— А если некроманты нападут сегодня? — обеспокоился я.
— Пусть только припрутся — люлей огребут, — зевнула девушка. — Ты не переживай за нас. В своих снах мы не пропадём. Даже Рома в том состоянии, как сейчас. И я надеюсь, твои неорганические друзья Рыжему наваляли.
— Коляну бы сказать, — начал я. — Мы ведь всё узнали…
— Не думаю, что это хорошая идея, — перебила меня Лея. — Конечно, имеет смысл, чтобы некроманты ему своё не напели, но последствия могут быть хреновыми. Получим мы второго Рому, а помочь не сумеем. Так у него хотя бы надежда есть на этих хмырей. Знаешь, давай завтра встретимся и обсудим, после работы. А то я уже вырубаюсь.
— Хорошо, — ответил я.
Так себе надежда у Коляна, но Лея, видно, права. Надо давить некромантов до полезной информации. Если они знают, как это сделано, знают и рецепт избавления.
Так что у меня появился план на ночь. Сегодня никаких перепросмотров и страданий детства. Я быстро приготовился ко сну и завалился на кровать. Как учил сенсей, никаких посторонних мыслей — только концентрация на задаче и всё. И не надо давать команду комнате, я только сейчас понял, что это лишнее. Она реагирует на чётко сформированное намерение.
И всё-таки я осознался на даче. Прямо в саду, на веранде, где ожидал тогда тётю Лизу. Я посмотрел на руки — тонкие пальцы ребёнка, обувь — стоптанные сандалии. Сколько мне тогда было лет?
Нет, не сейчас.
По деревянным ступенькам я спустился во двор, вырастая и осознаваясь до конца. Похлопал уже взрослыми руками по перилам, по бёдрам, оглядел яблоневый сад. Забор. Нужна дверь. Калитка вполне годится.
Я взялся за ручку, хорошенько представил, что за дверью, и потянул её на себя. Да, комната в голосовых командах действительно не нуждалась: кожа тут же вспыхнула узорами мандал. Я шагнул в мерцающую синеву и поплыл. Дверь за спиной исчезла.
Передо мной возник странный разноцветный мир, где не было ни точки опоры, ни горизонта, только тянущиеся во все стороны длинные тяжи разных цветов. Будто я оказался внутри мозга среди тесно переплетённых нейронов. Только они были не серыми, как полагалось мозговым клеткам, а яркими и разноцветными: зелёными, синими, розовыми, оранжевыми. А ещё постоянно пульсировали, подсвечиваясь изнутри, и вспыхивали яркими искрами. Картина была настолько сюрреалистичной, что я увлёкся и чуть было не забыл, зачем оказался в этом мире.
— Эй, неорганы, выходите! — голос почему-то приобрёл металлический оттенок и прозвенел, разлетелся во все стороны.
«Нейроны» запульсировали и тут же отреагировали россыпью искр. Две из них взлетели вверх, устремились ко мне и взорвались яркими импульсами: фиолетовым и оранжевым. На секунду я ослеп от яркого света и чуть не потерял осознанность.
Но картинка снова собралась: мы стояли втроём посреди пустыни. Я, Фиолетовый и Оранжевый. Неорганы были замотаны в какие-то светлые тряпки вроде костюма бедуинов, только седые волосы на их непокрытых головах развевались на ветру. Прямо пейзаж из Дюны, разве что глаза у них не теми цветами светятся. Да и вообще они на самом деле — искры.
— Так вот вы какие… — протянул я.
— То, что ты видел, всего лишь интерпретация твоего ограниченного сознания, — пояснил Фиолетовый. — Однако удивляет, что ты смог пройти за нами туда.
— Да, удивительно, как можно так разбазаривать энергию, когда можно потратить её на действительно необходимые вещи, — проворчал Оранжевый. — Например, на это!
Неорган ткнул меня в грудь. Мандалы недовольно треснули, а я поморщился от боли. Крюк, конечно.
— У меня немного сместились приоритеты в задачах, — ответил я. — Что с рыжим некромантом?
— Он тебя больше не побеспокоит, — ответил Фиолетовый. — Как и ты его.
— Вы что, его… — Эмоции вспыхнули в сознании настолько ярко, что я чуть не вылетел из сна. Пришлось взглянуть на руки, сжать пальцы и спросить уже спокойно: — Вы убили его?
— Нет, с ним всё в порядке, — успокаивающе поднял руку Фиолетовый. — Мы поставили барьер. Вы не сможете попадать в сны друг друга.
— Ну отлично, — расслабился я. — Стоп, но мне как раз надо попасть к нему в сон. Мне нужна информация…
Вообще, следующей фразой я собирался попросить неорганов о помощи, но меня опередил Оранжевый:
— Не лезь к нему! — он неожиданно появился прямо передо мной и лязгнул двумя рядами зубов прямо у меня перед носом.
— Ёпт, блин! — я отшатнулся и по инерции махнул рукой, задев его волосы. Мандалы на руке вспыхнули и затрещали.
Неорган ухмыльнулся и тут же снова сделал серьёзное лицо.
— Не лезь к нему, — повторил он. — И вообще в это дело. Оно тебе не по зубам.
— Я сам решу, куда мне лезть, а куда не лезть, — огрызнулся я. — И вообще, нечего зубами тут на меня клацать. После тех прет такое меня не напугает.
— Кстати, передай твоему другу, — Фиолетовый подошёл ко мне со вполне дружелюбным видом и, кажется, не собирался клацать пастью. — Мы отправили его мать в следующее воплощение. Она не будет больше мыкаться между мирами, её душа получила шанс на развитие.
Ничего себе. С чего такая забота?
— А родственников Коляна вы не можете также отправить? — я тут же ухватился за его слова.
— Не можем, — ответил неорган. — Тут всё слишком сложно, слишком завязано на реал. Здесь мы бессильны.
— И ты тоже! — не преминул вставить Оранжевый. — Вляпаешься там — мы тебя не спасём, как в прошлый раз.
Вот заладили они: не лезь, не лезь. Одно ясно: помогать они не станут. А жаль. Ну, хорошо, Рыжий хотя бы жив. Хотя есть ещё Хельга, но два источника информации лучше, чем один. Этакая перестраховка получается.
— Ну, хорошо, — согласился я. — Пойдём в библиотеку?
Оранжевый оценивающе прищурился и помотал головой.
— Неа, ты всё потратил на то, чтобы пролезть через несколько слоёв в неорганический мир. Копи теперь силушку.
— Да ладно, я вполне так осознан! — завозмущался я.
И тут появилась музыка:
— Ту-ду-ду. Ту-ду-ту. Ду-дуд-туду-тудуд-ду — дам!
— Кажется, это за тобой, — заметил Оранжевый.
Я не сразу сообразил, о чём это он. И только когда мир смазался, мелькнув цветной полосой, и вокруг разлилась темнота, пришло понимание: это будильник. Я открыл глаза в спальне. Мандалы не светились.
Глава 21
Собираясь на работу, я мысленно клял чёртовых неорганов, чтоб им икалось среди разноцветных нейронов! С другой стороны, они внезапно проявили, уж не знаю, как это назвать, сострадание, что ли, и проводили мать Ромы. И почему-то мне казалось, что в этом у них был какой-то свой собственный интерес. Они могли, конечно, и наврать. Но какой в этом был смысл? В любом случае, стоило сообщить об этом Роме. Наверняка ему сразу полегчает.
