Оружие прыгает обратно в руку Фурии под вой оставшегося мужчины. Он падает на пол, выходя из боя. Баюкает на руках верхнюю половину волшебницы, сжимая окровавленными руками бледное лицо.
Авроре приходиться с силой отвести взгляд, чтобы не застыть, парализованной грузом вины. Соллеас соразмерно своему прозвищу наносит секущий удар водяной плетью. Она хоть и выглядит весьма ненадёжной, но от этой магии прямо веет опасностью.
— Я мечтал об этом мгновении, — ощерившись, выплёвывает полуэльф.
Орчанка кувырком уходит от первого взмаха. Кончик хлыста оставляет глубокую борозду на камнях. Похоже, защитные чары зала всё же перехвалили. Девушка сосредоточенно молчит, не вступая в перепалку.
Где-то там убийственные чары преследуют Олега. Что-то кричит Правая Длань.
— Заносчивая сука! Ты — ничто! И всё твоё племя — тоже! — вновь орёт Соллеас.
Она отпрыгивает влево от второго удара, попутно считывая обстановку.
Зарракос связал друида боем. Из магов осталось только четверо. Один из них временно выведен из строя. Соллеас держит дистанцию. Пол скользкий. Нужно быть аккуратнее. Слишком много воды наплескал.
…
Ага.
— Не суй пальцы в розетку, — цедит она, швыряя Сосуд шаровой молнии. Одну из нескольких заготовок Гвина.
Ушастый как раз отвёл руку назад для очередного хлёсткого взмаха. Его глаза с удивлением следят за небольшим контейнером, крутящимся в воздухе. Тот бьётся о пол, и разряды электричества мгновенно превращают мокрый участок зала в поучительную историю о важности СИЗов на производстве.
Фигура полуэльфа дёргается в спазмах, обугливаясь на глазах. Его светлая кожа чернеет и покрывается волдырями. Мантия загорается. От боли он откусывает язык, и алый кончик шмякается ему под ноги.
Орчанка же двойным прыжком взлетает ввысь, молясь, чтобы ей хватило дистанции и времени. Иначе беспощадные молнии настигнут и её. Гравитация берёт своё. Закованное в латы тело несётся обратно к земле. Земле, всё ещё покрытой белыми разрядами.
Она закрывает глаза. Страшный грохот и треск бьёт по ушам.
Что там происходит?!
С гулким звуком девушка падает на камень, высушенный за несколько прошедших секунд. Живая. Рывком приближается к обезображенному телу, чтобы вытащить у него из-за пазухи Гамбит Прометея. Серебристо-белому металлу хоть бы хны.
Да! Ансельм, получилось!
Обрадованная Фурия отыскивает глазами Олега, чтобы увидеть, как светящийся валун сминает его тело.
* * *
Когда огромный раскалённый валун ломает твоё тело — это весьма и весьма дерьмовые ощущения. Поверьте мне на слово. Я знаю, о чём говорю. А учитывая, что он попал мне в область коленей и лишь потом по инерции подмял под себя всю остальную тушку, я ещё и успел прочувствовать эту боль. Пусть она и длилась всего одну-две секунды.
Смерти, как таковой, нет. Золотистое перо внутри меня ломается. То, что происходит дальше, занимает мгновение, а по ощущениям — минуты. Моё сознание накрывает монотонный звонкий гул. Словно что-то на огромной скорости скользит по твёрдой поверхности. Гул постепенно замедляется, сменяясь отрывистым дребезжанием. Что-то вроде «тр-тр-тр-тр». Почему-то я ассоциирую происходящее с огромной рулеткой. Если это так, надеюсь Демиург поставил на меня, а не на зеро.
Невидимый шар скачет между ячеек и каждая из них — линия времени. Один из вариантов того, как могли повернуться события. Просто моя догадка. Я их не вижу, но могу вообразить, что они собой представляют. Вон в том — я слишком замешкался, и снаряд снёс мне голову. Вон в том — оступился, попав под взрывную шрапнель. Вариантов — миллионы. Нужно лишь выбрать самый оптимальный. Дребезжание практически смолкает.
Недоступный моему взору шар замирает в одной из ячеек.
Я вновь посреди тренировочного зала Брэмвора. Улыбка фортуны выбрала ту ветку реальности, где метеорит прошёл чуть правее, не задев меня. Он с грохотом оставляет в стене массивную вмятину.
Сразу же телепортируюсь под потолок, замирая в Теневом сдвиге. Поддерживаю себя в воздухе с помощью Левитации. Первым делом активирую С чистого листа и возвращаю себе Улыбку фортуны.
Дальше мне нужна секунда, чтобы осознать, что я жив. Чтобы сориентироваться. Составить план. Вбираю в себя всё происходящее.
Подо мной звездопад завершается, оставляя на месте когда-то прекрасных бирюзовых плит раскуроченную щебёнку и гравий. Больше половины статуй разрушено. В воздухе висит тяжёлый запах горелого человеческого мяса и нечистот. Господа мага напрасно столь плотно поели перед боем. Слышны всхлипывания раненых и хриплое дыхание ещё сражающихся.
При виде страшных разрушений мне в голову приходит одна мысль.
Пора бы им ввести страховку от визита «Ужасного Гвиндена». А то вечно после меня будто авиационная бомба рванула.
Пытаюсь юмором подавить ком, подскочивший к горлу. Я несу с собой только смерть. Не хочу, чтобы именно это стало моим наследием.
Гаэллин отстреливается от Зарракоса. Архидруид снова в форме эльфа. По его приказу растительность всевозможных форм и расцветок набрасывается на тифлинга. Тот скачет кузнечиком, отрезая лианы, корни и стебли. Сжигает рой неприятного вида насекомых порывом пламени. Уклоняется от стрел и магических лучей. Никак не может подобраться поближе к противнику.
Он в плохой форме. На его лице глубокая рваная рана. Словно что-то попыталось оторвать ему голову, но удовлетворилось куском щеки и скулы. Из дырки на боку хлещет кровь. Она весело журчит по его корпусу, оставляя пятна там, где он только что был.
Амокир Кхадри переключается на Фурию. Она только-только отмерла над телом Соллеаса. Вероятно, стала свидетелем моей несостоявшейся гибели. Её беззвучный голос доносится изнутри моей головы.
«Ты жив? Господи!.. Мне показалось, что тот валун убил тебя. Сердце в пятки упало!»
Не зевай! — с нажимом кричу в ответ, возникая позади асимара.
Тот обеими руками формируют мелкозернистую электрическую сеть солидных размеров. Её и посылает в сторону орчанки. Я верю, что она сможет уклониться, поэтому концентрируюсь на противнике.
Вместе с шестёркой клонов мы заливаем Правую Длань шквалом ударов. Кинжалы и мечи звонко стучат по его барьеру. Плотному и крепкому, как металл. Архимаг скороговоркой выплёвывает слова заклинания, и его тело под слабеющим щитом превращается в живую молнию. Синяя плоть становится белоснежной. Сияющие глаза — огромными искрами. Вместо длинных волос вокруг его головы висит корона, сотканная из зарниц. Защита ублюдка вновь возвращает себе прочность.
А вот мои баффы уже исчезли.
Мне настолько не нравится его новый облик, что я вновь активирую Заячий бег. Он до сих пор на кулдауне, поэтому боль рвёт мои мышцы. Они звенят от напряжения, как до отказа натянутые тросы. Я перегружаю тело. Наношу ему реальный вред.
