— Да мне плевать! Подумаешь, разница! — крикнул отец. — Ты слабак! Квашня!
Вот этого в прошлом не было. Я на секунду растерялся, а отец продолжал наступать:
— Мой сын никогда бы не проиграл! А ты… с улицы подкидыш. Тряпка! Квашня! Слабак!
Отец стал расти в ширину и ввысь, раздаваясь в плечах. Одежда затрещала по швам, рукава порвались, и стало видно, как на руках у него бугрятся исчерченные пульсирующими венами мускулы.
Вот жеж зараза! Разошёлся как, прямо Халк. Но надо как-то поворачивать ситуацию в свою сторону.
— Давай этого Санька сюда! Сейчас я его побью! Санёк! — заорал я. Конечно, что мне теперь этот задрипанный девятиклассник. Да ещё во сне. Одной левой уделаю.
— Сосунок! Иди сюда, — зашипел отец, отращивая вторую голову, Санькову, с белыми растрёпанными вихрами. Секунду спустя двухголовая громадина кинулась на меня.
Вот чёрт! Мы так не договаривались!
Я не успел крикнуть или выставить щит. Огромные ручищи обхватили шею, а здоровенная туша придавила весом к полу. Я боролся, пытаясь крикнуть или освободить хотя бы одну руку, и всё больше увязал под этой массой, как в желе. Перед глазами понеслись картинки, весь микс предыдущих кошмаров за эти три месяца: провал на экзаменах в Физтехе и в итоге поступление в ВУЗ «второго сорта», по мнению отца, «Бауманку», Лизка, первая любовь, с которой отец застукал нас в моей комнате, пачка сигарет, найденная в кармане Лидуней, и многие-многие мелкие досадные ситуации. Всё это смешалось в одну застилающую сознание кашу, затянуло, как водоворот, и я закричал:
— Всё это ерунда! Не имеет значения! Шелуха!
Внезапно в глаза ударил яркий свет. Я помотал головой, ожидая, когда соберется картинка. Постепенно через белесый туман стали проступать знакомые очертания: обитые вагонкой стены, цветастый ковёр на полу. Это же наша старая дача. Получилось! А вот и конструктор этот. И самолёт. Точно! Сейчас должен появиться отец.
Огромная фигура нависла надо мной, и громовой голос потребовал:
— Отдай самолёт мне! Я соберу! Ты не сможешь!
Я встал, выпрямившись во весь рост, осознавая, что моё тело уже не тело ребёнка, а взрослое и плечистое. Да и мы с отцом одного роста, не может он быть таким огромным как гора, и таким чёрным лицом.
Осознание пришло тут же, и я тут же его озвучил, глядя в белёсые мутные глаза:
— Ты не мой отец, ты моё представление о нём. Мои страхи и неуверенность. Ты — ненастоящий. Мой отец помог мне из любви, теперь я это осознаю.
«Отец» дрогнул, бледнея. Застыл, будто не понимая, а потом превратился в плоский негатив, через который было видно дощатую стену и старинные часы на ней. А потом стал постепенно растворяться в воздухе и исчез.
Вместе с ним стала исчезать и осыпаться обстановка вокруг: вагонка на стенах трещала по швам, ковёр бледнел, прорастая зелёной травой. Через полупрозрачный потолок стало проглядывать солнце.
Я огляделся и понял, что оказался на поляне, той самой, где стояла избушка. Вокруг, как и в прошлый раз, высился лес из вековых сосен, а ноги утопали в высокой траве. На душе было так светло и легко, что я некоторое время просто стоял и наслаждался этим ощущением.
Забавно. Чего это сюда выкинуло? А ведь так и не побывал внутри. Надо это исправить. Ручки на дощатой двери не нашлось. Я попробовал толкнуть дверь, но она не поддавалась. Пройти сквозь неё тоже не вышло: древесина оказалась твёрдой, как бетон, и пофиг, что это сон.
— Ещё р-ра-ано, — раздался откуда-то сверху ленивый голос, и с крыши свесилась пушистая морда. Жёлтые глаза-блюдца смотрели внимательно. Кот.
— Что значит рано? — возмутился я. — Это же дом учителей! Все ходят по этой локации, знания получают, а мне, значит, закрыто?
— Не забывай, что ты во внутреннем сновидении, — промурлыкал кот. — И у тебя уже есть учителя. Два гостя из другого мира. Мало, что ли?
Шерстяной спрыгнул на траву и обошёл меня по кругу, рассматривая.
— Они какие-то мутные, — признался я. — Не доверяю им.
— Ну и зря! — почему-то обиделся кот и недовольно дёрнул хвостом. — Ещё скажи, ты и мне не доверяешь?
Глаза-блюдца уставились на меня, ожидая ответа.
— Ну что ты, разве можно не доверять котам! — отозвался я.
— Хорошо, — кот подозрительно сощурился. — Тогда тяни!
— Что?
— Крюк тяни из манипуры! Блок снял, теперь можно, — кот указал лапой мне в живот. — Хотя, между нами, читер ты жуткий. Без эгрегора год бы точно корячился. Но, как говорится, отольются кошке мышкины слёзки. Мррр. Тяни!
Я, пытаясь понять, к чему это он завёл разговор про мышей, посмотрел на живот. Опять на мне офисный костюм, чтоб его! Из-под рубашки в районе живота отчетливо выпирало что-то круглое. Рукоятка крюка! Я проверил остальные чакры: анахату, горловую — и намёка нет на крюки. Глубоко ушли, заразы, только белые нити полупрозрачными клубочками свернулись над одеждой. Это они сейчас свернулись, а найдись умелец, так во внешнем сновидении и потянуть можно. Да, нужно решать вопрос.
— Чего, заснул, что ли? Вытаскивай крюк! — рявкнул котище.
Я отодвинул полы рубашки, покрепче ухватился за кольцо и дёрнул.
Боли не было, только неприятное ощущение, как будто в животе зашевелилось что-то инородное. Я вытащил крюк, освобождаясь от тяжести внутри. Мир, кажется, стал чуть ярче, даже дышалось как-то свободнее, какая-то лёгкость появилась. Я посмотрел на трофей: ну точно, шампур, только раза в два короче.
— И что теперь с ним делать?
Вопрос был риторический, но кот ответил:
— Скорми защитному эгрегору, ему понравится.
Интересный совет. Этот крюк ведь, по сути, энергия ведьмы? Но как это устроить? По идее, сейчас меня окружают мандалы.
Я подкинул крюк вверх и закричал:
— Угощение для мандал! Спасибо за защиту!
Хотя я дурачился, намерение сработало. Нельзя недооценивать голосовые команды во сне. Крюк вспыхнул зелёным и растворился в воздухе.
— Получилось, что ли? — спросил я у шерстяного.
— Получилось-получилось, — промурчал тот, прыгая обратно на крышу. — Слопал и не поперхнулся твой эгрегор. Так что давай остальные вытаскивай. Пока не поздно.
— Поздно для чего? — спросил я. Но кот молча юркнул в чердачное окошко на крыше. Только серый хвост мелькнул.
— Вот ведь зараза! — подосадовал я и проснулся.
Глава 8
Проснувшись, я первым делом схватился за живот — никаких следов, ни пятен, ни жжения. Неужели и вправду удалось достать крюк? Сон запомнился ярко и во всех подробностях. Времени до звонка будильника как раз хватило, чтобы всё записать. Нужно было собираться с отцом на работу. Судя по запаху тостов из кухни, он давно уже был на ногах. Любит он тосты эти, такая важная шишка, а всё равно иногда готовит себе. Ну и мне заодно.
