Колян расстелил на полу несколько ковриков для йоги (теперь я знал, что это не тонкие туристические пенки). Мы, скрестив ноги, уселись на них в кружок, Гибкая Лея села в лотос, а Денис смешно раскорячился. Я тут же вспомнил парня с недавних занятий по йоге, который страдал из-за подруги.
— В прошлый раз ты занимался созерцанием, — напомнил Колян. — Теперь мы скомбинируем две техники. Вообще, лучше начинать медитировать не с этого, но боюсь, ты начнёшь засыпать, чуть только закроешь глаза.
Он положил передо мной небольшой камешек фиолетового цвета с полупрозрачными включениями.
— Вот, смотри на аметист. Когда взгляд фиксируется в одной точке, внутренняя болтовня затихает. Плюс теперь ты ещё должен следить за дыханием. Можешь поначалу мысленно проговаривать «вдох-выдох», но лучше просто сосредоточить внимание на том, как ты вдыхаешь и выдыхаешь. Сейчас это покажется сложным, но потом вместо мыслей останется только само дыхание, и в голове будет пустота. А нам того и надо.
— Та куча мыслей, которая постоянно роится у нас в голове, отнимает много энергии, — решила внести свою лепту Лея. — Если успокоить мысли, ты сразу начинаешь восстанавливаться. Но это только первая польза от практики медитации…
— Думаю, мы уже перегрузили Андрюху информацией, — Колян мягко оборвал девушку. — Давайте уже начнём.
Я честно смотрел на камень и старался ни о чём не думать. Но первым, за что зацепился мозг, были чёрные точки, которые перемещались вместе со взглядом. Колян зачем-то положил камень на белый лист, и на нём они были особенно хорошо видны. Из-за точек в голову полезли совсем странные мысли. Вот если бы у меня на мониторе было столько выжженных пикселей, я просто пошёл бы и купил новый. А эти точки на глазах — уже всё, ничего не сделаешь. Тело вроде бы материальная штука, вроде смартфона, а пользоваться им приходится до самого конца. Оно уже разваливается, неудобное, а всё равно юзаешь, потому что другого нет. А может, реинкарнация — это и есть замена смартфона? Только происходит перепрошивка с потерей данных. Но кто тогда пользователь?
Потом эти философские размышления сменили мысли о ведьме, об отце и под конец о суши, которые, наверное, вот-вот привезут. Всё-таки в прошлый раз, после йоги с Олей, шло лучше. Может, потому что удалось расслабиться хотя бы физически. Я неожиданно для себя начал злиться на Коляна, что дал мне, новичку, такое сложное задание, и с завистью разглядывал спокойные расслабленные лица ребят.
Когда раздался звонок от курьера, я с облегчением взял трубку и побежал забирать заказ.
— Это ничего, что не получилось, — Колян подошёл ко мне в коридоре, преграждая путь на кухню, и потянулся всем своим тощим телом. Суставы его при этом громко хрустнули. — Главное, не злись на мысли. Чем больше ты недоволен тем, что они есть, тем больше они захватывают ум.
— Хорошо сказано, — проворчал я, пытаясь обойти Коляна. — А что делать-то, чтобы их не было?
— Просто не следуй за ними. Ну пришла мысль, ну и ладно. Как только заметишь её, переставай обдумывать эту тему. Переключай внимание на дыхание.
— Ага, а за ней следующая! — возмутился я.
— И с ней точно также, — Колян картинно вздохнул. — А что поделать? Медитация — одно из самых «невкусных» занятий в практике. Пока не научишься её готовить.
Пользуясь тем, что у меня были заняты руки, он сунул мне в карман фиолетовый камешек.
— Вот, каждый вечер тренируйся. Поставь себе таймер на десять-пятнадцать минут для начала, и сиди.
Колян, наконец, пропустил меня в кухню. Я не стал делиться с ним мыслями о том, что ведьма наверняка всё это умеет. И чем больше я узнаю, тем отчётливее понимаю, что она просто не торопится, играя со мной. Позволяет мне иногда победить, если удачную попытку улизнуть до того, как она воткнула крюк, можно назвать победой.
Суши испарились очень быстро, Колян виртуозно управлялся с палочками, и нам с ребятами пришлось поторопиться, чтобы успеть попробовать всё. Несмотря на свою худобу, ел он как не в себя. И куда только девался вес? Я мысленно улыбнулся догадке, что в этом, наверное, и заключается его магия.
Домой я попал уже поздно и, поглядев на сонную Катьку, решил сегодня не медитировать. И так днём уже пробовал. Горький чаёк обозвал успокоительным сбором, полученным от отца. Катька взяла у меня кружку, отпила маленький глоточек, тут же наморщила нос и, кажется, поверила. Даже сочувственно посмотрела на меня, заметив, что просто так эту дрянь ни один нормальный человек пить не будет.
Ко сну клонило просто невыносимо, и мне едва хватило воли надеть маску, перед тем как окончательно вырубиться.
Я проснулся от звука будильника. Впервые за эту неделю. И наконец-то выспался. Сегодня маска сработала! Да ещё как! Я не только осознался от этих вспышек, маска стала моим оружием. Неясно, как это получилось, надо спросить у Коляна, но этот девайс ведь тоже, поди, практикующие создавали. Маска у меня на голове превратилась в самонаводящееся оружие. Стоило только посмотреть в нужном направлении и, подчиняясь моему желанию, она выпускала красные лазерные стрелы. Они жгли ведьму только так! Даже подойти не смогла.
Я подскочил с разложенного дивана, укрыв спящую Катьку одеялом, и побежал собираться.
При подходе к работе я заметил неладное. Обычно многоэтажку нашего офисного здания, вечно пестрящую цветными баннерами об аренде, видно ещё от метро. Сегодня на этом месте серело небо, через которое тянулась тонкая чёрная струйка дыма. Я побежал. Подойти к зданию, вернее, к тому, что от него осталось, мне не дали. Пожарные и полицейские машины заполонили улицу и перекрыли движение. Периметр оцепили бело-красной лентой. Но огромную воронку, зиявшую на месте здания было видно издалека.
Я смотрел на эту воронку и думал, что иногда ненавидел свою работу, ненавидел так, что мечтал прийти к руинам этого чёртова серого офисного муравейника. В мыслях это было радостно и даже весело. А сейчас жутко. Выли сирены полицейских машин освещавшие всё вокруг красными вспышками, пожарные разматывали шланги, силовики что-то орали в рупоры. Трагедия произошла недавно, меня спасло моё любимое пятиминутное опоздание.
Но как же это случилось? Говорят, мысли материальны.
— Привет, Андрюха, — пророкотало за спиной, и я обернулся.
Борис Борода.
— Наконец-то взорвалась наша контора к ядрене-фене. Задолбало! Правда, круто?
— Что ты говоришь? Там же люди погибли! Данилыч, Макс, Салага. Может, кто-то выжил? Надо вызвать скорую! — я полез было за телефоном, но Борис перехватил мою руку.
— Да никто не погиб. Все опоздали, как и ты. Разошлись уже по своим делам.
Чего? Что за бред? Я посмотрел на свои руки: на каждой было по шесть пальцев. От запястья, за которое схватился Борис, до самой макушки пробежала дрожь.
— Это сон!
Я огляделся по сторонам: ведьмы нет, но скоро появится. Что сегодня на уме у этой стервы? Какой сталкинг насчёт меня? Страх? Чувство вины?
