Фава протянула мне свой носовой платок, маленький квадратик ткани, едва ли больше перочистки, отделанный грубым кружевом, и Инклито сунул мне в руку грязную салфетку.
Он поднял кольцо Саргасс, приставил его к глазу и посмотрел сквозь серебряный круг на надвигающуюся бездонную тьму. Тогда он увидел виток как нечто маленькое и яркое, удаляющееся в ночь за звездами; и по непонятным причинам почувствовал, что яркий круг кольца может удерживать ночь на расстоянии.
Через кольцо его увидела Соседка и пришла к нему, лежащему в агонии. Он рассказал ей, что было у него на сердце, и, когда он закончил, она сказала:
«Я не могу сделать тебя снова здоровым, и, если бы я могла, ты бы все равно остался здесь. Однако я могу сделать для тебя кое-что другое, если захочешь. Я могу послать твой дух в кого-то другого, в того, чей собственный дух умирает. Если хочешь, я найду кого-нибудь в том витке, в котором ты родился. Тогда там будет один здоровый человек, а не два умирающих, один здесь, а другой там».
Это было все, что я сказал Инклито, Море и остальным в ту ночь; но я согласился и оказался на коленях у открытого гроба женщины средних лет. Мои руки, ладони, лицо и шея были в крови, возле моей руки лежал старый, сточенный нож, покрытый кровью. В бедном маленьком домике, где я стоял на коленях, больше никого не было, и почти все в нем было порвано или сломано.
Я встал и, оставив мертвую женщину в гробу, открыл дверь и вышел в виток. Было уже немного за полдень, насколько я мог судить по сужающейся линии Длинного солнца.
Глава девятая
ВТОРАЯ ИСТОРИЯ ФАВЫ:
ДЕВОЧКА НА ЗЕЛЕНОЙ
История Инканто произошла на Зеленой. Несчастливая история, мы все можем согласиться. Лично меня очень опечалила смерть Крайта, сына предводителя. Инканто никогда не рассказывал нам, как они познакомились и почему он усыновил инхуму. Это будет очень хорошая история, я уверена, и мне жаль, что меня не будет здесь, когда он ее расскажет.
Я собираюсь использовать эти же декорации. Поскольку никто из нас никогда там не был, это позволит моему воображению играть так, как оно хочет, и Зеленая будет подходящим местом для такой причудливой истории, как моя.
На Зеленой, в теплом темном месте, счастливо жила маленькая девочка. Она ничего не видела, потому что вокруг было очень темно, но она все равно ничего не знала о том, что такое «зрение», поэтому и не скучала по нему. Она почти ничего не слышала, хотя время от времени слышала какие-то звуки и даже удивлялась им. В этом теплом темном месте была еда, которую она пила всякий раз, когда была голодна.
Ее еда кончалась, а теплое темное место становилось все более и более тесным, пока ее руки, спина и голова не оказались прижаты к его стенкам. Девочке становилось все более и более неудобно. Но и это еще не все. Чем сильнее она прижималась к теплому темному месту, тем яснее понимала, что, хотя это и был весь ее виток, за ним находится другой виток — странный, холодный и пугающий. Ее уши слышали несколько звуков, как я уже сказала. Ее разум услышал больше — звуки похоти и голода, которые очень испугали ее.
Она допила остатки еды, и голод перестал быть для нее только звуком снаружи, он стал внутренней потребностью. Женщина из рассказа Салики, которую буря затащила в дымоход, много лет ела столько, сколько хотела, и больше не хотела двигаться. В случае с этой маленькой девочкой все было наоборот. Умирая от голода, она вскоре начала тосковать по другому месту, где снова была бы еда.
Это, видите ли, путь витка. Сытые остаются там, где они есть, если могут. Голодные — странствуют.
Я вовсе не хочу сказать, что меня плохо кормили за твоим столом, Салика, хотя завтра я уезжаю, чтобы вместе со своим отцом странствовать по чужим городам. Ты всегда была более чем щедра со мной и делилась не только едой, но и своей любовью, а твой сын заменял мне отца, пока я была с тобой. Тем не менее, я жажду увидеть других людей моей собственной крови. Надеюсь, вы поймете, что я чувствую, и даже посочувствуете.
— Конечно! — воскликнула мать моего хозяина.
И Орев, с моего плеча:
— Плох вещь! Вещь летать.
Пришло время, когда маленькая девочка больше не могла выносить голод. Напрягшись, она изо всех сил надавила на это место телом, головой, руками и ногами. И когда это ничего не дало, она отчаянно вцепилась коготками в стены теплого темного места, которое было ее домом с тех пор, как она себя помнила.
Стены рухнули почти сразу, и она очутилась среди гниющих тростников и листьев. Понимаете, она не знала, что это такое. У нее не было имени ни для чего, кроме собственной персоны. Для нее они казались еще одной стеной, продолжением тепла и темноты, которые так долго окутывали ее. Она тоже вцепилась в них когтями и в конце концов, усталая и ослабевшая от голода, вырвалась на залитый солнцем берег реки.
Как я уже говорила, она не знала, кто она и откуда пришла. Она знала только, что голодна. Увидев зеленую воду, она почувствовала, что та была жидкой, как и ее пища, и тянула себя из грязи когтями, пока не погрузилась в воду.
Вскоре она обнаружила, что с ней в воде были сотни других младенцев. В какие игры они играли! Время от времени кто-нибудь из них пытался укусить ее, или она пыталась укусить их, но никто не пострадал. И с каждым днем они становились сильнее, но их оставалось меньше, потому что рыба, которой они питались, питалась ими.
Она была совершенно счастлива там, пока однажды...
Тут Фава прервала свой рассказ, спросив меня:
— Могу я воспользоваться твоим предводителем, Инканто? Твоим человеком на Зеленой? Я не причиню ему большого вреда, обещаю.
Я кивнул, надеясь, что никто, кроме Орева, не заметил моего волнения.
Но однажды, когда она прыгнула, спасаясь от особенно крупной и агрессивной рыбы, она увидела предводителя Инканто, идущего в полном одиночестве вдоль берега реки. Как только она увидела его, то поняла, что все, что она и ее товарищи по играм делали в реке, было неправильно, и выбралась на берег. Какое-то время она бежала за ним на четвереньках, как собака. Но это тоже казалось неправильным.
Плавание, еда и снова плавание в спокойной, залитой солнцем воде сделали ее намного сильнее. Она встала, как и он, и заковыляла за ним, оставляя в грязи свои детские следы.
Хотя она шла так быстро, как только могла, она не могла угнаться за ним, и тут из густых листьев вырвался зеленый хвататель и попытался схватить ее когтями, похожими на когти большой совы, но в десять раз больше. Хвататели — ужасные животные без перьев и шерсти, и они меняют цвет так, что их очень трудно увидеть. Представьте себе плохого ребенка размером со взрослого мужчину, с длинным хвостом и руками, похожими на совиные лапы. Этот хвататель заставил ее долго прятаться в воде, пока предводитель шел дальше.
