Алиса сделала шаг к Матильде и шепнула:
– Попробуй увидеть его воспоминания. Как тогда, с Марианной Васильковой.
Матильда неуверенно посмотрела на неё и повернулась к Пьеро Риччи.
– Вы не позволите до вас дотронуться? – тихо спросила она. – Мы могли бы увидеть ваши воспоминания. Если вы… конечно, не против.
Пьеро, слегка удивлённый, кивнул. Матильда осторожно дотронулась до его локтя, и рядом прямо в пустом зале Лувра возникла сцена. В гостиной действительно всё было украшено по традициям разных стран, как и сказал Пьеро. И правда, уютно…
– Мальчики, не налегайте на карамельные трости, – с улыбкой сказала Молли Мур, копошась у плиты. – Скоро будут салаты, пирог, колобки и печенье.
Она была в длинном фартуке, вся перепачкана в муке. Молли напевала себе под нос и выглядела донельзя счастливой – она явно получала удовольствие от того, что находится с этими ребятами и что все они сейчас вместе празднуют Рождество. Она единственная из них не была чудесницей, но всё, что она могла приготовить, было действительно чудесным.
– Спасибо, – добродушно произнёс Вилли, который в этот момент, встав на стул, вешал гирлянды над камином.
– Благодарю, – вежливо произнёс Пьеро Риччи.
– Ох, спасибо большое, Молли, дорогая, – бодро отозвался Эдвард «Хохотун» Якобссон. – Ты – наш самый большой волшебный дар. Я всегда это говорил.
Молли искренне улыбнулась. Однако Петя «Красавчик» Грачев никак не отреагировал и даже не поднял на неё глаза, из-за чего она заметно приуныла. Перепачканной в муке рукой она поправила выбившуюся из пучка прядь волос и нагнулась, проверяя пирог в духовке. Как и Матильда, она была очень высокой, но при этом явно всегда оставалась незаметной. Особенно для того, кем очень хотелось быть замеченной.
– Не знаю, что теперь с этим делать, – сказал Петя, проводя по крышке шкатулки забинтованной рукой. – Я всё-таки не уверен, что стоит относить её в колдодом «Стражи».
– Почему? – спросил Пьеро. – Обоснуй.
– Взрослые чудесники, – Петя нахмурился, – совсем не такие, как мы. Они могут использовать её во вред людям. Как оружие.
– Я считаю, надо отдать призрака на изучение науке, – сказал Пьеро. – Мы просто не можем поступить иначе.
– Я согласен с Петей, – мягко произнёс Вилли. – Анастасия умеет отнимать души. Душа человека – бесценна. Если отнять её, то с помощью чёрной магии можно получить и богатство, и исполнить все свои желания.
Мария-Эдуарда и Рута Ковальска, стоявшие у зеркала, повернулись к ним.
– Мы ещё точно не знаем, что она умеет отнимать души, – нервно заметила Рута.
– Вот да, – отметил Пьеро. – Легенды не могут быть фактами.
– У нас могут быть проблемы, если узнают, что мы схватили нечто столь сильное, – произнёс Петя. – Надо быть предельно осторожными. Не будем указывать это во всех официальных хрониках о нас.
Эдвард закатил глаза.
– Да кому нужна эта Анастасия? Ты как всегда осторожничаешь, Красавчик. Абсолютно безобидный призрак.
– Нельзя исключать разные гипотезы! – поднял палец Пьеро.
Эдвард посмотрел на него, и тут рядом с Риччи возникла его точная копия, созданная с помощью дара Хохотуна – умения делать галлюцинации. Клон Пьеро точно так же поднял палец и с занудным видом произнёс: «Нельзя исключать разные гипотезы». А потом он исчез. Эдвард, Петя, Рута и Мария-Эдуарда покатились со смеху, Пьеро и сам улыбнулся.
– Ладно, утром решим, – Петя встал с дивана и взял шкатулку. – А это я пока уберу в наш тайник под ванной.
Когда он вернулся, ребята болтали и занимались своими делами. Эдварду уже надоело сидеть и скучать, поэтому он стал создавать новые воображаемые вещи, желая подразнить Вилли и Пьеро. Пьеро мог найти остроумный ответ, а вот Вилли предпочитал не вступать в конфронтации и лишь добродушно улыбался. Петя не останавливал Эдварда, а когда тот стал делать совсем уж обидные вещи, за Вилли заступилась Молли, и Хохотун затих. Молли продолжила печь, а Мария-Эдуарда учила Руту рисовать ровные стрелки на глазах. Только вот у той всё никак не получалось.
– Не расстраивайся, – сказала Мария-Эдуарда. – Когда красивые глаза, никто не посмотрит на то, что стрелки получились не слишком ровные.
– У тебя-то, конечно, такое красивое лицо, что никто не посмотрит, – с оттенком зависти в голосе произнесла Рута. – А вот мне мои ошибки в макияже никто не простит.
– Что ты! Ты очень даже симпатичная, – произнесла Мария-Эдуарда с долей снисхождения.
– Вы обе очень симпатичные, – с улыбкой произнесла Молли.
Обе девочки уставились на неё и промолчали. Рыжая и высокая Молли с нескладной фигурой и лицом, покрытым прыщами, искренне улыбалась им. В глазах Марии-Эдуарды, невероятной темнокожей красавицы, промелькнула жалость, во взгляде миловидной Руты появилось то самое снисхождение, с которым на неё только что смотрела другая девочка.
Рута снова повернулась к Марии-Эдуарде и показала ей на ладони серёжку – очень длинную, из колец и цветов.
– Как тебе вот эти серьги? – спросила она
– Нет-нет, – ответила красавица. – Я никогда не надену длинные.
– И это всё? – с ноткой разочарования спросила Алиса, когда воспоминания исчезли.
Пьеро Риччи поправил галстук и деловито посмотрел на своих собеседников.
– Всё. Потом мы ужинали, разворачивали подарки, долго смотрели рождественские фильмы. А затем легли спать, я заснул раньше всех. Наутро шкатулка исчезла. Что с ней произошло, никто из нас не понял.
– Сеньор Риччи, а данное происшествие имеет какое-то отношение к вашему распаду? – спросил Боря.
Матильда заметила, что учёный помедлил с ответом.
– Нет. Мы распались после того, как не смогли защититься от напавшего на нас оборотня. Мы тогда чуть не погибли.
Друзья ждали продолжения рассказа, но его не последовало. Было видно, что Пьеро не хочет об этом говорить. Матильда бросила взгляд на Бенедикта и заметила, как он, скрестив руки на груди, смотрит на Пьеро. Ощущение того, что Байерсу по неизвестным причинам очень не нравятся дети-супергерои, у неё не проходило. Хотя он определённо признавал достижения Пьеро Риччи в науке. Ну, что за странный человек?
– Извините, – сказала Матильда, обращаясь к учёному. – А вы сейчас продолжаете общаться с остальными?
– Время от времени, – Пьеро мягко посмотрел на неё. – Больше всего – с Петей и Вилли. Всё-таки Петя был достойным капитаном для нас, что бы там Эдвард ни говорил. Ещё иногда мы общаемся с Молли, она очень нас всех любила…
