– Вы думаете, они принадлежали ему?
– Почему еще они должны были быть найдены в его могиле?
Глядя на дверной проем кухни, Гай нахмурился.
– Но узнать мы не можем, верно? Он ничего не помнит о своей жизни.
Кэтрин встала и поправила юбки.
– Вы должны поспать, – сказала она. – Завтра вечером у вас это не выйдет, раз идете на кладбище.
– Вы совершенно правы, мисс Дейли. – Он откинул голову назад, на лице появилась мягкая сонная улыбка. – И нам придется проснуться раньше, чем это сделает мой отец.
Вставая, он потер глаза.
– Я принесу вам свечу.
– Спасибо.
В полумраке он обошел кухню, ища спички и подсвечник. Его жилет на спине был весь помят, волосы кое-где торчали вверх. Часы отбивали время, издавая низкий монотонный звук.
Гай протянул Кэтрин свечу, их пальцы соприкоснулись, и он быстро отстранился, а щеки залил румянец.
– Будьте осторожны на лестнице, – сказал он.
– Да. – Она сглотнула. – Спокойной ночи, мистер Нолан.
– Спокойной ночи, мисс Дейли.
При свете свечи она спустилась на нижний этаж. Проскользнув в подсобку и поставив свечу на стол, улыбнулась про себя. Несмотря на то, что это была ее первая ночь вне типографии за два года, и то, что у нее, возможно, больше нет там работы, она чувствовала некоторое спокойствие.
Возможно, она найдет часы завтра. Сейчас, под этой крышей, она в безопасности. Письма из дома и все ее вещи упакованы в чемодан. Ей нравились мелодичное тиканье часов, удобная софа и тот румянец, которым залились щеки Гая, когда он желал ей спокойной ночи.
Устроившись под одеялом, она заснула без сновидений.
Глава шестнадцатая
Кэтрин проснулась на рассвете. Когда она вошла в кухню, то обнаружила, что Гай, уже одетый к выходу, готовит завтрак. На нем были белоснежная рубашка, темно-синий жилет, отутюженные брюки и начищенные сапоги.
– Доброе утро, – сказал он, увидев ее. – Я разбудил мистера Смита, так что скоро он присоединится к нам.
Юноша расставил тарелки и столовое серебро, выложил хлеб с маслом и джем.
Кэтрин подняла руку к волосам, приглаживая выбившиеся пряди. Она аккуратно собрала их в пучок и надела чистое коричневое платье.
– Вы сегодня хорошо спали? – спросила она, сев за стол.
Он поднял глаза, встретив ее взгляд улыбкой.
– Очень хорошо. Надеюсь, вы не возражали против софы.
– Нисколько.
Его взгляд переместился на дверной проем – Оуэн вошел в комнату.
– Мистер Смит, вот вы где. Сядьте и поешьте что-нибудь. Мы должны собраться до того, как сюда приедет Сидни.
Небо за окном было темно-синее, подсвечиваемое приближающимся рассветом. Они ели при свете лампы – Кэтрин часто завтракала так в «Хроникл». Гай взял бумагу с ручкой, написал записку отцу и оставил ее на прилавке, а затем открыл небольшую банку и вынул несколько монет. Одевшись, они стали ждать Сидни Мэллори у входа в мастерскую.
На витрине стояли часы – маленькие латунные часики с ручками, декоративные каминные часы. Гай занялся теми часами, которые нуждались в подзаводе, и, хотя они не выглядели пыльными, принес из подсобки ткань и начал полировать циферблаты. Кэтрин смотрела не него, сонного, очарованная заботой, которую он проявлял. Тем, как он поворачивал циферблаты на свет, разглядывая каждый из них.
Она не заметила Сидни, пока тот не постучал в дверь.
Когда Гай открыл, Сидни сразу обратился к Оуэну:
– Ну что, вы посетите университет? Отлично, я так и думал.
Все трое последовали за ним на улицу. Утро выдалось очень холодным. Пока они ожидали омнибус, Кэтрин стучала зубами. Гай заплатил за себя и Оуэна, Кэтрин и Сидни расплатились вслед за ним. В такой ранний час пассажиров было мало. Кэтрин села на деревянную скамейку рядом с Оуэном. Гай и Сидни сидели напротив них.
Они двинулись по дороге, колеса омнибуса стучали о булыжник. Гай снял шляпу и стал мять ее поля. Он посмотрел на Сидни, в то время как тот наклонился вперед, сцепив руки и не отрывая взгляда от Оуэна.
– Гай рассказал мне, что ты ничего не помнишь о своей жизни, – сказал он тихим, но ясным голосом. – Значит ли это, что ты не помнишь и о своей смерти?
Оуэн нахмурился.
– Нет, – коротко ответил он.
– Сидни, пожалуйста, не язви, – попросил Гай.
– Мне просто любопытно. – Все еще глядя на Оуэна, Сидни откинулся на спинку сиденья. – Каким шоком для тебя было проснуться в могиле! Не могу себе даже представить.
Кэтрин повернулась к Оуэну.
– Я думаю, что было бы разумно, – начала она, – не рассказывать в университете обо всем, что произошло.
Он сглотнул.
– Я и сам не все знаю. Разве мы не поэтому туда едем?
– Я согласен с мисс Дейли, – сказал Гай. – Мы должны придумать какую-нибудь историю…
– Чепуха! – вмешался Сидни. – Он никому не будет интересен, если мы не расскажем им правду.
Омнибус сделал еще одну остановку. Они были на главной улице. Снаружи владельцы лавок подметали ступени и расставляли товары на витринах. Омнибус двинулся дальше и свернул за угол. Кэтрин прищурилась, глядя на Сидни.
– Мистер Мэллори, с кем у нас будет встреча? – спросила она.
– С одним из студентов-медиков, Фрэнсисом Уильямсом. Он хороший человек.
Гай достал очки, чтобы протереть их, но поднял глаза, чтобы обменяться с Кэтрин улыбками.
– Звучит многообещающе, – сказал он.
– О, да, Гай, ты-то тут рискуешь больше всех, – отрезал Сидни. – Послушай, Фрэнсис – добрый малый. Если мы расскажем ему о мистере Смите, он никому не скажет.
Они приблизились к широкому участку реки, и омнибус с грохотом въехал на Северный мост, замедляя движение на дороге. В утреннем свете вода внизу была черной, словно пятно чернил. В заливе плавали гребные лодки и баржи.
Когда они добрались до другого берега, пассажиров стало больше. Они миновали городскую библиотеку – гладкий красный песчаник, резные арки – и мраморные колонны музея. Остроконечные крыши поднимались выше, чем в Старом городе, где самым высоким зданием была башня с часами на площади Элгин.
Около больницы все четверо вышли из омнибуса, чтобы остаток пути до медицинского факультета пройти пешком.
Здание, к которому их привел Сидни, было похоже на каменную гору. Во внутреннем дворике перед ними росла жухлая, блестящая от утреннего мороза трава, которая хрустела под ногами. У двойных дверей стояли несколько молодых людей в шерстяных шинелях и разговаривали друг с другом. Кэтрин надеялась, что они не зададут им вопросов, и хотя некоторые из них оглянулись, когда они начали подниматься по ступенькам, никто из юношей не отметил их присутствия.
