– Почему, мистер Нолан? – спросила Кэтрин, подойдя к входной двери.
– Ну, у нас нет ни имени, ни даты рождения, ни даты смерти. И мне нужно вернуться в мастерскую около полудня – клиенты придут, чтобы забрать починенное.
Он проверил свои карманные часы, просчитывая время.
– Неужели ваш отец не справится сам?
Странно, что она не видела его за завтраком.
– Сегодня утром он уехал, – ответил Гай. – Чинит чьи-то большие часы на другом конце города.
– Что ж, я умею обращаться с архивами. Это не займет много времени, – сказала Кэтрин. – По крайней мере, попробовать стоит.
Зайдя внутрь, она кивнула встретившимся сотрудникам. Не останавливаясь, чтобы поговорить, девушка провела юношу вверх по лестнице до четвертого этажа. В этом месте, вдали от грохота типографских работ, было спокойно и царила почти полная тишина. Архив находился в задней части здания: это было длинное помещение, заполненное столами и шкафами, старыми гравюрами и файлами, отданными на хранение. У типографии словно был собственный морг.
Окна здесь были перепачканы сажей и грязью, а серое утро могло предложить лишь слабый свет. Кэтрин принялась зажигать лампы, знакомое занятие ослабило узел беспокойства внутри нее.
– Ничего страшного, что мы здесь? – спросил Оуэн.
Она обернулась. Он стоял рядом с одним из столов у двери, как будто слишком нервничал, чтобы шагнуть дальше в комнату. Гай тем временем уже внимательно рассматривал шкафы, маркированные ящики с их латунными ручками, царапины на деревянной отделке. Он подергал один из ящиков; дерево вздулось, ящик застревал, и Гай поморщился от царапающего звука, который тот издал, открывшись.
– Ничего. «Хроникл» хранят архивы с момента своего создания, лет за десять до вашей смерти или около того, – сказала Кэтрин, оглядываясь на Оуэна. – У нас бывает много посетителей, желающих просмотреть старые записи.
Гай надел очки и пролистал содержимое ящика.
– Поделим года между собой? Мы можем начать работу с документов, напечатанных двадцать лет назад.
– Это разумно. – Кэтрин взглянула на Оуэна: – Мистер Смит?
Он оторвался от стола и пошел через комнату, его лицо было пепельно-серым, глаза сияли, как монеты.
– Вам необязательно смотреть самим, если не хочется, – сказала Кэтрин переживая.
– Нет, – пробормотал он. – Вам с мистером Ноланом понадобится гораздо больше времени, чтобы разобрать все это. Вы уже так много сделали для меня – я искренне благодарен.
Кэтрин закусила губу. Ее сразу охватили жалость и страх, что они ничего не найдут: ни некролог Оуэна, ни часы. Девушка приложила кончики пальцев к ящику шкафа, открыла его, и наружу вылетело облако пыли.
Они сложили бумаги на столе и начали тщательно их просматривать. Бумаги были разложены по неделям, месяцам, годам. Некрологи печатались в виде узких колонок, и Кэтрин бегло просматривала строки, гадая, кто набирал литеры, кто делал оттиск. Это была немаловажная работа – аккуратно напечатанные страницы рассказывали о стольких жизнях.
Из коридора донеслись знакомые шаги, Кэтрин подняла глаза. Спенсер Карлайл открыл дверь, глядя на них троих.
– Кэтрин, – сказал он. – Мне показалось, я видел, как вы шли сюда.
Она поднялась со стула и направилась к нему. Он прикрыл дверь и вошел внутрь. Ближайшая лампа на стене освещала его лицо, голубые глаза сияли в этом свете.
– Почему ты не внизу? – спросил он. – Что-то не так?
Она тяжело сглотнула.
– Мистер Эйнсворт думает, я кое-что у него украла.
Спенсер нахмурился.
– И почему же?
Кэтрин положила руку на дверь, закрывая ее до конца, и шепотом проговорила:
– Ты знаешь о часах, которые он искал? Ему сообщили, что они на общественном кладбище. Он послал меня забрать их, но… их там не было, Спенсер. – Она услышала, как ее голос повысился, и сделала медленный, успокаивающий вдох. – Мистер Эйнсворт не верит мне, так что у меня есть время до конца дня, чтобы найти их и передать ему, или он выгонит меня на улицу.
Она смотрела на свет, исходящий от лампы.
– У меня мало времени на поиски. И даже если я их найду, возможно, он все равно захочет от меня избавиться, раз думает, что я что-то от него скрываю.
Спенсер прислонился к стене.
– Хочешь, я поговорю с ним?
Ее глаза сверкнули. Надежда вспыхнула в сердце как зажженная спичка.
– О, Спенсер, ты можешь это сделать? Я буду очень признательна.
– Я не уверен, что он меня послушает. – Он огляделся вокруг, как будто только сейчас заметив Гая и Оуэна. – Кто это?
– Мои друзья. – Она посмотрела на их стол. Юноши сидели друг напротив друга, наклонив головы и глядя в лежащие перед ними бумаги. – Они хотели заглянуть в архивы. Мы вернем все на место.
– Это Гай Нолан, не так ли? Я узнал его, – произнес Спенсер.
– Да. Я спросила его, не хочет ли он изучить те часы. Я хотела… Мне захотелось узнать, правдивы ли слухи об их магии.
Ее взгляд переместился на Оуэна, и внутренности скрутило. Теперь она слишком хорошо знала о силе часов, слухи оказались правдой.
– Я поговорю с ним, Кэтрин, – вздохнул Спенсер.
– Спасибо.
Он ушел, закрыв дверь, и она пошла через комнату обратно. В воздухе парили частички пыли, пойманные светом лампы. Разложенные по столу бумаги были в складках, разорванные по краям, а страницы были настолько тонкими, что стали полупрозрачными. Кэтрин села рядом с Оуэном, и Гай вопросительно поднял глаза.
– Это был Спенсер Карлайл, – сказала она ему. – Он бригадир.
– А.
Девушка потянулась за другой газетой и стала листать. Некоторое время они провели в тишине, прежде чем Гай спросил:
– Мистер Смит, сколько вам лет?
Оуэн потер шею.
– Восемнадцать? – неуверенным, полным надежды тоном сказал он.
Кэтрин улыбнулась своей газете. Ей было семнадцать, а он выглядел не старше ее.
Гай не стал над ним насмехаться, наоборот, ответил со всей серьезностью.
– Мне самому только исполнилось восемнадцать. Я думаю, вы, немного моложе. Пятнадцать? Шестнадцать?
– Возможно, – тихо сказал Оуэн.
– Строго говоря, мистер Смит, вы старше любого из нас, – сказала Кэтрин.
Гай кивнул.
– Вы правы, мисс Дейли. – Он посмотрел на газету перед собой, лениво постукивая пальцами по странице. – Был один пятнадцатилетний мальчик, учился у колесного мастера. Он умер после быстрой, но тяжелой болезни. Больше здесь ничего не говорится.
– Они все довольно короткие, так ведь? – ответил Оуэн. – Трудно что-то узнать наверняка при помощи одной или двух строк.
