— Если что, не переживай, она же не в этой спальне умерла, а в загородном доме.
Я кивнул. Ещё одно подтверждение моей догадки. Отлично!
— Спали на одной кровати, а я, болван, ничего не услышал, не почувствовал. Врачи говорят, сердечный приступ, могли бы успеть спасти, если бы сразу скорую вызвал.
Я чуть не открыл рот и украдкой посмотрел на руки. Он же сам рассказывал про странную смерть Лидуни и матери! Но не спрашивать же теперь в лоб.
— Не вини себя, откуда ты мог знать, — осторожно сказал я, внимательно разглядывая отца.
Может, он забыл про то, что признался мне? Да нет, такие люди не забывают. Или… как это называется? Постравматический синдром? Когда человек забывает шокирующие его события. Или отец так обозначает официальную версию смерти? Что эта тема закрыта для обсуждений? По лицу не понять, губы плотно сжаты, брови чуть сведены на переносице и складка между ними. Грусть, скорбь? Вина?
— Смерть приходит за каждым из нас, не предупреждая, не давая отсрочки. Её не обманешь, — произнёс отец, убирая со стола пустые контейнеры из-под суши. — Пойдём, покажу тебе здесь всё. Я привык ложиться рано, а уже десять.
Получив дубликаты ключей от квартиры и комплект белья, я вполуха слушал указания отца, как обращаться с умным унитазом и душевой кабиной, тоже японской. Странная перемена в объяснении причин смерти Лидуни выбила меня из колеи. Я даже почувствовал себя сумасшедшим и взглянул на отражение в зеркале в ванной. Пятно было на месте. Первый раз за всё время я ему обрадовался.
Только в спальне у Лидуни тяжелые мысли отошли на второй план. Вот она — плиточка! Пол и потолочек, на заказ сделанные! Стала бы ведьма просто так стараться, вот уж не думаю! Главное, чтобы это не оказалось «системой под клиента», если это индивидуально под ведьму заточено — мне конец.
Я сел на кровать и вздохнул, вспомнив про размолвку с Катькой. Достал из рюкзака наушники, которые после всего забыл испытать на улице. Кучу денег стоят, наверное. А я ей чаёк подарил. Да ещё и вывалил всё. Но ведь нормальный вариант ей предлагал: поехали бы вместе, и ребята подтвердили бы мои слова. Я взглянул на телефон: уже десять, и ни одного вызова, ни сообщения. Набил ей в мессенджере, что остаюсь у отца. Подождал. Сообщение отметилось, как прочитанное, но ответа не было. Ну и что теперь? А если она перезвонит, сказать ей, зачем я здесь? И снова по кругу то же самое. Глупее ситуации не придумаешь. Ответа всё ещё не было, и я уставился в пол.
Под ногами блестела мозаика, напоминая, зачем я прорывался сюда всеми правдами и неправдами. Сделал пару фоток и переслал Коляну с пометкой «донья Соледад». Он сразу же перезвонил и стал оживлённо меня расспрашивать. В трубке слышался бубнёж Вадима и тонкий голос Оли. Выслушав порцию восторженных и ободряющих возгласов, я пообещал завтра сфоткать всё во всех возможных ракурсах и выслать Коляну.
Только отключившись, я понял, что забыл озвучить ещё одну беспокоившую меня мысль — смерть Лидуни. Звонить второй раз было неудобно, и, расписав всё в длиннющее сообщение, я скинул его Коляну.
Через долгие десять минут, за которые я успел заправить тонкое белье с едва заметным рисунком (наверное, итальянское), на телефон пришло уведомление. Я открыл ВК и загрузил картинку-демотиватор.
«Знаете, тот момент, когда ты сидишь в вагоне, а на параллельном пути трогается поезд? В первый момент не понятно, поехал твой поезд или соседний. Вот и с кукухой примерно так же».
Ну спасибо, Колян.
Через пару секунд пришло сообщение: «Это Вадим. Ты проверил реальность?»
Я выключил телефон и швырнул его на кровать. Иногда эти эзотерики просто невыносимы! То могилы копать, то по совиному дерьму в белых носках ходить, ещё и этот здоровенный издевается постоянно. Ну ладно, потом разберемся, главное, чтобы этой ночью сработала защита. Я уселся на мягкую постель и достал аметист Коляна. Так. Вдох-выдох. Не думать.
Конечно же, потекли мысли: сначала «прокрутилась» в голове беседа с консультантом, переживания по поводу меча, потом сожаления о рассказанном Катьке. В этот раз я старался не беситься и не ругать себя за эти отвлечения, а переводил внимание на дыхание. Иногда удавалось сохранять концентрацию несколько вдохов-выдохов. Но всё это скорее утомляло, чем расслабляло. И когда пришла мысль-сомнение сработает ли защита спальни и не «заточена» ли она под ведьму, я выключил свет и завалился на мягкие подушки. Всё, хватит! Лучше уснуть, чем медленно выносить себе мозг.
Благодаря плотным шторам в спальне стояла темнота, хоть глаз выколи. Перед мысленным взором мелькнула картинка, как Лидуня выскакивает из этой темноты, конечно же, с крюком. Я протянул руку и представил в ней меч, Тень мастера, и как разрубаю им ведьму. Этот образ был последним, что промелькнуло в голове перед навалившимся забытьём.
— Андрей, ты что, спишь ещё? — Надо мной нависло лицо отца, обрамлённое полумраком комнаты. — На работу опоздаешь!
Так, отец здесь, в моей спальне. Это сон. Сейчас ещё и ведьма появится. Где меч?
Я высвободил руку из плена одеяла и взмахнул ей, представляя, что держу Тень мастера. Хорошо хоть, спросонья это вышло так неловко, что отец не догадался, зачем это движение. А я успел вспомнить события накануне. Выходит, проспал, как убитый, без снов до самого утра? И вроде бы ещё жив.
— А сколько времени? — в горле пересохло, и пришлось прокашляться, перед тем как спросить.
— Так семь уже, — нахмурился отец.
— Ничего страшного, к девяти на работу успею, — под его пристальным взглядом я с сожалением встал. Кажется, мог бы проспать ещё несколько часов.
— Мне пора, — я обратил внимание, что отец одет в офисный костюм и сжимает под мышкой сумку для ноута. — Насчёт ключей и сигнализации помнишь?
Он дождался моего кивка-подтверждения и вышел. Шаги в коридоре по паркету, хлопок двери.
Я осторожно встал и пошёл в ванную. Кажется, пятно на лбу стало чуть светлее. Осмотрел всё тело, вернее, предполагаемые места чакр — низ живота, копчик, пощупал макушку. Вроде бы чисто. Значит, защита ведьмы теперь работает на меня? Хотелось бы большей уверенности.
Вопрос в том, спать или не спать дальше?
Я сходил в коридор за оставленным там чехлом с мечами, принёс его в спальню. Разобранную Тень мастера трогать не стал, а достал боккен и положил рядом собой в кровать. Так спокойнее. Сжав деревянную рукоятку, я закрыл глаза. Спать.
Но сон не шёл. Мешался меч, спине было неудобно, одеяло сбилось под ногами, чесался нос. Всё время хотелось поменять позу, улечься как-то по-другому. Я признался себе, что просто нервничаю по поводу ведьмы: а вдруг защита не сработала? Может, Лидуня нападала, а отец удачно разбудил меня? Ничего ведь не помню. А сейчас лежу с деревянным мечом в обнимку и собираюсь добровольно отправиться к ней в лапы. Выспался удачно, и ладно. Но разум спорил с внутренним голосом: надо всё проверить и знать наверняка, годится это убежище или нет. Я не знал, чью сторону принять, и просто крутил эти мысли в голове, склоняя чашу весов то в одну, то в другую сторону. И вдруг, собираясь в который раз перевернуться, понял, что не могу пошевелиться. Мысли разом стихли. По телу откуда-то из центра груди пошла вибрация, одновременно в уши влился гул. Сначала едва слышный, он быстро нарастал, пока не превратился в тяжелое и низкое пение трубы. Я уже распознал признаки ВТО и, хорошенько вознамерившись, вытащил руки из тела, оттолкнулся ими и сел. Гул и вибрация тут же прекратились, но перед глазами стояла темнота. В прошлый раз меня это напугало, но теперь вспомнились то ли наставления Радуги, то ли цитаты с форума, не разберешь уже:
