— Вам помочь? Может, такси вызвать? — спросил я, стараясь чётче выговаривать слова. Кажется, блондинка его отправила «к благоверной». В первый раз вижу, чтобы любовника выгоняли. — Адрес есть, куда ехать?
— Помочь? — мужчина состроил совсем уж невозможную гримасу.
— Помочь? — Переспросил он, выкатывая на меня глаза с красными белками. — Да у меня всё хорошо! Всё отлично у меня! Ты себе помоги. Себе! Одной ногой уже там, утащит она тебя. Туда утащит!
По спине пробежали мурашки, и я отступил назад.
Пьяный, наоборот, сделал пару нетвёрдых шагов ко мне. Он наклонил голову набок и разглядывал меня, будто диковинку:
— А ты странный. Ты не человек, нет! Глаза у тебя светятся! — он вдруг сорвался на крик, и заорал, захлебываясь: — Демон! Демон! Зачем ты здесь?! Зачем пришёл?! — и потянулся ко мне руками со скрюченными пальцами, как будто хотел схватить.
Твою ж мать! Это, кажется, белая горячка называется?
Я побежал. Конечно, на вид, ноги у него должны были заплетаться, но, говорят, в таком состоянии люди очень опасны. В голове уже мелькали картинки из новостей и всяких инет-историй, о том как пьяный зарезал дочь или жену, или соседа, поджёг свой дом и прочие стрёмные вещи. С перепугу мой не выспавшийся мозг сварил информационную кашу из всего, что по этому поводу знал.
Через несколько кварталов я чуть не налетел на встречного прохожего и остановился. Оглянулся. За мной никто не гнался.
Когда сердце вошло в привычный ритм, и я немного успокоился, в сознании всплыли слова мужчины, про ведьму. Да, она утягивает меня туда. А я ничего не могу сделать.
— Это, блин, знак от мира?! — я пнул тротуарный столбик. — Это мне слушать надо?!
Проходившая мимо пожилая женщина испуганно оглянулась и ускорила шаг. Остальные не обратили внимания. Кто-то шёл в наушниках, кто-то пялился в телефон. Так сдохнешь, никто и не заметит. А кому, собственно, кроме отца, ну и Катьки, есть до меня дело? Эзотерикам, что ли? Пожалуй, они будут рассказывать мою историю другим на своих посиделках. Сказки о Силе, кажется, так это называется.
Ну, может, Данилыч ещё вспомнит. Возьмут на моё место салагу вроде Тёмы, и шеф вздохнёт: «Этого теперь всему учить». Борис с Максом будут по пятницам таскать его в бар вместо меня. Мы ж с ними так, «френды» по работе. Ну, вспомнят Андрюху за кружкой пива, да и ладно. Я попытался представить их посиделки в баре и не смог. Перед глазами возникло грустное лицо Бороды, и стало совестно. Мы ж к нему в прошлом году на день рождения ходили, со всеми этими его байкерами познакомились. Это ведь уже большее, чем по пятницам в баре тусить. И Борис сразу подметил, что со мной не так, выслушал, маску дал. Вернуть, кстати, надо девайс. Всё равно не особенно помогает.
Я вздохнул и посмотрел на руки. Хотелось бы, чтобы всё, что со мной происходит последнюю неделю, оказалось сном. Но это не так. Наверное. Музыки нет. Я огляделся.
По булыжному тротуару торопились прохожие. Справа и слева выстроились в ряд невысокие домики с ресторанами на первых этажах. Среди пестрых вывесок я заметил жёлтую «М» Макдональдса. В животе одобрительно заурчало.
После большой картошки фри и банки редбула где-то внутри меня подняла голову надежда. На часах было три. Ещё семь — и можно встретиться с Коляном, узнать, что он задумал. Я вышел к центру и пересёк Манежку, намереваясь погулять в «Зарядье». Чтобы не идти через Красную Площадь, свернул в Ветошный переулок. Площадь я с детства терпеть не мог. Может, потому что Лидуня любила одеваться в ГУМе, а потом тащила утомленных нас с отцом гулять к Васильевскому собору, чтобы обязательно послушать вечерний бой курантов.
Не то чтобы мне было жалко для Лидуни отцовских денег или шопинг утомлял. Нет. Просто раньше это было наше с отцом время. Когда мать была жива, он всегда проводил выходные со мной. С появлением Лидуни отец стал вечно занят в бизнесе, самое большое, на что я мог рассчитывать, это совместный шоппинг втроём или ужин в ресторане.
«Мы же семья. Должны быть вместе», — говорил отец. Ага. А чуть только мне исполнилось восемнадцать, выпер в убитую однушку на окраине Москвы. Всё из-за ведьмы. Всё из-за неё. Наверное, она его чем-то околдовала, стерва.
Меня захватили воспоминания, и поскольку ненависть лучше, чем отчаяние, стало легче. Я шёл, разглядывая каменную брусчатку под ногами, и мысленно просил мир помочь мне уничтожить ведьму. Она должна поплатиться за смерть матери, за всё, что сделала с нашей семьёй. Во что бы то ни стало нужно победить её!
— Осторожнее, юный воин! — остановил меня громовой голос. Я, вздрогнул и поднял взгляд.
Неужели снова морок?
На меня смотрел самурай. В черных доспехах с громоздким шлемом на голове, украшенном какими-то невообразимыми рогами. На поясе висела катана в лакированных ножнах.
Я посмотрел на руки и заозирался в поисках ведьмы. Лидуни пока видно не было.
— Заходите на нашу выставку! — прогремел самурай и протянул мне флаер. На чёрной глянцевой бумаге было написано: «Art of war» — «Искусство войны».
Я повернул голову и увидел аналогичную вывеску. Не привиделось, значит. Самурай — просто зазывала в костюме. Я облегчённо вздохнул, ещё раз посмотрел на вывеску и на распахнутую дверь под ней. А почему бы и нет?
Вход оказался платным, но, только увидев начало экспозиции, я понял, что оно того стоило.
Зал был оформлен в черно-красных тонах. Подсвеченные клинки, установленные в специальных держателях под стеклом, хищно блестели сталью. Эффект несколько портило то, что почти все они были разобраны. Я подошёл к информационному стенду. Ага, понятно, это фишка такая. Именно на скрытом рукояткой хвостовике лезвия мастер ставил клеймо, так что, «раздевая» клинок, японцы демонстрировали его подлинность. Вот почему ножны и рукоятка, которые оказались изрядно потрепанными, лежали внизу. Гарда, вернее, цуба, как её называли японцы, тоже выставлялась отдельно и была произведением искусства. Некоторые оружейники ухитрялись уместить на небольшом пятачке резное кружево с миниатюрными фигурками самураев, тигров или журавлей. Японцы — мастера кропотливой работы.
Я немного попялился на цубы и перешёл к витрине с мечами. Под каждым было написано название и какие-то мохнатые даты выпуска. Длиннющий меч, почти как у Сефирота из «Файнэл фэнтази», назывался о-катана. «О — значит большая» — сообщал инфостенд. Да уж, здоровенная. Нашлись и катаны обычных размеров, и короткие: мечи-спутники, вакидзаси. Рядом висели картины с самураями, которые этими мечами рубили друг друга. Японцы не пожалели красной краски на кровь. А в центре зала за невысокой оградой они воссоздали сцену сражения. Два манекена-самурая в доспехах и с алебардами нападали на всадника. Тот восседал на коне в полном обмундировании и целился в противника из большого лука. Я усомнился в реальности такой ситуации на поле боя, но зрелище было потрясающим. И конь, и воины выглядели как живые. Подсветка превращала эту композицию в настоящее произведение искусства.
