— Да ладно, неужели прямо совсем ничего не рассказывал? — не отставал я.
Аржана вздохнула и оценивающе посмотрела на меня, а я весь превратился во внимание.
— Мне очень-очень интересно. Расскажи, пожалуйста, — подбодрил я девушку.
— Ну, что вспомню, — она отложила ложку и села прямо, словно готовилась прочитать лекцию. Глаза на несколько секунд ушли влево. Вспоминает.
— Ты, наверное, знаешь, что подсознание — очень важная часть нашего разума.
Я кивнул.
— То, что мы думаем, делаем, оцениваем в бодрствовании — это сознательная часть, взращённая социумом. Со своими установками, наслоениями. Мы видим мир через призму этих наслоений. Ну, например, если девушка идёт в бесформенном, висящем мешком пальто, и это сейчас модно, то ум оценивает это как «О, как стильно! Здорово!». А если бы это модно не было, то я бы сказала: «Какой уродливый мешок!»
Девушка посмотрела на меня и спохватилась:
— Ой, извини, я такой женский пример привела. Наверное, непонятно?
— Да нет, почему, понятно, — ответил я. — Вот я подвороты не люблю или короткие штаны, лодыжки эти голые торчат. Ладно, на девушках, а когда мужчина такое носит — фу! Уверен, пока это не стало модно, любой бы посмеялся над тем, кто носит штаны не по росту.
— Ну, тоже годится как пример, — кивнула Аржана. — В общем, понятно, что сознание может искажать картину мира из-за таких наслоений.
— А подсознание не искажает, — сделал я вывод.
— Подсознание — это отдельная история, — она покачала головой. — Это не ум, оно работает с символами, причём архетипичными, заложенными в древности. Чтобы понять его, нужно немного знать историю, как жили и чего боялись наши предки. Во сне подсознание говорит с нами на языке символов. Оно показывает, какие процессы происходят в глубине тебя, в какую сторону ты развиваешься, даёт намеки и состояния. Например, много воды во сне, гигантские волны, могут говорить о скорой трансформации.
Она отхлебнула чая и оценивающе посмотрела на меня.
— И это не об осознанных снах, а о более глубоких слоях. Глубокие сны — это процессы внутри тебя.
— Ага, внутренние сновидения! — вставил я. — А ОС — внешние.
— Ну, можно сказать, но это не совсем точно, — протянула Аржана. — Внутренние могут быть совсем неглубокие, на уровне слоя бытовых проблем, реакций на каких-то людей, условия. А для путешествия к своим истокам, центру, шаман использует глубокие сновидения. Но это не быстрый процесс. Сначала ты расчищаешь поверхностные слои, вроде как конфликты внутри себя.
— Блоки, — добавил я, вспомнив крюки.
— Да, психологические блоки тоже сюда, — согласилась девушка. — И каждый раз ты продвигаешься всё ближе к центру. Чувствуешь его, находишь точку опоры. И потом, чтобы путешествовать по мирам, верхним слоям, как ты назвал это состояние — внешнему сновидению, — тебе не нужно осознаваться в том понимании, как сейчас. Когда осознаешься, ты тащишь за собой в сон своё дневное сознание. А так ты идёшь из центра, совершаешь все взаимодействия с духами и сущностями иных миров через сновидения на качественно другом уровне. Ты устойчивее, стабильнее и сильнее. Да, можно сказать, что сильнее. Другое сознание, другое существо. Более плотно, полно взаимодействующее со сновиденным миром и тонкими планами. Тебе не надо думать или анализировать: сделать то или это. На интуитивном плане, считывая энергии и качество пространства, ты уже действуешь максимально эффективно.
В голове у меня щелкнула вспышка: Рыжий! Он не осознался, но каким-то образом догадался, что я пришёл выведать у него секреты, и напал. Но ведь ночью до этого он был вполне осознан!
— А может человек практиковать оба направления? И глубокие сновидения, и осознанные? — спросил я.
— Можно, наверное, — кивнула Аржана. — Но потом, когда расчистишь своё внутреннее. А освоить глубокие сны не так-то просто. На это уйдет не один год. Тут я не смогу тебе помочь, я совсем немного про это знаю.
Конечно, мне было бы интересно попробовать, но гораздо полезнее была инфа, что Рыжий владеет другой техникой сновидений. И его так просто не проведёшь. Двуликая падла! Ещё не только ОСит, но и шаманит.
— Почему? — спросил я.
— Я сама пробовала заниматься этим, только когда была подростком, а потом… — Аржана замялась, увела взгляд чуть влево. — А потом выросла. Перестала верить в дедовы сказки. Многое подзабыла.
— Получается, сейчас ты вот это всё мне рассказывала, а сама в это не веришь? — удивился я.
— Ну, разве что немножко, — улыбнулась девушка. — Когда есть кто-то ещё рядом, кто верит, и самому тоже хочется. А у тебя аж глаза горят от разговоров на тему снов. Я прямо будто снова подростком стала.
Я засмеялся и спросил:
— А как оно было? Ну, когда ты практиковала?
— Прямо так уж не практиковала, — Аржана снова на секунду увела взгляд влево, и лицо её приняло мечтательное выражение. — Кстати, вспомнила, чтобы погрузиться в глубокий слой, нужно представлять, что засыпаешь в корнях дерева или где-то под землёй в уютном гнезде или норе. Вот я с удовольствием себе такое представляла. Это было как игра. А потом снились сны. Странные, яркие. Даже нет, не яркие, а насыщенные такие. Там были необычные существа, огромные животные, леса, много воды. Дед говорил, что я общалась с духами тайги.
Она помолчала. Я тоже. Ждал, что девушка продолжит рассказ.
— А теперь вообще снов не помню, — вздохнула Аржана. — Особенно, когда в Москву приехала. Так, обрывки иногда, работа, круговерть. Ритмы здесь бешеные. Я сначала прямо чувствовала, что теряю себя. Хорошо, фехтование есть, оно как-то останавливает весь этот поток суеты вокруг.
Я следил за движением глаз. Она и правда не помнит сны. Обрывки про работу. И всё? Интересно, но она ведь может не осознаваться, но действовать во сне. Если пробовала эти свои шаманские техники. Может такое быть? Конечно. А мог ли Рыжий не запомнить нашу сегодняшнюю встречу? Вот в это слабо верится.
— Андрей, у тебя лицо такое грустное, — заметила Аржана.
— Да вот задумался, что мы теряем, когда становимся взрослыми, — ответил я. — Меня этот бизнес уже достал. Ты права, фехтование как отдушина. Приходишь и оставляешь всё беспокойство за порогом, как сенсей учил.
— Да, верно. И у тебя стало неплохо получаться! — заметила Аржана.
Она потихоньку ушла от темы сновидений, а я не стал настаивать. И так информации выше крыши. Интересно, знают ли эзотерики о технике глубоких слоёв?
Долго сидеть мы не стали, распрощались где-то через час, обоим завтра нужно было на работу.
— Спасибо за стрельбу, мне очень понравилось, — искренне поблагодарила меня девушка.
— И тебе спасибо за то, что составила компанию, и за интересные истории о снах, — ответил я.
