— А потом? — поинтересовался я.
— А потом переоценить ситуацию. Освободиться. Понять, простить, или что там потребуется. Осознать, что не так уж всё было важно и страшно.
— Понятно, попробую, — кивнул я, раскладывая в голове новую информацию. Никогда не любил самокопание — и вот оно. Катька видюшки там по психологии всё смотрела каких-то упоротых чуваков, которые сами были похожи на психов.
— Начнешь разматывать свои сны, пиши, разберёмся, — добавила Лея.
Когда мы вышли из «Якитории», уже стемнело. Девушка подобрала что-то на каршеринге и указала на делимобиль, припаркованный прямо напротив кафешки.
— Вот он! Чур, теперь ты за рулём. Твоя очередь, и я устала от объяснений, и вообще… А ты после медитации как огурчик!
— Ну, вообще-то, не могу. Прав нет, — признался я.
— Что, правда? — удивлённо уставилась на меня Лея.
— Ну да, когда-то хотел, но потом решил, что машина в Москве — только в пробках стоять. На метро удобнее. За город я нечасто ездил, если на шашлыки-пикники, то всегда можно на электричке добраться. Да ещё бараны эти на дорогах, ну их, — я улыбнулся и понял, что зачем-то начал оправдываться. Сразу стало как-то неловко.
Лея тоже улыбнулась, как-то по-хитрому скосила глаза и молча села в машину.
— Ладно, подкину тебя, всё равно по дороге.
Глава 4
Отца дома не оказалось, и я запоздало обнаружил на телефоне сообщение: «Остаюсь на ночь за городом. Завтра увидимся в офисе. Не забудь: завтра в двенадцать совещание».
Ничего себе! Он что, заболел? Я хотел было позвонить, но одёрнул себя. «Совещание в двенадцать» — это значит, что если мы не договорились заранее, то возможно, отец и приедет к совещанию. В понедельник Ярославка будет забита пробками, и добраться из области рано будет сложно. А мне нужно восстановиться, поспать подольше. Приеду к одиннадцати, и отлично. Не будет же секретарь на меня жаловаться. А если позвонить — так отец может выдать кучу поручений на утро.
Не было ещё и двенадцати, а я забрался в кровать. Да-а-а, всё-таки жизнь круто изменилась после всего этого. В старые времена я бы сидел часов до двух и гамал. А так уже три месяца не до игр.
И во сне, и в реале теперь такие игры, что онлайн игрушки нервно курят в сторонке.
Я вздохнул и поглядел на расписной потолок. Что там Лея говорила, повторяющиеся сны? Вот бы приспособить под это комнату.
А если попробовать так же, как и с автономным режимом? Я постарался расслабиться и дождаться, когда мысли успокоятся. Только вот что говорить? Покажи мне больше кошмаров? Или самый важный кошмар? Лея говорила что-то про самое первое воспоминание. Цепочка событий какая-то. Я стал путаться в мыслях и упустил момент, когда они сплелись в один вязкий ком-кашу и утянули меня в сон.
Я сидел на большом мягком ковре и собирал конструктор. Самолёт уже должен был получиться, большой и красивый, как на картинке в инструкции. Но проклятые детали не хотели скручиваться между собой. Болтики были слишком большими и не пролезали в отверстия на крыле, а металлические планки и вовсе выгибались и норовили выскочить из рук. Я пытался победить их уже очень долго и сильно устал.
— Ах вот ты где! — отец появился неожиданно и навис надо мной гигантским силуэтом. — Не можешь с самолётом справиться?! Дай! Сам сделаю!
Я прижал самолёт к груди.
— Отдай! Я помогу! Давай! — громовым голосом закричал отец.
От этого голоса зазвенели стекла, и солнце куда-то делось. Из углов комнаты поползла темнота. Недоделанный самолёт забился у меня в руках, прижимаясь плотнее, ближе к телу, но от отца было не спастись. Он выхватил конструктор у меня из рук и с жутким скрежетом стал соединять детали:
— Я умею! Я сделаю! У тебя всё равно не получится!
Я кинулся к самолётику, но было поздно: собранный отцом, он зло улыбался, раззявив хищный рот и распустив чёрные крылья.
Тьма потекла из углов наполнила всё, закрутившись в воронку вокруг меня, а в ушах ещё стоял хохот отца, — это последнее, что я слышал перед пробуждением.
Я проснулся и подскочил на кровати.
Фух! Вот это был кошмар! Прямо жесть!
Отдышавшись, я достал ручку и принялся записывать.
Но совсем непонятно, к чему был этот сон. Не припомню, чтобы у меня вообще был такой конструктор. Всё-таки это ковыряние в себе — то ещё занудство, никогда к этому душа не лежала. А заниматься этим во снах — совсем уныло.
Я встал и прошёл на кухню, налил воды в стакан. Засыпать сразу не хотелось, ещё было свежо послевкусие кошмара. Часы показывали половину седьмого. Привык я, однако, и к такому режиму. Вон, подскочил вовремя безо всякого будильника. Ладно, тогда, может, и вправду заварить кофе, почитать файлы перед переговорами?
Минут через пятнадцать я в домашних трениках и футболке устроился на кухонном диване с чашкой кофе и ноутом. Удобный диван, даже неплохо поспал здесь накануне. А ведьма не напала. Значит, не могла. А если у неё не хватило сил вчера, то, значит, она сильно пострадала и вряд ли явится сегодня? Тем более, ночь уже прошла, и она теперь наверняка собирается на работу. Секретари приходят к девяти.
Я поставил чашку на стол.
С другой стороны, Колян говорил, что для совместного сновидения не обязательно спать в одно время. Но тогда, в попытке СОС, мы ложились вместе да ещё и в одном помещении. А если довести до абсурда тот факт, что не обязательно спать в одно время, то получится, что ведьма может уснуть на следующей неделе, а прийти ко мне в сон сегодня. Ведьма вне времени получается. Забавно. Надо будет потом спросить Коляна насчёт такого парадокса. Интересно, что сказал бы Денис.
Я взвесил ещё раз все за и против. В итоге победило желание узнать секреты близнецов-неорганов. Я отложил ноут, смял итальянскую подушку, сунул её под голову и закрыл глаза. Только бы получилось осознаться. Рисковать не буду, выйду в ОС — и сразу назад. Надеюсь, глазастые ребята следят за мной и зачтут удачную попытку.
Почти сразу я понял, что забыл закрыть дверь на балкон. Вообще у отца система умного дома, и всё само кондиционируется и проветривается. Но я по старой памяти вчера пытался впустить свежего воздуха, чтобы избавиться от сонливости после приключений с ведьмой. И теперь через балкон сочился шум машин: город проснулся и набирал обороты. Муравьи мегаполиса спешили на работу. Шум нарастал, неприятно тревожа сознание, но встать и закрыть балконную дверь было лень. Жалко только бризеры и кондёры, которые работали зазря.
Я погладил белую поверхность бризера, извиняясь.
«Бризер, наверное, пошло от слова „бриз“, морской ветер», — пронеслось в голове. Неудивительно, что он оказался ещё и отличной лодкой. Я плыл в нём, держась за гладкие белые края, по холодному серому морю. А оно мерно шумело, накатывая на серый же каменистый берег. Шум этот был похож на шум машин.
