Отомстив Питириму, Хвостов решил ударить по самому мужику. Обезумевший министр задумал изгнать его из дворца. Он поверил, что сможет сделать то, чего не смог сам Столыпин! И придумал еще одно театральное представление: предстояло «вовлечь Распутина в массовую драку, довести его до крупного скандала с полицейским протоколом и оглаской, чтобы в Царском… пришлось согласиться на его удаление». Тогда Хвостов, пусть даже изгнанный за это из министров, мог триумфально вернуться в Думу — как человек, сваливший Распутина.
В своем новом спектакле Хвостов решил задействовать… Манасевича — так он ему доверял! Из средств департамента полиции «Рокамболю» были даны деньги на то, чтобы «устроить веселую вечеринку в доме его друга, репортера Михаила Снарского». По окончании вечеринки Снарский должен был задержать Распутина, а когда все гости разойдутся — выпустить его на улицу одного. И тогда агенты должны были схватить Распутина, увезти его и зверски избить — чтобы помнил свое место! А потом объявить все это результатом пьяной драки, устроенной… самим Распутиным.
Загримированный Хвостов сам приехал наблюдать за избиением ненавистного мужика. У дома репортера уже сидели в авто переодетые агенты. Но окна квартиры Снарского были почему-то странно темны… В то время, когда замерзший Хвостов в нетерпении разгуливал на морозе, поджидая мужика, Распутин, Манасевич и Снарский весело кутили в отдельном кабинете в «Палас-театре» — пропивали деньги, полученные… на избиение Распутина!
Хвостову оставалось только смолчать. Он был унижен, осмеян — и этого простить не мог… Именно тогда, судя по показаниям Комиссарова, Хвостов впервые сказал ему: «Распутина надо убить».
«ЧАСТНОЕ АССИГНОВАНИЕ» НА УБИЙСТВО
Начав готовить убийство мужика, Хвостов, естественно, переговорил со своим заместителем.
Из показаний Белецкого: «Он указал, что нас обоих тяготят свидания с Распутиным и постоянная боязнь обнаружить нашу близость к нему… вследствие бестактности поведения Распутина… И наконец, избавление от Распутина очистит атмосферу около трона, умиротворит общество и Думу… „ Убить Распутина, как полагал Хвостов, „будет нетрудно“. А оправдаться, почему не уследили, — и того легче: „сославшись на тайно от агентов совершаемые отъезды Распутина“. И Белецкий сказал, что согласен. Убийство решено было поручить «нашему полковнику“ — Комиссарову.
Естественно, Белецкий солгал Хвостову. Как он объяснял потом в Чрезвычайной комиссии, он «не верил в удачу, уже убедившись как хитер и интуитивен Распутин, и как мало умеет Хвостов в организации дел тайной полиции». К тому же, «взвесив мистический характер Государя.. помня о многих юродивых, бывших до Распутина, я спросил себя: „Что будет после его устранения?“ И ответил: „Появление нового странного человека во дворце в духе Мити Козельского“. А с Распутиным Белецкий уже сработался…
Но главное, о чем он не сказал на следствии — о своем решении предать Хвостова: дать ему организовать убийство, а затем… предотвратить его, выдав своего шефа «царям». Белецкий верил, что тогда в Царском Селе наконец поймут: лучшего министра внутренних дел, чем он, не найти…
Белецкий посвятил в интригу Комиссарова, и, когда Хвостов вызвал полковника и изложил задание, тот, изобразив для правдоподобия некоторое сомнение, согласился. И тут случилось поразительное — увидев, что Комиссаров колеблется, Хвостов тотчас предложил ему деньги, причем громадные. «Он мне 100 000 сулил, показывал 2 пачки по 50 000», — вспоминал Комиссаров. — Потом он цену увеличил, довел ее до 200 000». Полковник был поражен, потому что знал — из бюджета министерства Хвостов таких денег взять не мог.
В своих показаниях Белецкий отмечает, что Хвостов говорил ему, будто «имеет для этого дела значительное частное ассигнование, и в деньгах можно не стесняться» И он понял: за инициативой Хвостова убить Распутина стоят очень могущественные силы…
Между тем Хвостов перешел к непосредственному планированию убийства. Белецкий пока видел свою задачу в том, чтобы «критиковать эти планы, откладывая исполнение». Или попросту саботировать их… Наконец, Хвостов предложил послать Распутину ящик отравленной мадеры — якобы от банкира Рубинштейна. Белецкий немедленно «отправил Комиссарова… за ядами. Тот принес Хвостову множество флакончиков с ядами и рассказал, как действует каждый яд… « Для видимости пришлось отравить одну из кошек Распутина. Но в мадеру была налита совершенно безвредная жидкость — флакончики, переданные Хвостову, на самом деле были от лекарств, а названия ядов Комиссаров выписал из учебника по фармакологии.
ПРОВОКАЦИЯ
Однако Белецкий вскоре почувствовал, что даже неопытный Хвостов начинает его подозревать. Пора было топить шефа и всплывать на самый верх. И Белецкий разыгрывает спектакль в лучших традициях департамента полиции…
В то время бежавший из России Илиодор перебрался в Норвегию, откуда начал грозить опубликовать книгу «Святой черт» и поместить в ней оставшиеся у него копии писем царицы и ее дочерей Распутину. Хвостову, естественно, пришлось вести переговоры с монахом-расстригой о покупке опасных документов. Илиодор запросил бессовестно много, начался изнурительный торг. И тогда, видимо, Хвостову пришла в голову новая идея: отправить к Илиодору своего агента, якобы для продолжения переговоров. Агент должен был передать монаху деньги и склонить его к тому, чтобы Илиодор организовал через своих сторонников в России убийство Распутина — то, что ему не удалось сделать в 1914 году.
В качестве агента Белецкий порекомендовал Хвостову своего человека — некоего Ржевского. Так началась провокация… Наивный Хвостов передал Ржевскому инструкции и документы. Далее Ржевский разыграл все, как по нотам. В поезде он устроил громкий скандал, а когда у него потребовали паспорт, стал угрожать офицеру, кричал о своей близости к министру внутренних дел. Ржевского арестовали, и на первом же допросе он показал, что отправлен Хвостовым к Илиодору — договориться об убийстве Распутина.
Одновременно Белецкий известил монаха о том, с какой целью к нему направляется человек от Хвостова. Расчет был точен: Илиодор, которому в Норвегии пришлось очень туго (он был рабочим на заводе в Христиании), понял, что у него появилась возможность помириться с мужиком и вернуться в Россию. И он тотчас послал телеграммы Вырубовой и Распутину.
Из показаний Вырубовой: «В телеграмме Илиодора, полученной Распутиным, говорилось о том, что высокие особы подготовляют покушение на его жизнь… а в телеграмме, полученной мною, он сообщал о том, что ко мне приедет его жена, которая привезет документы… что Хвостов организовал убийство Распутина… Затем ко мне явилась скромно одетая бедная женщина… стала показывать мне… телеграммы Хвостова о том, что он предлагает ее мужу 60 тысяч за убийство… Кажется, телеграммы были подписаны… Государь поручил расследование этого дела Штюрмеру».
Еще не поняв, кто стоит за историей со Ржевским, Хвостов бросился к Белецкому обсуждать — что ему делать? Белецкий подвигнул шефа на решительный (а точнее — на самоубийственный) шаг: поехать к царю, показать записи агентов, наблюдавших за Распутиным, и выложить все начистоту. Хвостов согласился. С каким нетерпением ждал его Белецкий из Царского Села!
