— Да нет, — Аврора со страдальческим выражением потёрла грудь. — Нужно исключить посторонних из этого уравнения. Сегодняшняя акция станет самой горячей новостью в их клане. Её будут обсуждать все. Так предоставь им альтернативу противостоянию со Стальными Крысами. Мы воюем с Буревестниками, и только с ними.
— Запугать, чтобы трусы сами свалили из клана?.. — я потёр подбородок. — Хорошая идея. Определённо.
Орчанка отсалютовала мне надкушенной креветкой, со вкусом хрумкая нежным мясом.
— Ты плохо спишь.
Это не был вопрос.
— Эти уроды всё ещё приходят в кошмарах, — меня перекосило. — Мало им было козлить мне при жизни, так теперь ещё и отдыхать не дают.
— В своё время Ансельм предупреждал меня, — задумавшись, произнесла Аврора. — Именно об этом. Как он там сказал? «Безмолвные обвинители»? Да.
— И что он советовал в качестве лекарства? — заинтересовался я.
— Не упиваться чужим страхом и болью, — помолчав, ответила она. — Если уж не ради них, то хотя бы ради себя. Знаешь, почему я набила именно этот рисунок? — внезапно орчанка задала вопрос, оттянув край рубахи с предплечья.
На коже цвета можжевельника отчётливо виднелся грубоватый рисунок. Тотемный столб в виде сложенных друг на друга голов оленя, волка и медведя.
— Потому что журнал Vogue за 2050й год назвал этот дизайн самым популярным? — я хмыкнул и тут же получил ощутимый удар кулачком по плечу. — Ладно-ладно. Почему?
— В детстве отец читал мне много сказок, — с меланхолией в голосе заговорила Фурия. — И в них всегда действуют говорящие животные. Каждое символизирует какую-то черту характера. Лиса самая хитрая, а потому съедает колобка. Медведь самый сильный, а потому с ним никто не связывается. Волк самый храбрый, не боится никого. Ты понял, — она взглянула на меня, стремясь убедиться, что я слушаю.
Ответил кивком.
— Так вот, отец говорил, что среди всех качеств человека именно ум является самым главным. Без него всё остальное просто рассыпается.
Обмакнув палец в соус, она начала чертить восьмёрку на поверхности стола.
— Сила без ума — слепа, а без храбрости — беззуба. Храбрость без силы немощна, а без ума — бесцельна.
— А ум без них двоих? — я подался вперёд на локтях.
— Без силы — бесправен, а без храбрости — малодушен. Во главе всегда стоит ум, потому что слепая бесцельная сила активна по своей природе, в отличие от пассивного беспомощного ума. Она навредит гораздо больше.
— И всё же все три элемента нужны, чтобы добиваться своих целей и отстаивать свои идеалы, — кивнул я.
— Верно. В идеальном мире ты сошёлся бы с Арктуром на дуэли и решил ваши разногласия. Мы не в идеальном мире.
— Да, — я почувствовал тяжесть внутри. — Из-за амбиций и конфликтов лидеров всегда умирают рядовые.
— Я хочу сказать, помни, что тебе дана не только сила и храбрость, но ещё и ум. Не используй самый прямой путь. Возможно, это спасёт чью-то жизнь.
— Или наоборот отнимет, — мой тяжёлый вздох звучал странно на фоне заливистого смеха Ромашки, что сидела через четыре места от меня.
— Мне не всегда это удавалось, — призналась Фурия. — Часто действовала сгоряча. Необдуманно. Потом жалела об этом. Не повторяй моих ошибок.
Разговор затих. Каждый думал о своём.
Не знаю, сколько мы промолчали, когда я обхватил её руки.
— Я рад одному, Аврора. Несмотря на весь ужас и несчастья Виашерона я нашёл здесь тебя. Я нашёл здесь… себя.
Её улыбка расцвела в сумраке комнаты, а янтарные глаза приблизились. Горячий поцелуй поднял пожар у меня в груди. Кто-то засвистел, но мне было плевать.
Абсолютно.
Через некоторое время в комнате наступило естественное затишье. Всё же за день произошло много событий, им нужно было переварить эти эмоции. Однако я собирался только усилить эту тяжесть. И так непозволительно долго носил в себе информацию, которую заслуживал знать каждый из них.
Постучав вилкой по кружке, привлёк взгляды Стальных Крыс.
— В двух словах, я говорил с Демиургом.
— Нормальная заявочка… — протянула Финка.
— Ссс кем? — прищурился ПараЛич.
— Внутри игры — создатель мира и тот, кто породил богов. Вне игры — искусственный интеллект, который управлял ею. В ходе выполнения своего квеста мне повезло с ним столкнуться. Он поведал, что…
Как им это сказать?! Вот так просто? Каждый из них верит, что вернётся к семье. Домой. Одним лишь словом я разобью их надежды. Что если путь Акивы повторят другие? Сломаются? Запьют? Нет. Они имеют право знать. Горькая правда лучше сладкой лжи.
— …Мы все мертвы. Все игроки Виашерона.
На несколько секунд повисла оглушительная тишина.
Поднявшийся гомон я даже не пытался перекричать или остановить. Он продолжался добрых пять минут, пока не снизился до приемлемого уровня
— Что значит «мертвы»?! — Лесника выпучил глаза.
— Тогда где мы? На сервере?! — Мелисса постучала массивной рукой по столу.
— И давно ты об этом знал?! — сорвалась Персефона.
— Я узнал позавчера, — заговорил нарочито негромко, вынуждая их снизить шум. — Новости про Лизу и Витю выбили меня из колеи. Нужно было действовать.
— Что с нами случилось? Почему мы умерли? — Ромашка звучала удивительно спокойно. Возможно, просто этап отрицания. Ещё не осознала.
— Какой-то вирус от группы психов — противников высоких технологий. Плюс вмешательство Демиурга. Он сказал, что спас нас, перенеся сюда.
— Где мы?! — теперь ответа требовал уже Фобос.
— Сложно объяснить. Я сам не до конца понимаю. Демиург заявил, что Виашерон стал реальным миром. Сервера Парагона были полностью очищены.
— Бред какой-то! — в запале выругался Бармалей.
Им было тяжело принять мои слова. Приходилось отвечать на одни и те же вопросы, задаваемые снова и снова. Я не пытался их убедить, потому что сам на какую-то часть всё ещё считал слова Эдварда полным абсурдом. Просто пересказывал наш разговор в мельчайших подробностях.
— Он сказал, что будет дальше? — спросил Смоккер.
Один из немногих, кто принял откровение относительно нормально.
— Да. Полная ассимиляция бывших игроков Виашероном. Интерфейс окончательно пропадёт.
— Чёрные Фреймы — угроза всем нам, — кивнув, припечатал орк. — Теперь железно! Они перебили кучу невинных людей. Всё, что рассказал Гвин, нужно донести и до всех остальных игроков.
— Нам не поверят, — чертыхнулся Костяшкин. — Даже я не до конца верю!
— Буревессстники, — протянул Акива. — Мы не имеем права проиграть. Нам больше некуда отссступать!
