Ведьма вспыхнула синим. Через мгновение от неё осталась лишь горстка пепла. Я выжал последний воздух из лёгких, завершая крик, и остался стоять, сжимая в руках меч. Синий поток отпустил, и тело тут же размякло. Накатила волна слабости, и локация поплыла перед глазами.
Неужели я победил?
Неужели всё?
Я огляделся.
А может, это обман, иллюзия ведьмы?
Только эта мысль помогла мне удержаться от такого близкого и сладкого забытья.
Откуда-то раздался гул, земля под ногами завибрировала. Я ещё раз огляделся по сторонам: вода в пруду бурлила. Оттуда поднималось на поверхность что-то большое и тёмное.
Союзники ведьмы увидели её поражение и сами пришли за мной?
Я поднял меч, превозмогая боль в руках, и повернулся навстречу всплывавшему монстру. Буду сражаться до последнего, пока не сдохну! Лучше так, чем стать пищей для тварей в чужом мире.
Сначала над водой появились рога, потом чёрная голова с оскаленным ртом. Вода стекала по плечам, закрытым чёрными металлическими наплечниками. На груди — плетение из тех же пластин, похоже, доспехи… где-то я такое уже видел…
Фигура рывком выпрыгнула из воды, и меня осенило.
На выставке Art of War! Это ведь самурай! В боевом облачении.
Воин грузно приземлился на берег, приминая траву. На поясе в лакированных ножнах висело два меча, короткий и длинный. Самурай сделал два шага мне навстречу и остановился, положив ладонь на рукоять большого меча. В глазницах шлема полыхнуло красным.
Неужели будет нападать? Нет, эгрегор ведь только что помог мне, похоже, чего-то ждёт. Какого-то ответного действия с моей стороны.
Я опустил взгляд налево: и точно, на поясе висели лакированные ножны, а ещё на мне теперь был намотан широкий белый пояс, за который они были заправлены. Уже не чувствуя боли в руках, я аккуратно, стараясь не повредить лакированное дерево, убрал клинок. Потом положил ладони на бёдра, оставляя на джинсах кровавый след, и поклонился, как мы делали перед тренировкой. Может, ещё спасибо сказать? Ведь это какая-то сущность, представитель эгрегора, который дал мне сил для битвы.
— Домо аригато гозаймас.
Воин убрал руку с рукоятки меча и чуть склонил голову. Он снова двинулся ко мне, с каждым шагом уменьшаясь в размерах, и встал прямо передо мной, всё ещё оставаясь на две головы выше. Самурай протянул мне закованную в сталь руку.
Это приглашение?
Я немного помедлил и, пересилив себя, вложил ладонь в металлический захват. Прикосновение стальных пальцев оказалось тёплым и сильным. Я пошёл вслед за воином, наблюдая, как изумрудная трава проминается под его тяжёлыми шагами. Мы дошли почти до края локации, когда воин остановился и вытянул руку, вычерчивая магические знаки. В воздухе загорелась красная линия, потом вторая, третья. Они пересеклись, образуя ворота тории, вроде тех, что были над прудом.
Воин отпустил меня и указал на ворота. Я ещё раз поклонился, перевёл дух, набираясь решимости, и ступил в очерченный линиями проход.
Надеюсь, эти ворота ведут домой.
В следующий момент мир будто выключился. Вокруг сгустилась непроглядная тьма. Ни отблеска, ни звука, ни точки опоры. Я хотел посмотреть на руки или хотя бы пощупать их, и не смог. А осталось ли тело? В привычном для человека виде. Пошевелиться казалось невозможным, будто я стал частью этой тягучей темноты вокруг. Или она стала мной. Сохранять осознанность стало невыносимо трудно. Темнота будто пыталась растворить сознание, поглотить. Я боролся изо всех сил. Откуда-то у меня возникла чёткая уверенность, что поддаться забытью равносильно смерти. Тотальной: и души, и тела — той самой, которую готовила для меня ведьма. Я держался, понимая, что если сдамся сейчас, то вся борьба окажется напрасной. А это всё равно что проиграть Лидуне.
Да ни за что!
Эта мысль помогла собраться. Удивительно, сколько силы может давать ненависть и упрямство.
Внезапно впереди появилась белая точка, которая быстро увеличивалась в размерах. Я понял, что всё это время не просто висел в пространстве, а с огромной скоростью нёсся сквозь темноту. Это не точка росла, это я приближался к чему-то.
Белое пространство захватило всё поле зрения, раздался хлопок. По телу покатилась вибрация, зрение затуманилось. Я едва успел испугаться, что всё-таки потерял осознанность, как картинка вновь обрела резкость.
Высокий белый потолок, красные обои, испещрённые серебристым узором причудливо пересекающихся линий, тусклый солнечный свет, который едва пропускают плотные шторы.
Что это за место? Я пошевелился и понял, что лежу на чём-то мягком. Постель, но комната не моя. Попытался встать, но даже оторвать голову от подушки оказалось непосильной задачей. Тело будто налилось свинцовой тяжестью. Картинка перед глазами дрогнула и поплыла.
Ну и ладно, теперь пусть, теперь можно. Ведь я уже вернулся, это точно реал.
Я поддался внезапно накатившей слабости и закрыл глаза, погружаясь в мягкое уютное забытье.
Глава 27
Возвращение
Пробуждение оказалось тяжёлым. Снилось что-то муторное: я то всплывал, качаясь на пологих тёмных волнах, то опускался, и тогда на грудь давила вода. Всплывая в очередной раз, я глубоко вдохнул и наконец проснулся. Некоторое время тупо смотрел в потолок, пытаясь сообразить, где я. Потом вспомнил всё и рывком сел.
А вдруг это очередная иллюзия?! Вдруг на самом деле ведьма победила, и я нахожусь в одной из тех пещерных комнат. Или нет, хуже, — в мире неоргаников! И они медленно тянут мои жизненные силы, создав это фальшивое пространство.
Я посмотрел на руки.
— Ох ты ж ё!
Через ладони тянулись красные рубцы, на пальцах тоже остался след. Сжал кулаки: не больно. Будто давно зажило. Но это было сегодня ночью: раскалённый меч, ведьма. Думал, там вообще до костей всё сожгло. Может, дело в том, что основной удар пришелся на тело сновидения?
Я ненадолго задумался, а потом, спохватившись, проверил реальность. Вроде не сон. Подо мной довольно плотный старый советский диван. Джинсы, кстати, в кровище на бёдрах. Всё-таки я был там, у японских ворот тории и пруда с горой Фудзи, нарисованной на заднем плане. Вот только непонятно, где я сейчас.
При попытке встать с дивана тело отозвалось ломотой, всё затекло. Голова гудела. Я спустил ноги на пол и принялся двигать руками и головой, попутно разглядывая обстановку. Всю стену напротив занимал старинный сервант, забитый всякими чашечками, тарелочками и вазочками. Плоский телевизор в его нише совсем не вписывался в обстановку. Правее я заметил кресло-качалку под дешевым клетчатым пледом, рядом журнальный столик, заваленный лекарствами. Таблетки лежали горкой, оттеснив пузырьки на край, будто вели против них войну за место на столе. И с той и с другой стороны были потери: несколько блистеров и пузырёк без крышки валялись на старом паркетном полу.
