– Воришка завёлся, говорю. Помню, повесил пальто вместе со всеми… А утром глядь – нету!
Другой студент неразборчиво успокаивал. Но было слышно только Рельсона:
– Нет, я не забыл пальто в кабаке. Не хожу по таким местам, в отличие от вас! Да и как я мог вообще его забыть? Ведь там был свёрток с лягушками для экзамена… Что? Да! Я храню расходные материалы в кармане… Для чего ещё нужны карманы. Конечно, я мог положить лягушек в своей комнате, но вы же первые жалуетесь на запах и кваканье по ночам.
Я выползла из-под одеяла. Кровать моей соседки по комнате заправлена. У нас был уговор не будить друг дружку, если одна из нас вернулась поздно ночью.
– Как мне теперь сдавать экзамен? – бубнил Рельсон. – Буду жаловаться смотрителю палат, пусть обыск устраивает.
Моя грязная, порванная одежда валялась на полу. В утреннем свете видно было, что её владелица занималась чем-то таким, о чём лучше не спрашивать. Триединый знает, что только подумала соседка…
– Триединый, – сказала я вслух. – Нет такого бога, пора искать новое восклицание.
Подошла к зеркалу. Умылась остатками воды в кувшине. Начала чистить зубы.
Смотрела на своё лицо и вдруг вспомнила Матвея. Он с таким восхищением глядел на Аделлу, что даже перестал бояться её кинжала.
Не выпуская изо рта щётку, попробовала уложить волосы на манер Аделлы. Нет. Чтобы создать тот якобы хаотичный беспорядок, что был у неё на голове, нужно постараться.
Всё это сопровождалось бубнежом Рельсона. Он то удалялся по коридору, затихая, то приближался к двери, словно подозревал меня:
– Мы должны поймать воришку. Сегодня он украл у меня пальто, а завтра выкрадет у меня шапку. Или хуже того – украдёт кольчугу у Лорт-и-Морта!
Я даже поперхнулась зубным порошком.
Когда люди говорят первое пришедшее в голову, то оказываются к истине ближе, чем после долгих раздумий.
Чтобы не слышать лепет Рельсона, достала с полки коробку с музыкальными руллями. Выбрала свёрток с песней драйденского исполнителя по имени Фрод Орст. Он пел на химмеле, с милым акцентом, напоминавшим Хадонка.
Раскатала и запустила рулль.
Комнату заполнили звуки гитары, сопровождаемые ритмичным стуком барабана. Специально выбрала бодрую песню, подходящую для утренней побудки:
Я пришёл в этот мир отвергнутым,
Посмотри в мои глаза.
Однако, как совпали текст песни и вчерашние события…
Увидишь размер моих зрачков,
Это напоминание о прошлом…
– энергично продолжал Фрод Орст.
Я открыла шкаф и стала выбирать одежду. Обычно я носила длинные платья, как все девушки Щербатых Гор. Но сейчас решила, что надо кое-чему поучиться у Аделлы.
Поэтому выбрала охотничьи штаны. Они облегали мои ноги не так, как ноги номасийки, надо будет поискать иной фасон среди рисунков одёжной лавке. (То, что мои ноги не такие стройные, как у Аделлы, я признавать не хотела).
Выбрала курточку покороче. Она принадлежала соседке, но мы были в хороших отношениях и обменивались одеждой.
2
Я разложила одежду на кровати и задумалась. Хотелось поменять себя в лучшую сторону. А когда не знаешь, что поменять в себе, чтобы стать лучше – меняй одежду. Остальное само подтянется.
– Бленда, Бленда, – заныл за дверью Рельсон. – Ты там? Я слышу музыку. Открой. Произошло ужасное несчастье.
Я была в короткой ночнушке, хотя не помнила, как вчера переоделась, так сильно хотела спать.
Прячась за дверью, приоткрыла её.
– Наглое хищение произошло почти при свете дня, – причитал Рельсон, протискивая своё тощее тело в комнату. – Моё пальто украдено. Ты знаешь, кто мог бы это сделать?
– Кто-то случайно спутал со своим? – осторожно предположила я.
– Да как же его спутаешь? Это было лучшее пальто. Поэтому и украли.
– Ну, так уж и лучшее? Во-первых, оно воняло жабами, во-вторых, не только у тебя есть заговорённая одежда, подстраивающаяся под фигуру и погоду.
– Покрываешь воришку? Ты его знаешь?
– Нет, нет… Да куда ты лезешь?
Я вытолкнула Рельсона в коридор. Он вытягивал шею, стараясь осмотреть комнату.
– Пшёл отсюда, – рявкнула Аделла.
Она резко появилась из-за поворота коридора. Рельсон, боявшийся всех, а особенно – номасийцев, присел, прикрывая голову:
– У меня несчастье… Пальто.
– Я тебе штаны на плечи натяну. Вместо пальто будет. Хочешь?
Мне стало жалко Рельсона. Он был бездарным магом. Хуже него училась только Аделла. Оба были ливлингами, но Рельсон подчинял своей воле хотя бы жаб и хурдов. Тогда как Аделлу не слушались даже насекомые. Вероятно, поэтому она шпыняла его, злилась, что даже «целующийся с жабами» делал в магии успехов больше, чем она.
Я пропустила Аделлу в комнату:
– Слушай, Рельсон. Ты маг или не маг?
– Ну, маг, типа.
– Вот и примени свой магический дар. Отыщи пальто.
– Но как?
– Святой Топаз. Ты же тут ливлинг, а не я? У тебя разве нет душевной связи с твоими питомцами? Я не знаю, по запаху найди…
– Точно, – воскликнул Рельсон. – Могу создать рулль поиска. Но это неделю займёт… Я что, без пальты ходить буду?
– Штаны на плечи натяну, – повторила угрозу Аделла.
Рельсон махнул рукой и убежал.
3
Я вернулась в комнату.
Аделла сидела на моей кровати, закинув ногу на ногу. Ещё более шикарная, чем вчера. Когда же она спала, раз смогла так подготовиться?
– Обычно ты просыпаешься позже всех, – сказала я.
– Нам предстоят приключения, а не скучная зубрёжка. Я вообще не спала. Подумать только, мы за десять дней станем магами Пятой Отметки.
– Не станем, а изучим несколько приёмчиков из их арсенала. Но ты же не в восторге от предстоящей битвы с Первомагом?
– Чтобы я не была в восторге от битвы? Плохо ты меня знаешь, Бленда Роули. Просто не люблю, когда передо мной ставят безвыходные условия. Словно за мной закрывают дверь, лишая возможности вернуться. Тогда я всё делаю наперекор. Если надо проснуться утром, просыпаюсь в обед. Надо сдавать экзамены – вообще не прихожу на занятия.
Я стала натягивать охотничьи штаны.
– Не сочетаются с такой курткой, – сказала Аделла. – Слишком короткая куртка делит твоё тело на две неравные части. Так сорок семилуний назад одевались.
Она подошла к шкафу, перебрала одежду, морщась и приговаривая: «Мать-Кочевница, чьей бабушки эти обноски?».
