Заморская торговля, по-видимому, была дворцовой монополией при незначительной роли независимых купцов и торговцев. Минойские дворцы вели крупную морскую торговлю, закупая сырье и предметы роскоши. Медь можно было раздобыть на Кипре, но олово, необходимое для производства бронзы, встречалось только в некоторых отдаленных регионах. Таким образом, торговля этим важнейшим металлом связывала Крит, пусть и не напрямую, с далекой Британией и даже Афганистаном. Минойские мореходы предпочитали отправляться в Египет, и рельефы на египетской гробнице запечатлели минойцев, подносящих дары или дань властителям Египта. Некоторые минойцы явно оставались в Египте в качестве наемных солдат или художников, и фрески минойского стиля были найдены в Аварисе
[15] (Телль-эль-Даба). Минойский Крит также поддерживал контакты с Ближним Востоком и с островом Кипр, и торговцы и ремесленники из тех стран, вероятно, так же часто путешествовали на запад, на Крит, как минойцы на восток.
Археологические данные показывают, что минойская цивилизация веками жила спокойно и ровно. Отсутствие укреплений вокруг дворцов, городов и изолированных сельских домов минойского Крита говорит о том, что поселения не видели необходимости защищаться друг от друга. Напротив, современные минойским поселения по всему Эгейскому морю и в Малой Азии обладают сложными оборонительными сооружениями. Остатки более поздних минойских дворцов – в частности, знаменитого Кносского на севере острова (рис. 2.1) с его сотнями комнат на пяти уровнях, сосудами общей вместимостью в 1 090 000 литров, водопроводом и яркими настенными росписями – привели многих к убеждению, что минойское общество было особенно процветающим, мирным и счастливым. Появление изображений женщин на дворцовых фресках и многочисленных фигурок пышногрудой богини, найденные на Крите, порождали мнение, будто минойское общество оставалось культурой, где главенствующую роль играли женщины, наподобие культур, иногда признававшихся, как упоминалось выше, автохтонным обществом доисторической Европы. Но роскошь вооружения, обнаруженного в захоронениях критских мужчин, показывает, что в минойском обществе почитали боевой опыт и воинственность. Наличие здесь оружия явно доказывает, что во дворцовой цивилизации минойского Крита доминировали мужчины, и тех, кто стоял во главе этого общества, часто называют «правителями» или «царями».
Контакты минойцев с микенской Грецией
Дальняя морская торговля, которую вел минойский Крит, позволила обитателям дворцов установить обширные контакты с другими странами, и эта торговая сеть укреплялась по мере того, как минойцы научились строить еще более крупные корабли большей грузоподъемности, способные лучше противостоять средиземноморским штормам. Смелые моряки с Крита ходили на дальние расстояния – не только в Египет и страны Ближнего Востока, но и на острова Эгейского моря и к берегам Южной Греции. В материковой Греции они встретились с другой цивилизацией, ныне называемой микенской, по названию ее самого известного археологического памятника. Вдохновленные гомеровским повествованием о Троянской войне, археологи обнаружили в Микенах на Пелопоннесе (большом полуострове на юге Греции) поселение бронзового века с искусно построенной цитаделью с множеством террас и крепостными стенами, сложенными из огромных камней, тщательно подогнанных друг к другу. Открытия в Микенах получили такую известность, что всю цивилизацию бронзового века, существовавшую во II тысячелетии до н. э. в материковой Греции, стали называть микенской, хотя ни Микены, ни какое-либо иное поселение микенской эпохи никогда не властвовали над всей Грецией эпохи бронзы.
Открытие в XIX в. в Микенах гробниц, полных сокровищ, взбудоражило Европу. В этих облицованных камнем гробницах, построенных в виде шахт, хоронили тела, погребенные вместе с золотыми сокровищами, в том числе тяжелыми ожерельями, украшенными подвесками, золотыми и серебряными чашами, бронзовым оружием с изображениями диких зверей выполненных из драгоценных металлов, а также тонко расписанную керамику. Генрих Шлиман, предприниматель, ставший археологом, первым начавший раскопки в Микенах, считал, что нашел гробницу царя Агамемнона (рис. 2.2), согласно гомеровской «Илиаде» возглавлявшего войско греков у стен Трои. Но в действительности шахтные погребения относятся к XVI в. до н. э.; они появились намного раньше Троянской войны, случившейся в XII в. до н. э. Предметы, найденные в шахтных могилах, указывают на общество воинов, опирающееся на независимые поселения, в которых правили могущественные военачальники, обогащавшиеся во время ближних и дальних набегов и господствующие над местными земледельцами. История Троянской войны, рассказанная в «Илиаде», упоминает, по крайней мере отчасти, о главных целях микенского общества – так, как их донесли через века устные предания. Воинственные герои гомеровского эпоса плывут далеко от родных домов в Греции, чтобы напасть на цитадель троянцев на западе Малой Азии. Своей целью они объявляют спасение Елены, греческой царицы, которую увел от мужа сын царя троянцев, но в основном заняты сбором трофеев от разграбления Трои и окружающей ее местности. Драгоценные изделия и знаки богатства и могущества, найденные в гробницах, восходящие к эпохе задолго до Троянской войны, показывают, что общество воинов, преследующее цели, подобные тем, что влекут героев «Илиады», существовало по меньшей мере на четыре столетия раньше эпохи, к которой относится сюжет поэмы.
Конструкция другого типа погребальных камер, так называемых толосов – впечатляющих подземных куполообразных камер, построенных в форме улья из прочно уложенных камней, соответствует следующему периоду в истории микенского общества, начавшемуся в XV в. до н. э. Детали архитектуры толосов и ближневосточный стиль открытой в них погребальной утвари свидетельствуют об обширных контактах микенских властителей в Восточном Средиземноморье. Сохранившиеся в египетских документах упоминания микенских воинов указывают, что они могли нести службу далеко от дома.
Контакты с минойским Критом оказали огромное влияние на микенскую цивилизацию. Минойские предметы и художественные мотивы в изобилии появляются на материке. Свидетельства связей минойцев и микенцев порождают острую проблему: как истолковать изменения в культуре? Коль скоро в предметах искусства и ремесла микенского происхождения в середине II тысячелетия до н. э. явно заметны признаки критского влияния, Артур Эванс, проводивший раскопки в Кноссе, утверждал, что минойцы дали толчок развитию микенской цивилизации, посылая на материк колонистов – так же, как они, бесспорно, делали в случае с некоторыми эгейскими островами, в частности с Ферой. Это принижение микенской цивилизации до статуса второстепенной оскорбило археологов, работавших в Микенах, и среди ученых разразились продолжительные дебаты о характере взаимоотношений двух культур. Эти народы явно не были одинаковы, говорили на разных языках. Жертвуя богам, микенцы использовали огонь, а минойцы – нет. Минойцы сооружали святилища на природе – в пещерах, на горных вершинах, в загородных виллах; микенцы святилища возводили только в центре поселений и никогда за их пределами. Когда в XIV в. до н. э. обитатели континентальной Греции начали возводить дворцовые комплексы, напоминавшие критские, то в центре их плана были мегароны – просторные парадные залы с большими церемониальными очагами и тронами для владык; ничего подобного в минойских дворцах не было. В некоторых микенских дворцах имелся не один мегарон, который мог быть высотой в два этажа, с колоннами, поддерживающими крышу над балконами второго.
