– Молли, – устало сказала Рута. – Никогда нельзя вмешиваться в мальчишеские разборки.
Эдвард поклонился, применил свой дар, и шалаш с девочками оказался усыпан розами. Они были как настоящие. Но тут в дверь позвонили, и все вздрогнули. Пьеро открыл глаза, но потом перевернулся на другой бок и снова уснул. Эдвард пошёл открывать, ничуть не смущаясь того, что был весь в перьях.
Почти сразу он вернулся.
– Представляете, какая-то женщина хотела привести к нам пятилетку, – громким шёпотом сообщил Эдвард. – Я их отправил домой. Мы супергерои, а не детский сад. И потом, видимо, она не учла разницу во времени, уже слишком поздно для гостей.
– Как это – отправил домой? – Петя сразу стал серьёзным. – Не обсудив со мной?
– Ты – директор детсада?
– Я капитан команды. И решаю такие вещи. Я, а не ты.
Эдвард холодно посмотрел на него. Было видно, что ему не нравится, когда Петя командует.
– А что это был за мальчик? – тихо спросила Молли, явно пытаясь отвлечь их друг от друга.
– Не знаю. Какой-то Бенедикт Байерс.
– Стоп, – Матильда быстро повернулась к Бенедикту, и воспоминания застыли. – Ты пытался присоединиться к детям-супергероям?
Бенедикт холодно посмотрел на неё. Матильда заметила, что складочки между его бровями стали глубже. В карманном зеркальце отобразились Маша, Оливер, Флоренс, Боря и Ларри, которые, сталкиваясь лбами, наблюдали за происходящим. За их головами виднелись макушки шестиклассников.
– Это не относится к делу, – заявил Бенедикт.
– Эта сцена, – Алиса указала ему на застывшие воспоминания, – говорит ровно о противоположном, мистер Байерс.
«Вот почему ему так не нравятся дети-супергерои», – догадалась Матильда.
Девочка перевела взгляд на наблюдавшую за ними с долей смущения и любопытства Молли:
– Извините за это… Можно продолжить?
– Боюсь, там больше особо нечего смотреть, – Молли оглянулась на собственные воспоминания.
– Чтобы это было в последний раз, – холодно сказал Петя, глядя на Эдварда. – Я – капитан. Без меня ничего не должно решаться.
Эдвард несколько секунд молча смотрел на него. Он бросил взгляд на девочек, наблюдавших за ним из шалаша. Из ванной вернулся Вилли.
– Вилли, – медленно произнёс Эдвард. – Ты знал, что мы ничего не можем решить без нашего капитана?
– Эдвард, – примирительно начал Вилли. – Я тебя прошу…
– О чём просишь? Мы всего лишь разговариваем.
– Эдвард, – Вилли нахмурился. – Сегодня рождественская ночь.
– Как скажешь, – развёл руками Хохотун. – Ты совсем не любишь пошутить, Вилли. Пойду приведу себя в порядок.
Уходя в сторону ванной, он подмигнул девочкам. Рута с любопытством наблюдала за всей сценой. Молли залезла в шалаш. Вилли проводил Хохотуна странным взглядом.
– Всем спокойной ночи, – громко сказал Петя. – Рад, что спектакли на сегодня окончены. А если кто-то любит играть на публику, то есть волшебные театры.
Звуки в ванной стихли, словно Эдвард прислушивался. Вилли залез на диван под плед. Он всё ещё хмурился.
– Спокойной ночи, мои друзья, – добродушно сказал он.
– Спокойной ночи, – отозвалась Молли.
Поймав взгляд Марии-Эдуарды, Петя едва заметно улыбнулся. Остальные девочки явно заметили это. Молли взгрустнула и дотронулась до своей подвески-собачки, а Рута сощурилась.
– Утром мы увидели, что шкатулки под ванной нет, – с печальным видом Молли, наблюдая, как её детская версия исчезает вместе с остальными воспоминаниями.
– А… кто обнаружил пропажу шкатулки? – спросила Матильда.
– Не помню. Я тогда проснулась последней. И девочки с мрачным видом мне обо всём рассказали.
– А что было потом? – спросила Алиса.
– Мы вскоре разошлись по домам поздравлять с Рождеством наших родных. Все ребята были расстроены, – вздохнула Молли. – Но мы не стали обращаться в колдодом «Стражи». Решили подождать, не объявится ли где-то призрак. Но Анастасия не объявилась, и мы забыли об этом случае. Мы решили, что она – просто призрак, не более того. А теперь вы рассказываете такие вещи… Боже мой, если это она, то это мы с ребятами виноваты во всём. Надо немедленно обращаться во все колдодома.
– Родители Матильды уже обратились, – произнесла Алиса. – Сыщик Феладиум Скорнелли, наверное, сейчас ищет призрака.
– Как странно, – протянула Молли. – Ведь со мной он ещё не связывался. И никто из ребят не связывался, я даже не знаю толком, где сейчас остальные. Хотя Мария-Эдуарда в последнее время вообще ведёт себя как-то странно…
– Что вы имеете в виду, мэм? – спросил Бенедикт.
– Не знаю… Просто её не узнать.
– Кто, по-вашему, мог взять шкатулку?
– Никто, – твёрдо ответила Молли. – Я уверена, что это не мог быть кто-то из нас. Должно быть, воры влезли. Или, не знаю, она закатилась куда-то.
Бенедикт с сомнением приподнял бровь, и Матильда осторожно наступила ему на ногу, чтобы он не сказал чего-нибудь этакое в своём стиле.
– А пропажа шкатулки имеет какое-либо отношение к распаду вашего… коллектива? – осведомился Бенедикт.
Молли печально посмотрела на него.
– Нет. Мы распались после нападения оборотня из Баб-Ёжья. Мы специально приманили его, и он залез на нашу лоджию. По некоторым причинам… мы не сразу серьёзно восприняли его атаку. Он чуть не прорвался в наш штаб. А значит, и во всю гостиницу «Дом Рождества».
В глазах Бенедикта что-то блеснуло:
– Когда это было, мэм?
– Года через три после пропажи шкатулки.
– Извините, но почему вы не сразу серьёзно восприняли атаку? – спросила Матильда.
Молли помедлила с ответом.
– На нас были наложены чары Смягчения. И мы не сразу осознали опасность. Извините, но нам надо продолжить работу.
Они встали. Но Матильде очень хотелось на прощание кое-то сказать Молли Мур.
«Нет, молчи, не надо… не позорься».
– Я э-э-э… вы…
– Да? – Молли удивлённо приподняла брови.
«Лучше промолчать».
– Я просто хотела сказать, что вы очень красивая и такая чудесная, – выпалила Матильда. – И э-э-э… это так красиво, быть такой высокой, как вы! Я тоже всегда была высокой, и никогда не думала, что это так красиво.
Возникла пауза. Бенедикт молча наблюдал за Матильдой, а Алиса сияла улыбкой. Молли Мур вдруг сняла с себя подвеску с крохотной белой собачкой из стекла. Она осторожно повесила её на шею Матильды.
