Это откровенно напрягло, но сначала впасть в уныние помешал визит Карла, затем я попил чай с Лией, а после ужина вновь пожаловала Федора Васильевна, оценила мою технику медитации и даже похвалила её, а затем вручила несколько заполненных машинописным текстом листов с описанием разминки, растяжки мышц, дыхательных упражнений и упражнений по контролю сверхсилы.
— Похоже на йогу, — заявил я, наскоро проглядев полученные записи.
Федора Васильевна кивнула.
— С этого комплекса начинается изучение сверхйоги. Стоит ли переходить к её углублённому изучению, решишь сам, для тебя будет достаточно и азов.
Я присвистнул.
— Меня уже приглашали на занятия йогой как-то. Знаете, есть бухгалтер…
— Миша Горицвет, — сказала тётка, будто выплюнула, — шарлатан и мистификатор, разобиженный на весь белый свет! А его знаменитый гуру — фикция, вымышленное альтер эго!
Я даже глазами от изумления захлопал.
— А как же вырезки и фотографии?
— Газетные утки! А в Пахарте Миша и в самом деле побывал, там йогов пруд пруди — фотографируйся не хочу. — Федора Васильевна вздохнула и снизошла до объяснений. — Видишь ли, Миша оказался столь чувствителен к сверхэнергии, что ни в одну из своих попыток не сумел приблизиться к внешней границе Эпицентра ближе чем на два километра. Но в чём ему не откажешь, так это в упорстве. Он устроился на работу, остался в Новинске и даже разработал теорию, по которой истинную силу обретёт тот, кто последовательно пройдёт инициацию в источниках, начиная от самого слабого.
— Так это он всё просто придумал? — поразился я.
— Не только придумал, но и отправился в Пахарту проверить свою теорию на практике, уж не спрашивай, на какие шиши. Сверхсилы не обрёл, зато привёз весть о великом гуру Махате Атмане.
Тут Федора Васильевна с хрустом отломила кончик ампулы и втянула её содержимое в шприц.
— А это что? — забеспокоился я.
— «Нейтрал-С».
— А его разве колют? Всегда в таблетках или каплях давали.
— Инъекции позволяют вводить минимальные дозы препарата с практически моментальным эффектом. Вся эта химия для печени — ничего хорошего, знаешь ли. А так можешь хоть пары вдыхать — результат аналогичным будет.
И точно — способность к оперированию сверхсилой я утратил практически моментально, а когда после этого привычно уже поднялся с койки, то зашипел от боли и немедленно плюхнулся обратно. Пресс и простреленную лодыжку свело так, словно в раны пальцами ткнули.
— Ну что ж, — многообещающе улыбнулась Федора Васильевна, — вот ты и лишился энергетических костылей, пора приступать к разминке!
И мы приступили, да. Точнее — приступил я, а терапевт контролировала каждое моё движение и растолковывала, как правильно выполнять упражнения.
Вымотался в итоге так, что ни рукой пошевелить ни ногой, но заведующий отделением на утреннем обходе моим состоянием остался доволен, так дальше и пошло. Через две недели я был сочтён достаточно окрепшим для похода на групповые занятия, а после йоги посетил ещё и бассейн.
Случайных людей в столь поздний час там не было, поплавал в своё удовольствие, но вот обратная дорога по пустынным переходам и коридорам доставила немало неприятных минут. Туда я шёл уверенным в себе оператором, обратно ковылял лишённым доступа к сверхэнергии калекой. И, надо сказать, ощущать собственную беспомощность категорически не нравилось. В палате ещё ладно, а появляться в таком состоянии на людях откровенно не хотелось.
Проклятье! Да мне попросту страшно было! Страшно!
Возьмут в оборот — и ни убежать, ни отбиться.
Именно поэтому визиту Георгия Ивановича и Альберта Павловича на следующий день я обрадовался вдвойне. Но виду не подал, ещё и не преминул хмыкнуть:
— Уж думал, забыли обо мне.
— Не надейся, — ухмыльнулся в ответ капитан Городец. — У нас на тебя грандиозные планы!
Альберт Павлович пожал мне руку и улыбнулся.
— Будет тебе, Георгий Иванович. Грандиозные планы канули в лету с тем сбежавшим оператором. Петя, не прими это за камень в свой огород, но не в моих принципах приукрашивать ситуацию, когда того не требуют интересы дела. У тебя были все шансы проявить себя, а ты просто остался жив. Что тоже неплохо, но и только.
— И в свете летних событий у лодочной станции наводит на кое-какие мысли, — добавил Георгий Иванович, но его скуластая физиономия при этом приобрела вполне благодушное выражение. — Да шучу я, шучу!
Круглое мягкое лицо моего институтского куратора осталось невозмутимым, и понять, посчитал ли он высказывание коллеги шуткой, не вышло.
— Не напрягайся, — успокоил меня капитан Городец. — Разведка донесла, что ты на поправку идёшь, вот и зашли проведать. Убедиться, так сказать, лично.
— Что ещё разведка донесла? — уточнил я, сев на койку.
— Через неделю-другую выпишут, — уведомил меня Альберт Павлович.
Не могу сказать, будто это известие так уж сильно обрадовало; спросил:
— А дальше?
— А дальше — по накатанной, — заявил Георгий Иванович и обратился к товарищу: — Какой-то он не слишком радостный, тебе не кажется?
— Кто б на его месте радовался? — с какой-то философской отстранённостью отметил Альберт Павлович и уточнил: — Вопросы, просьбы, пожелания?
— Есть подвижки в расследовании? — поинтересовался я. — Выяснили, кто на нас напал? Нашли их?
Ответом стало синхронное покачивание голов, тогда я немного помялся, затем сказал:
— Мне бы оружие табельное. Можно пистолет, а?
Такого кураторы точно не ожидали и озадаченно переглянулись.
— Зачем? — после быстрого обмена взглядами коротко спросил капитан Городец.
Пришлось поведать о блокировке сверхспособностей на занятиях йогой, и тогда Георгий Иванович покачал головой.
— Извини, Петя, не положено.
А вот Альберт Павлович изрядно огорошил неожиданным вопросом:
— Деньги есть у тебя?
— Мелочь только.
— Пойдёт. Давай.
Я доковылял до шкафчика, выгреб оттуда несколько монет, но куратор забрал лишь десять копеек.
— Владей! — сунул он мне взамен свой танилийский стилет. — Что ты смотришь на меня, как баран на новые ворота? Или ножом владеть не обучен?
— Обучен, — добродушно усмехнулся Городец. — Как не обучен?
Я утопил кнопку, и сбоку из рукояти выскочил узкий клинок сантиметров в двенадцать длиной. Разобрался, как вернуть его на место, потом опомнился и поблагодарил Альберта Павловича:
— Спасибо! — Немного поколебался и всё же спросил: — А вам он точно не нужен?
— У него ещё есть, — усмехнулся капитан Городец и хлопнул товарища по плечу. — Ладно, идём. Увидимся, Петя!
