Я посмотрел на руки:
— На мне татуировок нет, внутреннее сновидение.
— Выйдешь — появятся, не трать сейчас силы. Оставим обсуждение на потом, — попросил Рома. — Нам ещё Лею искать.
Я кивнул.
Он подошёл к двери, протянул руку и остановился.
— Давай ты. Как в прошлый раз ходил к Борису. Просто настройся.
Я подошёл к двери, взялся за ручку:
— Лея, хочу к тебе в сон.
Мы шагнули за дверь, и пространство тут же вспыхнуло яркими неоновыми огнями. На моих руках также вспыхнули мандалы, словно подстраиваясь под цвет. Я посмотрел на Рому: он темным силуэтом маячил рядом. Никаких тебе светящихся узоров. Комната не взяла его под защиту. Мы переглянулись. Жаль.
И тут грянул звук. Тяжёлая ритмичная музыка заполнила всё пространство, окутывая тягучей мелодией бэкграунда, она заставляла что-то внутри вибрировать вместе с басами.
— Ром, это не я.
— Знаю, — кивнул Рома. — Это её музыка. Пойдём.
Мы пошли сквозь темноту, подсвеченную огнями, на звук. У меня никогда не было таких тёмных, таких странных локаций. Будто кто-то заменил воздух на что-то плотное и тягучее, и музыка с огнями просто растворялись и перетекали в нём.
Внезапно по глазам резануло яркой вспышкой — мы вышли на открытое пространство и тут же оказались перед кругом огня. Вязкая темнота расступилась перед светом пламени. В центре огненного круга под музыку танцевали девушки. Они были одеты как жрицы или тёмные языческие богини: обнаженные тела прикрыты только кожаным топом с глубоким вырезом и короткой юбкой из тонких лоскутов кожи. На головах — серебряные тиары, глаза густо подведены чёрным, а тела покрыты татуировками. Женщины извивались в такт музыке словно змеи, изгибаясь под немыслимыми углами, а их обнажённые животы вспыхивали оранжевым, то ли ловя отблески костра, то ли наполненные своим собственным светом. Мне нестерпимо захотелось войти в круг и танцевать вместе с ними. В животе в тугой узел свернулось напряжение.
— Стой! — Рома схватил меня за руку. — Это защита! Попадёшься. Посмотри на меня!
Я повернул голову и сфокусировался на его лице.
— Это энергетическая ловушка. Попадёшься — и наш поход к некромантам не состоится, — терпеливо повторил Рома. — Потратишь ресурс.
Это немного отрезвило. Идея войти в круг уже не казалась такой привлекательной, но я не торопился поворачивать голову в ту сторону.
— А как же Лея? Нам ведь надо её найти? — спросил я.
— Кто-то звал меня?
Перед нами возникла она: одна из богинь, танцевавших в огненном кругу. В её глазах горел огонь, но улыбка показалась знакомой.
— Лея? — предположил я.
— Да, собственной персоной, — улыбнулась девушка. — Ну что, пойдём к некромантам?
— Так ты осознана? — уточнил я.
— Конечно, вломились ко мне в сон, думали, я не почувствую? — усмехнулась девушка. — И ты растревожил мою защиту.
— А если Хельга нас также почувствует? — забеспокоился я.
— Поэтому я пойду первым, — отозвался Рома.
Он поднял руку с вытянутым указательным пальцем и начертил в воздухе прямоугольник. Фигура обозначилась тонкими тёмно-синими линиями прямо в воздухе. Рома взялся за угол, словно за наклеенную плёнку, стянул кусок изображения. Перед нами открылся ход в другую локацию: городская улица, освещенная старинными жёлтыми фонарями.
— Идём аккуратно, вы — тени, — Рома дунул на нас, и от него потянулась тёмная хмарь.
Я дернулся было назад, но заставил себя остаться на месте. Это же Рома, он не желает мне зла. Чёрный туман обволок меня и приглушил свечение татуировок. Я посмотрел на ребят: дымка размыла их очертания, взгляду было не за что зацепиться. Жаль, что защита не стала делиться с ними мандалами.
Рома кивнул, и мы по очереди вошли в проём.
Города я почему-то не увидел — всё вокруг накрыла темнота. Лица коснулось что-то легкое и тонкое, будто паутина. Мандалы тихонько затрещали.
— Замрите! — Рома остановил нас сразу после входа в дверь. — Защитный барьер.
— Тьфу, гадость некромантская, — ругнулась Лея.
Рома взял меня за руку:
— Я вас держу. Сейчас будем проваливаться в землю, на нижние слои сна. А потом снова выйдем наверх. Просто следуйте за мной.
— Угу, — успел согласиться я, и под ногами стало мягко и топко.
Я как-то делал такое у себя во сне — нырял в асфальт. Но в этот раз всё оказалось совсем по-другому. Погружаться в чужое было мерзко и неприятно, как в грязь. Или дело в том, что я знал, что это сон Хельги, а эта девица всегда вызывала во мне чувство брезгливости?
Я постарался сосредоточиться на руке Ромы и напомнить себе, что здесь дышать не нужно, прежде чем жидкая хлябь накрыла с головой.
Какое-то время мы просто опускались на дно. Я ничего не видел, только чувствовал руку Ромы и давление липкой жижи, изо всех сил стараясь не потерять осознанность. Тонкие тёплые пальцы скользнули в мою ладонь. Лея! Это прикосновение было как глоток воздуха. Почти сразу раздался голос:
— Ах ты, мерзкая никчёмная сучка! Тявкаешь на отца! Забыла своё место?!
Меня передёрнуло наполовину от неожиданности, наполовину от неприязни — голос сочился ядом и превосходством. Что за чёрт?
— Сдохнешь в дурке, как я… — почти в ухо прошептал женский голос, и Рома крепче сжал мою руку. — Иди же сюда, моя девочка, безумие сладко. Оно подарит тебе забвение, нежный сон. А лучше всего — смерть! Аха-ха-ха!
Голос сорвался на визгливый смех, и стало совсем мерзко. Что это за дрянь вообще?
— Смерть следит за тобой,
Вон стоит за спиной,
И к себе заберёт,
Только время подойдёт,
— как колыбельную запел красивый женский голос. Но было что-то в нём отталкивающее, настораживающее. Казалось, он тоже вот-вот сорвётся на противный визгливый смех.
Рома и Лея потянули мои руки за собой, и я понял, что движение вниз прекратилось. Теперь мы плыли вперёд по жидкой каше.
Выныривание тоже произошло не вверх, а вбок, мы наконец-то вырвались из липкой стены. Под ногами появилось что-то твёрдое. Хотелось обтереться от той жижи, в которой мы только что измазались по уши. Я напомнил себе, что это всего лишь сон, и постарался не цепляться сознанием за те образы, что пришлось повстречать.
— Ну и темень. Можно? — тихо проворчала Лея и, получив утвердительное мычание от Ромы, высвободила руку из моих пальцев.
Тут же пространство наполнилось тусклым светом. Лея вытянула перед собой руку, растопырив пятерню — на каждом пальце горело по маленькому огоньку — как веер. Странно, что она не зажгла фаербол. Так поступил бы я. Но это Лея. Огненная богиня.
