– Таковы британские традиции воспитания. Кстати, Профессор в большой обиде на вашу страну. Он считает, что вы позаимствовали его книгу, труд всей его жизни, без его ведома и дозволения. Это ведь правда?
– Ну, Ваше Величество, вы то же самое могли бы и вашему знакомому, мистеру Райану сказать. Который собирал информацию о «мире будущего» из чужих снов, предположив что там есть «выход сознания в иные миры». Отчего тогда, по нашей озвученной версии, наш автор не мог во сне увидеть и прочесть вашу Книгу?
– Я говорю не о казуистике, а о том, что было на самом деле! И предположу, что фильмы про Индиану Джонса, которые вы выпустили в прокат, и получили хорошую прибыль, тоже оттуда?
– Ваше Величество, вам напомнить, как Ротшильд заработал миллионы после Ватерлоо? И разве это не по-вашему, деловому – воспользоваться опережающей информацией. Да, такая деталь: некоторые из моих соотечественников, живущих здесь, называют подобное «трофеями». То есть – справедливой платой с вас за то, что вы сделали в ином времени.
– У вас есть еще что-то подобное? Не спрашиваю про военные и технические секреты. Но полагаю, что например фильмы вроде «Индианы Джонса» могли бы стать экспортным товаром. В доле с нами.
– Об этом спросите в Москве. Поскольку торговать вы будете не с нами, а с теми, кто здесь – я улыбаюсь, представляя, что будет, если Елизавете покажут «Властелина колец».
– Так все-таки – мир?
– Мир! – отвечаю я – при условии, что от вас не будет подлости, как там с Эболой.
– Я очень рада! – белозубо улыбнулась Елизавета – и можно еще личный вопрос? Сколько я там проживу?
– Вам так хочется знать дату своей смерти? – спрашиваю я – при том, что история изменилась. Могу лишь показать вас – там. Люся, дай фото!
Лючия протягивает мне папку. Я достаю фотографии – сама Елизавета и ее семейство, начало двадцать первого века. Кадры – специально тиражированные для гостей. Губы кривит – ну да, и я бы не была довольна, увидев себя такой старой и некрасивой!
– Благодарю – говорит Елизавета (мне показалось, или и правда у нее на щеке блеснула слеза?) – и надеюсь, что у нас получится. Оставить нашим детям мир – и ваша правнучка приедет в гости в нашу мирную страну. Но все же, подумайте над моими словами. У вашей страны хорошо получается выигрывать войны. Удастся ли вам столь же успешно встроиться в мир?
– Мы прожили конец света – отвечаю я – после этого, нас не испугает и не остановит уже ничего. Прорвемся!
Вспоминаю, как этим летом выбрались мы в филармонию – я, мой Михаил Петрович, и Владик, старшенький наш (решили все же, что год он еще дома побудет, в обычной школе учась – и лишь следующей осенью, в Нахимовское). Симфонию слушали – и там развитие темы, как мотор на критический режим выходит, вот кульминация, и мелодия с напряжением, все больше и больше, будто сейчас в штопор сорвется, заглохнет – но нет, вдруг какой-то критический порог прошла, и зазвучала легко и свободно, и вроде тема та же, но уже уровнем выше – не обучена я нотной грамоте, понятнее объяснить не могу, а лишь что на слух воспринимала. Так и тут – вот дошли мы до победы на данном этапе – а дальше, в иной истории на новый уровень перейти не сумели, а что не развивается, то гибнет: с достигнутой вершины лишь падение – или взлет к облакам!
Там не удалось – а здесь? Поставим вопрос иначе – то, что предлагает Елизавета (и, как она утверждает, наиболее здравомыслящая часть их Закулисы), нам мешает или нет? Скорее, нет – ведь и правда, не нужна нам для нашего плана, Третья Мировая. Вот только на пути мирного состязания – гораздо больше подводных камней, нам незнакомых. И соблазнов для всяких неокрепших морально. Но это не причина – чтобы выбирать войну. Как у Льва Гумилева – кочевники отвечали на обман хитрых торговцев набегами, не умея никак иначе – и где теперь эта Великая Степь?
– Хотите мира, будет мир – говорю я – о деталях будете в Москве договариваться. Мы ничего против не имеем. И не будем мешать – пока вы играете по правилам. Нарушите – не обижайтесь, что «обернемся к вам своею азиатской рожей». Вы для нас договороспособны – лишь постольку пока тех подлостей не совершили. Кто совершил – для нас уже не существует, «хороший – мертвый». И простите, такими там нас сделали вы. Я слышала, вам знакома русская литература – у Тургенева есть рассказ «Муму», про бедную утопленную собачку, вы читали? Так вот вам наш образ: собака Баскервилей – это Муму, которая выплыла.
Через час в апартаментах Ее Величества.
– Ваши замечания, мисс Эстли?
– Прежде всего, наша визави определенно говорит то, что думает. Может и умалчивает о чем-то – но не врет явно. Хотя, как я предупреждала, методика работает не во всех ста процентах случаев – но в абсолютном большинстве.
– Непроизвольная мимика и жесты – как например, взгляд ввысь, это знак придумывания вымышленной картины. Или, как помню с детства, солгав, закрыть рот ладошкой – у взрослых просто дотронуться до лица. Я верно вспоминаю уроки?
– Все точно, Ваше Величество. Отмечу, что изложенная картина логически не противоречит тому, что сказал Райан. И еще. Лазарева явно доминировала психологически – не пыталась поставить преграду между вами, в виде рук, сумочки, чего-то еще. Как нередко поступают люди на важных переговорах.
– Ваш анализ может быть недостоверен, мисс Эстли. С учетом того факта, что Лазарева еще и актриса, даже снявшаяся в каком-то русском фильме. Ну и, вращаясь среди «тайн московского двора», где платой за промах не отставка, а гулаг, она должна была развить в себе искусство дипломатии?
– Я наблюдала вблизи и политиков, и артистов. И могу уверенно сказать – что идеальных маскировщиков нет даже среди них. Далее, Ваше Величество – Лазарева явно воевала лично. Не в штабе, как я – а на поле боя. В этом я ошибиться не могу – достаточно видела и близко общалась с такими, их манеру поведения, выражение лиц, глаз не спутаешь ни с чем.
– Это могло быть и на случившейся здесь войне.
– Возможно, но все же… «На передовой нет атеистов», о том мне говорили все прошедшие через это. Но у советских большевиков, которые относятся к традиционной церкви еще более непримиримо, чем наши пуритане – упоминание бога, да еще в разговоре такого уровня, выглядит очень странно. А в ином времени, по словам нашего друга Райана, успел случиться ренессанс религии.
– И резкое изменение курса Сталина по отношению к Церкви, по времени как раз совпавшее с появлением гостей…
– Именно так, Ваше Величество. Еще одна деталь – слова нашей визави о «диких неграх», сказанные с явным презрением. Это трудно представить от здешней коммунистки, воспитанной на принципе интернационализма.
– Положим, эти негры показали себя именно как дикие животные – во время авеколистского мятежа.
– Однако русские здесь с ними никак не встречались, и потому не должны бы так изменить свое мнение. Что «негры это те же угнетенные пролетарии, только черные». Но самое важное…
