Тут чудофон зазвонил, на экране высветилось имя мамы.
– Матильда! – воскликнула она. – Ты в порядке, детка?
– Да!
– Господи! Когда ты не успела к нам ванную, я думала, что я умру. Милая моя, дорогая. Где ты?
– Я… – Матильда вспомнила слова Юли и запнулась. – Я не могу пока сказать. Анастасия может охотиться за нами. Но с нами всё хорошо. Где вы? Всё в порядке?
– Всё нормально… Мы общаемся с представителями колдодома «Стражи». Только знаешь, милая, у нас есть основания им не доверять. Поэтому надо быть осторожнее.
– Почему?
Мама вздохнула.
– Честно говоря, дедушка Игоря Каменева говорил, что в «Стражах» есть те, кто может иметь отношение к истории с исчезновениями подростков. А ведь он предсказатель. И дядя Карлош сказал, что чувствует что-то странное. А ведь он эмпат. Не знаю, может, этот тёмный маг заколдовал некоторых стражей… Милая, а что это за звук? Это что, курицы?
Мама объяснила, что они вызвали колдодом «Стражи» и сыщика Феладиума Скорнелли, чтобы рассказать о произошедшем. Она слёзно просила Матильду вернуться домой, но девочку передёрнуло от страха, когда она представила, что Анастасия может вернуться и снова напасть на её семью. Через несколько минут раздумий и обсуждений она уговорила маму позволить ей снять номер в гостинице «Дом Рождества» – но та дала разрешение только на три дня. Мама никогда не пошла бы на это, если бы не знала, что «Дом Рождества» – самое безопасное место на земле, где всё сделано с заботой о детях и подростках. И, очевидно, Полина Евстигнеева просто не знала, что ей сейчас делать, ведь ей надо было ещё думать о безопасности близнецов…
Дверь курятника приоткрылась, и показалась бабушка в розовом платье в цветочек и в белом платке. Рядом с ней стоял дедушка с палочкой, который придерживал её под локоть. Ребята смущённо замолчали, а пожилая женщина прищурилась:
– Машенька? Это ты?
– Да, бабуль! – отозвалась Маша. – Знакомьтесь – это мои друзья-чудесники.
– О, – сказала старушка, ничуть не удивившись. – Ну, я надеюсь, чудесники тоже пьют чай и едят баранки с маком.
Бабушка и дедушка Маши, Мария Мефодьевна и Иван Васильевич Оберемко, были очень рады принимать гостей. Даже несмотря на это, что эти гости вышли из их собственного курятника, а петух ещё некоторое время гонялся за Бенедиктом Байерсом. Старички отвели ребят в свой старенький дом, где на стене висел ковёр, на столике стоял самовар, а из радиоприёмника играла песня «Гляжу в озёра синие».
– Хорошая песня, – робко сказала Матильда. – Мой… мой домовой её тоже любит слушать.
– О, как интересно, – улыбнулась Мария Мефодьевна. – Расскажешь мне про домовых?
И пока ребята пили чай с баранками, отвечая на вопросы пожилой пары и слушая рассказы об их жизни, Матильда подумала, что в хозяйке дома, активной и бодрой, было больше любви к жизни, чем во многих людях на десятки лет моложе. Она любила по-доброму подшучивать над всеми, и в её глазах можно было увидеть смешинки. Её муж Иван Васильевич был тихим и мягким дедушкой, глуховатым на одно ухо. Она до сих пор любила танцевать, вязала игрушки и делала поделки из бумаги и шишек, а он предпочитал проводить время в старом кресле-качалке с книжкой в руках. И их любовь была особенно заметна в тот момент, когда Иван Васильевич мог внезапно прочитать что-то вслух из увлекшей его книги, а Мария Мефодьевна начинала смеяться вместе с ним. Только они жили так бедно… у Матильды сжалось сердце, когда она рассматривала обклеенные газетами из-за холода оконные рамы.
У неё в руке появилась детская фотография Маши, вставленная в самодельную, с такой любовью сделанную рамку, а потом исчезла.
– Да, это наша Машенька. А вот там у нас горшочки из-под орхидей, – охотно рассказала Мария Мефодьевна. – Соседка отдала – у них погибли орхидеи. И я надеюсь однажды что-то вырастить из них… Почему у тебя такое лицо, милая? Всё нормально?
Матильда робко посмотрела на старушку, которая была так похожа на обеих её бабушек. Как ей хотелось им помочь! Маша и Алиса, словно поняв её, ободряюще ей улыбнулась.
– А вы… вы знаете про Машу? – спросила Матильда.
– Конечно, мы теперь знаем про её жизни, – просто ответила старушка и посадила себе на плечо Пёрышко, а её муж закивал. – Но она ведь всё равно наша внучка. Какой бы она ни была и где бы ни жила. И всегда будет нами очень любима.
«Всегда будет очень любима», – мысленно повторила Матильда.
Сердце её снова сжалось от сочувствия. Она встала из-за стола, делая вид, что хочет помыть руки, и осторожно подозвала к себе Бенедикта. Тот нахмурился и вышел к ней в коридор.
– Ты умеешь накладывать чары Преображения? – шёпотом спросила Матильда.
Бенедикт сразу догадался о её намерениях.
– Смею тебе напомнить, что сотворение чудес на глазах у обычных людей не одобряется, – произнёс он. – У тебя могут быть проблемы, и у меня заодно. Как они завтра объяснят своим соседям, что их дом изменился? А если новость распространится, и сюда приедет местная пресса?
– Ерунда, – отмахнулась Матильда. – Что-нибудь придумаем. Ты будешь помогать или нет?
– Очевидно, помогать тебе – это мое проклятье на неопределённый срок.
Бенедикт встал рядом с ней и начертил пальцем несколько знаков на ветхих стенах. Потом они закрыли глаза и начали про себя повторять слова, которые им были известны. И тогда на глазах у всех дом преобразился. Окна поменялись на современные, дыры в крыше исчезли, на стенах расползлись новые красивые обои, мебель обновилась и преобразилась. Теперь жилище напоминало уютные современные домики из журналов о дизайне. Бабушка и дедушка ахнули от восторга, глядя на это, а рыжий кот радостно прыгнул на обновлённый диван с пледом.
Матильда подошла к пустым горшкам и подняла над ними руки. Услышав её призыв, засохшие орхидеи и другие растения ожили.
– Как же это?! – радостно воскликнула Мария Мефодьевна. – Батюшки! Всё наше, и как будто в то же время не наше!
Иван Васильевич робко потрогал обновлённое кресло-качалку, стоящее рядом у новенького, возникшего прямо из воздуха камина. А потом вдруг закрыл лицо ладонями, словно пытаясь справиться со слезами.
– Матильда, – Маша повернулась к ней. – Даже не знаю, как тебя поблагодарить.
– Без Бенедикта я бы не справилась, – быстро сказала Матильда. – Но сейчас извините, мне пора идти.
– Куда? – хором спросили все.
Бенедикт нахмурился.
– Я должна кое-что сделать, – твёрдо сказала Матильда. – Надо остановить всё это.
– О чём ты говоришь? – спросила бабушка Маши. – Надеюсь, не что-то серьёзное?
– Нет. Я э-э-э… потом объясню.
– Прошу прощения, – сказал пожилой паре Бенедикт, взял Матильду под локоть и отвёл её в сторону. – Скажи мне, что это просто неудачная шутка. Ты – ребёнок. Ты действительно надеешься остановить призрака Анастасию?
