Теперь им предстояло встретиться со сказками лицом к лицу. Убедиться в том, что они не более чем выдумка... или наоборот. Вероятно, мысль об этом добавляла празднику особой остроты и привлекательности.
Я подошла к директору Степпелю и госпоже Барбуте. Госпожи Лотар с ними не было, что не могло не радовать.
Учителя держались особняком. Директор надел лучший костюм и вычистил цилиндр. Госпожа Барбута щеголяла в бархатном вишневом платье с накидкой. Ее добродушное полное лицо светилось удовольствием — она ждала развлечения с тем же предвкушением, что и когда-то мои ученики экскурсию на лесопильный завод.
Меня радостно приветствовали и сказали немало комплиментов.
— Вы выглядите в точности как актриса из синематографической ленты, что показывали в прошлом месяце в Шваленберге! — восторженно сказала госпожа Барбута.
Я вежливо улыбалась и кивала, а внутри у меня все сжималось. Я вовсе не была уверена, что Корнелиус будет рад увидеть меня на приеме. Он пригласил меня до того, как узнал, что к нему вот-вот явится из столицы его невеста... Наверняка увижу Вильгельмину рядом с ним. Он будет хозяином приема, а она — хозяйкой…
Возможно, мне не следовало ехать. Но желание увидеть Корнелиуса пересиливало все — и гордость, и здравый смысл.
Предстояло пережить немало горьких минут, поэтому мне не удалось разделить радость толпы на платформе, когда подъехал нарядный паровоз с единственным вагоном.
Салон был отделан роскошно, не хуже изысканной столичной гостиной: позолоты, бархата и зеркал хватало с избытком. Хозяин приема позаботился, чтобы уже во время короткого путешествия гости погрузились в атмосферу праздника.
Веселье заиграло новыми красками, когда стюард подал вино и легкую закуску. То и дело звучали тосты, звон бокалов и смех.
Колеса стучали на стыках, за окном проносился осенний лес, солнечные зайчики прыгали на бархате обшивки. Господин Степпель и госпожа Барбута с удовольствием соглашались на предложение стюарда наполнить бокалы, выпивали, закусывали и вспоминали разные забавные школьные случаи.
Я сидела в оцепенении, хотя порой мне приходилось смеяться и шутить.
Путешественники притихли, когда паровоз остановился посреди густого леса. Мы прибыли к месту, откуда через высохшие болота вела короткая дорога к старому особняку.
Сквозь окна виднелись мощные сосны и мрачные ели, стояла гробовая тишина. Ну какой может быть праздник в этой глухомани?! Гости ощутимо забеспокоились: кто-то громко заговорил, чтобы скрыть волнение, кто-то отпустил неудачную шутку, кто-то потребовал еще вина.
Однако когда дверь вагона распахнулась, выяснилось, что нас встречают.
Несколько слуг в черном почтительно стояли у свеженастеленной дощатой тропы. Путь до лесного особняка пройдет с комфортом. И гости, пожалуй, впервые поверили, что прием этот ничем не будет отличаться от приемов на загородных виллах, что так любят устраивать столичные богачи.
Желающим предложили еще игристого, и алкоголь прогнал остатки опасений. Каблуки стучали по доскам бодро, шутливые замечания разрывали тишину. Изредка на них зловещими голосами откликались лесные птицы. Стоял густой, смолистый запах нагретой солнцем хвои, немного отдававший гнилью, как бывает осенью.
Я шла позади веселой толпы и постоянно озиралась. Мне было здорово не по себе. Каждый шаг давался с трудом. Чудилось, что призраки леса, близко, как никогда, они затаились и наблюдают за беспечными гостями.
Не сходи с ума, Эрика, одернула я себя. Призраков не существует. Несмотря на все странные вещи, которые тебе довелось увидеть в последнее время. И сдается, очень скоро я узнаю ответы на все, даже еще незаданные вопросы и найду объяснение необъяснимому.
Корнелиус неспроста устроил этот прием. В особняке лесного разбойника определенно затевается что-то нехорошее. Все мои чувства вопили об этом.
* * *
Деревянный настил закончился, мы ступили на прогалину перед лесным особняком.
Мусор и обломки исчезли, кусты перед домом оказались подрезаны, через лужайку тянулась ковровая дорожка. На лужайке появились вазоны с цветами и миниатюрными деревьями, стулья и накрытые столы. Слуги в ливреях стояли навытяжку.
Сцена выглядела точно так же, как обычный пикник на природе у живописных развалин, какие порой устраивали дядины знакомые. Все знакомо и привычно — если не смотреть на дом и подступающий к нему лес.
Внешне особняк не сильно преобразился; рыжий мох все так же затягивал серые каменные стены, но в окнах появились стекла и исчезли сухие плети вьюнка.
Массивный, темный, с изломанными башнями, выступами и узкими окнами, дом поразил меня куда сильнее, чем в первый раз.
Когда я побывала здесь с Корнелиусом, дом был пуст и мертв; теперь его вернули к жизни, но не оживили полностью. Он казался необъяснимым в этом глухом лесу, который окружал его плотной стеной. Он явился из времен, когда существование призраков не вызывало сомнений.
Сами собой вспоминались все страшные сказки о лесных разбойниках, которые заманивают к себе путников яркими огнями. Помнится, в сказках такие лесные дома таили в себе куда больше, чем показывали посторонним, и ревниво прятали свои тайны до поры до времени.
«Изумительно! Потрясающе!» — раздавалось со всех сторон. Жена бургомистра нервически рассмеялась, плотнее запахивая накидку.
— Теперь я вижу, что усилия Роберваля стоили того! — сказала она. — Весьма небанальная идея. Может, подобные приемы и не редкость в столице, но для нас это в диковину.
С ней все согласились.
Гости ступили на лужайку, по которой бродили ранее прибывшие столичные господа. Слуги задвигались, провожая важных горожан к хозяину дома.
Корнелиус Роберваль стоял у крыльца. Я старалась не смотреть в его направлении и не привлекать к себе внимания. Неспешно пошла между фуршетных столов, поглядывая по сторонам и изучая незнакомцев.
По моим подсчетам их прибыло человек двадцать или больше. Судя по виду, столичные чиновники или дельцы с железной хваткой и немалым состоянием. Лица холеные, пресыщенные. Мужчины в сшитых на заказ костюмах, не очень формальных, в каких можно выбраться за город. Все с ухоженными усами и бородками, либо гладко выбритые, с бледными, припудренными тальком щеками, холодными и расчетливыми глазами. Курят дорогие сигары, беседуют негромко, внушительно. Дам мало — я увидела двух далеко не юных особ, укутанных в шелк и меха, и одну хорошенькую штучку, одетую и накрашенную как актриска варьете.
Однако любопытную компанию собрал тут Корнелиус... кто эти люди? Его деловые партнеры, старые коллеги по департаменту, где он когда-то служил? Вероятно, так и есть. Выехали в провинцию развеяться, подышать свежим лесным воздухом, попробовать что-то новенькое, а заодно обсудить важные дела.
Я приблизилась к группе мужчин возле фуршетного стола, чтобы послушать, о чем они говорят. К моему удивлению, в их компанию затесался Амброзиус Анвил, который в разговор не вступал, но кивал в ответ на замечания господина с зачесанными назад жидкими волосами, скрывающими лысину.
