За оком лил дождь и барабанил по стеклу.
— Да! Крюк вынут! — заорал я в полную глотку и подскочил на кровати. Голос, казалось, стал сильнее и звонко разнесся по комнате.
Через минуту по квартире носился уже я, обнаружив, что на часах почти десять и весь экран в пропущенных вызовах от отца! Чёрт! Время во сне явно течёт не в мою пользу.
Дождь на улице лил как из ведра. Зонт я, конечно, не взял и ввалился в метро мокрый до нитки. Чёрт, надо было вызвать такси, ведь пробок уже нет! Час пик уже прошёл, вон в метро как свободно!
Я посмотрел на своё отражение в дверях: мокрые волосы прилипли ко лбу, на кончике носа собралась капля, готовая упасть. Сзади меня, держась за руку прямой и худой, как жердь, мамаши, стоял маленький мальчик. Он пялился на меня и смеялся, размахивая маленьким, будто игрушечным зонтом-тростью. Я смахнул каплю с носа, взъерошил волосы, повернулся и показал ему язык:
— Бе-бе-бе!
И, улыбнувшись, взглянул на вытянувшееся лицо его матери и пошёл в другой конец вагона. Бог ней с ней, с работой. Я достал крюк!
В приподнятом настроении вышел из метро. Дождь уже закончился, и вовсю светило солнце. Надо же, как я, оказывается, парился из-за этого дурацкого выступления. Ведь было сто лет назад, да ещё в таком возрасте! Можно сказать, детство. Вон политики чего только не ляпнут на всю страну. Одно только «Денег нет, но вы держитесь!» чего стоит, сразу на мемы разошлось. Но сомневаюсь, чтобы у Миши возникли блоки из-за этого. И я вот автор локального мема «Нина Ссаная».
В офисе меня встретил отец, хмурый, как грозовая туча.
— Я ждал тебя к восьми. Что случилось? — поинтересовался он, оглядывая меня с ног до головы. — Что с тобой? Где ты был?
Я посмотрел в зеркало: да ладно, почти обсох, волосы даже ко лбу не липнут.
— Проспал и так спешил на работу, что зонт забыл взять. Вот, попал под дождь.
— Думаешь, это смешно? У нас сделка на три лярда, оборудование ещё не закупили, чёрт бы побрал этого Вайснера! А ты говоришь: «Я проспал». Как в школе!
Отец выговорился, выпил воды и с нажимом произнёс:
— Будешь сегодня до ночи сидеть. Отрабатывать то, что пропустил.
— Не получится, у меня тренировка в семь, — развёл я руками. Странно, раньше не посмел бы вот так с ним спорить, а сейчас слова как будто не встречают препятствий. Сказал как есть.
— А документацию кто будет проверять? Я что, по-твоему, разорваться должен? — спросил отец. Пока тихо, но я чувствовал приближение надвигающейся бури.
— Я об этом и хотел поговорить, — начал я, усаживаясь на стул напротив. Мокрый пиджак неприятно прилип к спине. — Несколько месяцев мы крутимся как белки в колесе. Ты расширился, расширил штат, но работы стало только больше. Мы не выдержим таких оборотов…
— Это ты-то боишься не выдержать? Это ты-то крутишься? Да ты не знаешь, как я крутился, чтобы ты мог нормально учиться. Чтобы был обеспечен! — перебил меня отец. — Я в твои годы по пять часов спал, ночами проекты обдумывал. Всё ради твоего будущего!
А я разве просил четырёхкомнатную квартиру и итальянский дизайн? Для Лидуни ты всё это делал, не для меня.
Конечно, я не сказал этого вслух, ведь стерва наверняка использовала внушения.
— А ты ещё не только не оценил, но и ушёл к чужому дяде штаны протирать! — разошёлся отец. — Когда родной отец так зашивается!
Раньше я не сдержался бы, вывалил бы в ответ все свои обиды: и поступил бесплатно, и денег отец давал минимально, в студенчестве приходилось курьером работать, пиццу развозить. Квартира — да, но так она от деда осталась. А работал отец — ведьму свою обеспечивал, вот кого! Но, удивительное дело, мысли пролетели в голове, я оценил их и не стал разбрасываться неосторожными словами.
Отец посмотрел на меня и потянулся за бутылкой воды. Не наливая в стакан, отхлебнул прямо из горлышка.
— Тогда мне нужно было стать самостоятельным, набраться опыта на стороне, — я старался говорить спокойно. — Сразу к отцу под крыло — так себе вариант.
— Оправдываться не надо! Если бы ты свой бизнес сколотил, мог бы мне тут лапшу на уши вешать, — строго заметил отец. — Впахивать ты не хотел. Надо было выпихнуть тебя с дедовой квартиры, сразу бы появился стимул к росту. А так? Чего ты добился?!
— Я узнал, что такое работа в команде, — ответил я. — У меня не было Лидии, которая читала мысли или как там она определяла, что человек врёт. Вот и научился, что нужно распределить работу между подчинёнными, доверять им, а не тащить всё самому.
— Доверять? — взъярился отец. — Ты Вайснера видел?! Подобрали нам поставщиков.
— Значит, надо выяснить, кто именно оплошал, и подобрать другие кадры, сколотить команду. Хочешь, я этим займусь?
— Что?! Ты будешь набирать в компанию людей?! Да ты здесь сам только три месяца! Кто вообще дал тебе право говорить со мной в таком тоне?! Сопляк!
Я опустил взгляд и посмотрел на руки. Пять пальцев на каждой, цвет нормальный. Это не сон, и отец не превратится в агрессивную глыбу-мутанта, но на словах может атаковать похлеще, чем во сне. Пусть это не сон, но и эта реальность тоже переменчивая игра со своими правилами.
— Молчишь? Вот подумай о своём поведении… — начал выговаривать отец.
Как там писал Кастанеда? Настоящие чёрные маги — это наши близкие? Будут пытаться заставить играть по тем правилам, которые принимают сами. А правда в том, что эти их правила — иллюзия. Как и сон.
— Я же для тебя старался! А ты? — в голосе отца появились примирительные нотки.
— Ты сам дал мне такое право, — я посмотрел ему в глаза. Серые, с холодными льдинками на дне. Сильный противник. Но он уже проиграл этот бой.
— Что? Какое право? — не понял отец.
— Право спорить, критиковать, давать советы, — ответил я. — Ты же не как простого менеджера меня позвал, а как напарника, даже как наследника. Значит, я могу вносить свой вклад в развитие бизнеса. Большой бизнес нельзя развивать только за счёт собственных сил, нужно определить руководящие посты и дать им возможность для манёвра. Проверять каждый шаг самим наших возможностей не хватит.
Я увидел, как отец снова закипает, и продолжил:
— Но если ты считаешь, что у меня такого права нет, что я простой менеджер, то тем более обязан удовлетворить мои пожелания о восьмичасовом рабочем дне. Ну, или уволить. Как будет удобно. Решение за тобой. И да, сегодня я уйду на тренировку в шесть в счёт прошлых переработок.
Я встал из-за стола и быстро прошёл мимо отца. В какой-то момент показалось, что он кинется на меня: контроль гнева всегда был его слабой стороной. Он напрягся, сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. В голове даже мелькнула картинка: отец набрасывается на меня, моя голова ударяется о дверной косяк, черепная коробка трещит, кровь, мозги летят в стороны. В конце концов, я так и не узнал, от чего умерла Лидуня. Я отогнал эту мысль, отголосок первого блока. Это не мой отец, это представление о нём. А мой отец не кинулся и даже не прошел за мной. Даже не повернул головы.
