дружили. — Я вздохнул и добавил: — Как оказалось. Завтра всё с чистого листа начнём.
Юлия Сергеевна понимающе кивнула.
— И ты пришёл заблаговременно меня предупредить? Как мило! — Она вдруг распахнула халатик и спросила: — И что, даже не поматросишь напоследок?
Тут же смутилась и принялась накручивать на палец цепочку с кулоном в виде золотой рыбки, но могла бы в моей реакции на это предложение не сомневаться. Нижнего белья на барышне не оказалось, а я был заведён до самого что ни на есть предела, да к тому же пока что мы с Лией просто дружили, вот и поматросил Юленьку, чуть кровать не развалилась.
После лежали и переводили дух. Юлия Сергеевна, по своему обыкновению, подпёрла подбородок руками и не сводила с меня васильковых глаз, потом сказала:
— Знаешь, а ты прав! Затея с революционным матросом исчерпала себя, а для нормальных отношений мы слишком разные. И даже не нравимся друг другу. Так?
— Так, — подтвердил я и полюбопытствовал: — Уже нашла кого-то?
— Может быть, — ушла от прямого ответа Юлия, но сразу покачала головой. — На самом деле — не сказала бы. Просто не вижу причин для спешки, для начала надо с техникой снижения эмпатической чувствительности окончательно разобраться. Но целоваться — уже целовалась.
Я перевалился набок и спросил:
— Надеюсь, не с Кешей?
Юля ответила пристальным взглядом.
— А почему ты интересуешься?
— Ответь! — потребовал я, уловив в голосе барышни некоторую неуверенность.
Та нахмурилась и очень тихо и спокойно произнесла:
— Надеюсь, ты меня не ревнуешь?
Не могу сказать, будто в мягких тягучих интонациях проскользнула угроза, но что-то такое уловил, по спине побежали мурашки.
— Нет, и не собираюсь, — сбавил я нажим.
— Не с Кешей, — сообщила Юлия Сергеевна, не спуская с меня напряжённого взгляда.
— Хорошо.
Барышня с облегчением перевела дух и даже рассмеялась.
— Напугал, дурак! Уж думала, сейчас, как тот мавр, душить начнёшь в припадке ревности!
— Не дождёшься!
— А почему, собственно? — спросила вдруг Юля и быстро уточнила вопрос: — Чем тебе не угодил Кеша?
Я немного помедлил, собираясь с мыслями, затем сказал:
— Ничего наверняка не знаю и подробностей не будет, но думаю, он работает на старика Леонтия.
Юлия Сергеевна нахмурилась и засыпала меня вопросами:
— Уверен? А с чего ты это взял? Он за тобой следил?
— Просто догадка, — заявил я, не став вдаваться в детали, и уселся на кровати.
Барышня мигом позабыла о расспросах и поинтересовалась:
— Неужели не будешь скучать по моей идеальной попе?
Для наглядности она, приподняв, оттопырила означенную часть тела и оглянулась на меня с лукавой улыбкой. Я шлёпнул её ладонью по голому заду и усмехнулся:
— Не у тебя одной идеальная попа, знаешь ли.
Юля уселась рядом и толчком в грудь опрокинула меня обратно на кровать.
— А вот по этому ты точно будешь скучать! — объявила она, взялась за дело, и очень скоро пришлось честно признать самому себе: да, буду.
Ну да у нас с Лией всё ещё впереди…
Глава 6/2
В понедельник вышел заместителем дежурного по главному корпусу. В моём ведении находилось левое крыло, точнее — старшекурсники, приглядывавшие за порядком на этажах; вахтёры на проходной мне не подчинялись.
И слава Богу! И студенты-то поглядывали свысока, ещё не хватало работу взрослых мужиков контролировать!
Впрочем, настроение было самое что ни на есть приподнятое. Заседание учёного совета проходило во дворце культуры, поэтому аудитории главного корпуса пустовали: сегодня не проводились ни семинаров, ни консультаций перед грядущими зачётами и экзаменами. Ну а читальный зал — не моя зона ответственности, у меня — тишина.
Я даже нашёл время позвонить Лии и пригласил её на наше первое официальное свидание. Та выслушала меня и ответила согласием. Жизнь с чистого листа начиналась просто замечательно.
Странный кисловатый запах я уловил на пятом этаже. Принюхался и спросил долговязого паренька с красной повязкой на руке:
— Ничего не чувствуешь?
Тот чихнул, потёр нос и сказал:
— Странно. Обычно у химиков всякой дрянью воняет. Тут-то откуда?
И действительно странно: химические лаборатории располагались в отдельном корпусе, даже если там с вентиляцией проблема приключилась, до нас бы не дотянуло.
— Иди проверь! — указал я в один конец коридора, а сам двинулся в противоположном направлении.
Дежурный по этажу потопал выполнять распоряжение, но сразу закашлялся, да у меня и самого в носу свербело всё сильнее, начало даже пощипывать глаза. И ещё появился странный привкус во рту — поначалу принял его за горечь желчи, но почти сразу прорезалась смутно знакомая кислинка. Тут старшекурсник вновь согнулся в приступе кашля, и события понеслись вскачь. Из вентиляционных отверстий под потолком повалили клубы жёлтого дыма, тот оказался тяжелее воздуха и принялся растекаться по полу, так что я медлить не стал, создал экран давления, стремясь отгородиться от непонятных испарений.
Точнее — не создал, а создать попытался.
Я не чувствовал сверхсилы. Больше — нет. И тогда лихорадочной вспышкой в голове промелькнуло узнавание странного привкуса. Не просто кислинка, но явственный намёк на лимон! Препарат для подавления сверхспособностей!
По затянутому дымом коридору разнёсся трезвон пожарной тревоги, и я кинулся было к выходу на лестницу, но сразу обернулся и рванул вслед за растворившимся в желтоватом мареве дежурным по этажу. Тот скорчился на полу и отчаянно кашлял, да у меня и самого лёгкие и глотка уже горели огнём, а из глаз беспрерывно текли слёзы.
