— А что у тебя с рукой? Ты так её к себе прижимаешь, а сухарики левой берёшь? — поинтересовалась Маша. После звонка в банк девушка, кажется, поверила в мою историю и перешла на ты.
Я остановился на полпути к очередному сухарику.
— Да ты ешь, ешь, — девушка подвинула пакет поближе. — Вон у нас сколько всего к чаю!
Рука и вправду оставляла желать лучшего. После клавиатуры каждое движение отдавало болью в локоть.
— Ушиб или растяжение, не знаю.
— Это что? Тоже она? Лидунчик? — ахнула Маша.
— Лидуня, — зачем-то поправил я и кивнул.
— Дай-ка посмотреть! — девушка так быстро потянулась к руке, что я инстинктивно отпрянул.
— Я — врач вообще-то, — почти обиделась Маша.
— Прости, это у меня рефлекс. Теперь боюсь девушек, — соврал я.
Маша помогла мне снять толстовку и цепко схватилась за незащищённую теперь руку.
— О-о-а, — я взвыл скорее от неожиданности, чем от боли: девушка успела повернуть руку несколько раз.
— Ясно, ещё немного, — заявила она уверенным тоном и ещё раз повернула руку.
Я героически смолчал, несмотря на новую вспышку боли. Рука щёлкнула.
— Маша, что ты с ним делаешь? — прозвучал за спиной знакомый голос.
— Так, ничего. Вывих вправила, — будничным тоном ответила Маша. — Будь добр, принеси бинты.
Денис хмыкнул и хлопнул дверью.
Уже вместе они приладили мою руку на повязку, сделанную из бинтов.
Я сгрыз оставшиеся сухари и выпил две чашки чаю, попутно сочиняя бред про наши с Лидуней «отношения». Маша слушала, Денис качал головой и бросал короткие взгляды на часы.
— Маш, ну ты идёшь дежурить или нет! — в дверях возник долговязый, который недавно открывал нам «чёрный ход». — Здрасте всем.
Мне достался вопросительный взгляд. Денису — кивок головы.
— Повезло тебе, что сегодня Маша на дежурство осталась, — сказал Денис, как только девушка вышла. — Так бы развернули тебя. Ну и мастер ты врать! Маше мозги запудрил. Вообще она у нас девушка строгая, но, кажется, ты попал под опеку.
— Я сегодня вообще много куда попал, — ответил я и принялся в красках описывать свою историю.
Когда рассказ дошёл до выхода из тела, лицо Дениса приняло подозрительное выражение. Он несколько раз поправил очки, а когда я описал выкрутасы реала в электричке, и вовсе скрестил руки на груди и насупился.
— Не знаю, что сказать, наверное, сотрясение или шок, — произнёс Денис. — Давай проверим. Вставай.
Я поднялся.
— Закрой глаза. Стой ровно. Та-а-ак, теперь вытяни руки перед собой. Ну, одну руку. Держи. Хорошо. Коснись пальцем кончика носа. Да нет у тебя сотрясения. Садись обратно!
Я сел и уставился на Дениса.
— А что это тогда было?
— Если нет сотрясения, значит, шок. Сейчас реал нормально себя ведёт?
— Вроде бы, — я огляделся по сторонам, посмотрел на руки.
— Чаю выпил, сухарей съел, отошёл, — заключил Денис. — Если ты ждёшь от меня рассуждений про ВТО и пересечения пространства сновидений и реала, то зря. Это к Коляну с этим вопросом или к Лее с Олей. Я учёный, а не эзотерик.
— И ВТО тоже шок?
— Конечно, сначала случилась авария, а потом мозг «дописал» воспоминания. Мозг — это вообще вещь в себе, он и не на такое способен! — с каким-то восторгом закончил Денис. — Давай, кстати, насчёт аварии проверим!
Он вскочил и побежал к своему компу. Пальцы быстро застучали по клавиатуре. Я медленно поднялся со стула и встал рядом.
Глаза горят, губу закусил: настоящий исследователь в азарте склонился над компьютером. Пару раз Денис нетерпеливо убирал упавшую на глаза непослушную прядь и, наконец, сел на стул.
— Вот, смотри, — он ткнул в монитор. — На Ярославском шоссе столкнулись два внедорожника: автоледи на «Тойоте-Прадо» пошла на обгон на большой скорости. Не справилась с управлением и протаранила «Кадиллак-Эскалейд». На самой виновнице ни царапинки, а вот водитель «Кадиллака» серьёзно пострадал. Пассажир отделался лёгким сотрясением.
— Был ещё второй пассажир, и третий. Машина точно та, — я с ужасом понял, что Мясо погнался-таки за мной после аварии. Слава богу, пронесло. Было ещё фото «автоледи», та самая силиконовая блондинка удивлённо смотрела на меня с экрана. И тёмно-зелёное платье с эффектным вырезом я узнал.
— Нехило вам досталось, аж машина перевернулась! — присвистнул Денис. — Блондинка похожа, кстати?
— Да, прямо она и есть, — ответил я.
— Да все эти автоледи на одно лицо! — отмахнулся Денис.
Ага, и платья одинаковые.
— Можешь в ВК зайти?
Денис чуть нахмурился:
— Ну, могу. «Мрачный борщ» искать будем?
— Щи.
Он зашёл на сайт.
— Гляди-ка, и вправду есть такая группа!
Я смотрел на только что открытую страницу, не отрываясь. Надпись в статусе гласила: «потому что у пассажиров электрички ну очень мрачные щи».
Денис, конечно, тоже это видел.
— Бывает, ты, наверное, когда-нибудь натыкался на группу в ленте. Заходил, может. А в стрессовый момент увидел эти «Мрачные щи», и подсознание создало такой глюк. Мозг вообще интересная штука. Ты не представляешь, сколько всего замечает подсознание. Даже интерпретация информации всё время подвергается искажению! Зависит от того, кто во что верит.
— А реальность? — спросил я.
— Что реальность? — Денис поправил очки и уставился на меня.
— Реальность подвергается искажению в зависимости от восприятия? Я имею в виду всякие квантовые теории, наблюдатель и тому подобное.
— Это немножко про другое. Эзотерики слышали звон и исказили информацию себе на пользу. Перенесли поведение частиц в отдельно взятом эксперименте на целый мир! — Денис развёл руками и на мгновение задумался. — Представь: есть вода комнатной температуры и два человека. Один вышел из бани, а второй лежал в сугробе. Их просят оценить температуру воды. Они по очереди опускают руку в эту воду. И что получится? Что они скажут?
Денис посмотрел на меня: взгляд горел задором и каким-то детским торжеством.
— Ну, тот, что из бани, скажет, что вода прохладная, а чел из сугроба — что тёплая.
— Правильно! — восторжествовал Денис. — Вот как выглядел бы вывод эзотериков из такого эксперимента: у воды нет температуры. Более того: температура воды зависит от воспринимающего. Но! — он поднял вверх палец. — На самом деле есть шкала, согласно которой вода замёрзнет при нуле градусов. И никакие мужики из бани или сугроба не смогут изменить эту закономерность. Это называется объективная реальность. Ясно?
