Хадонк взял мотыгу, встал рядом со мной и продолжил:
– Матвей рассказывал же, что всю жизнь интересовался техникой. Особенно роботами, этими самоходными слоггерами. Показывал даже какие-то убогие машинки, как детские игрушки.
– В их мире техника это то, что помогает людям жить и работать.
– Совсем как промышленная магия, которой ты мечтала заниматься, пока не стала охотником на Первомага.
Хадонк попал в точку. Я объяснила:
– Мне казалось, что мы можем много рассказать друг другу полезного, что обогатит наши знания. Некоторые технологические решения землян, я хотела бы воплотить в магических устройствах. Например, звуковые дощечки. А ещё…
– Для того чтобы узнать технологии землян, тебе не нужен именно Матвей.
– Да, ты прав.
– Вот мы и одни, – повторил Хадонк, привлекая меня за талию.
– Убери своего споггеля подальше, – ответила я, отвечая на поцелуй. – Я смущаюсь, когда он смотрит.
12. Аделла не промахнулась
1
– Вот мы и одни, – сказал я.
Аделла остановилась. Слегка согнув ноги, навострила ушки, похлёстывая себя хвостом по ногам:
– Ч-ч-ч. Тихо.
– Вот мы и одни, – прошептал я.
Мягко ступая, Аделла шагнула раз, другой. Остановилась, запрокинула голову, принюхиваясь.
Лесную тишину разрезала трель телефона. Аделла вскинула на меня арбалет и прошипела:
– Убью, заглуши это немедленно!
Я привык к её угрозам. За прошедшие несколько дней она обещала: вырвать мне сердце, отрезать пальцы, выколоть глаза, свернуть шею и «натянуть ноздри на пятки» (чего бы это не значило). А угроза, что меня унесёт неведомый табун, сопровождала каждое обращение Аделлы ко мне.
Хвост со свистом рассекал воздух, сбивая травинки. Аделла оскалилась, убрала арбалет и отвернулась.
– Алло, – ответил я в трубку.
«Босс, я в охотничьем магазине. Какие распоряжения по съёмке?»
– Всё на твоей ответственности, Семён.
«Босс, спасибо за доверие. Я ещё не снимал такую предметку… Я не знаю, как взяться… Как выставить свет? Какие фоны использовать».
– Семён, я занят. Это будет твой лучший заказ. Не бойся, начинай работать…
«Постой, босс…»
В трубке раздались какие-то голоса и стук.
– Семён?
«Босс, тут что-то…»
Связь оборвалась. Сколько я не пытался перенабрать, ответом было сообщение о недоступности абонента. Значит, мы зашли далеко в лес. В другое время я бы не доверил Семёну фотографировать даже трещины на асфальте, но сейчас выбирать не из кого.
Перевёл телефон в беззвучный режим и догнал Аделлу. Она опустилась на четвереньки, оттопырила хвост и понюхала траву. Выглядела одновременно странно и одновременно прекрасной.
Я вскинул фотоаппарат и сделал пару снимков.
– Ушли, – фыркнула Аделла.
– Кто?
– Два мелких животных. А неподалёку хорт бродит. То есть олень, по-вашему.
– Олень? Чего он тут делает? Хотя мы недалеко от заповедника…
– Не знаю, что он тут делает, но если ты спугнёшь, то вместо его рогов, я отрежу что-нибудь у тебя. Ясно? За мной! Когда скажу стоять, становись и молчи.
Мы помчались через лес.
Я старался соответствовать прыти девушки, но всё равно отставал. Она отрывалась в прыжке на несколько метров от земли, пролетая расстояние, как пантера. Почти неслышно опускалась на траву. Я топал, как бешеный носорог, переваливался через стволы деревьев и едва перепрыгивал через ямки. Аделла нетерпеливо останавливалась, ходила по кругу, дожидаясь меня. Злобно била себя хвостом по ляжкам, осыпая меня ругательствами, половину из которых я не понимал.
Иногда уходила так далеко, что я не видел рыжего огня её волос в просветах деревьев. Но был уверен, что она меня не оставила. Хотела бы оставить – давно ушла бы вперёд.
Последний раз совершал такие пробежки в армии. Я едва дышал, чувствуя, что мой язык буквально свешивается через плечо. Снова подумал, что пора бросить курить.
2
Произошла очередная остановка. На это раз Аделла не ходила кругами, а снова встала на четвереньки.
Оглушая дыханием самого себя, я остановился, привалившись к дереву. Но всё же посмотрел на зад Аделлы. В очередной раз подумал, а что если как следует шлёпнуть по нему? Конечно, есть риск, что это будет последнее, что сделаю в жизни… Но девушка-кошка была так прекрасна, что риск стоил того.
Обернувшись через плечо, Аделла поймала мой взгляд. Оскалилась, то ли в улыбке, то ли в предостережении.
Отметил, что её зрачки стали вертикальными.
– Теперь заткнись, – прошипела она. – Хорт рядом.
Конечно, сколько я ни вглядывался, не видел ничего, кроме леса. Аделла схватила меня за шею и пригнула к земле, вынудив лечь на живот. Сама, ловко перебирая ногами и руками, поползла вперёд. Фотать в таком положении было бессмысленно, убрал камеру в рюкзак.
Ни охоту, ни рыбалку я не любил. Но не нужно быть охотником, чтобы недоумевать: как Аделла собиралась завалить большое животное из арбалета? Разве что смажет стрелы магическим ядом?
Очень хотелось спросить, но Аделла ползла быстрее и быстрее.
Мы оказались на небольшом пригорке, лес резко заканчивался, шло поле, поросшее какой-то жухлой травой, которая контрастировала с зеленью леса.
Аделла встала на одно колено, сняла со спины арбалет, потянула натяжитель. Щёлкнули фиксаторы. Второй щелчок – и она вставила стрелу с оранжевым оперением. В магазине, помню, Аделла смеялась над яркой окраской стрел, а вот камуфляжную окраску оценила: «Разумно».
Действовала она быстро, но без суеты.
– Где олень-то? – шепнул я.
– Слепой что ли?
– Кажется, да.
– Вон, правее… да не настолько правее! Чуть правее от поваленного ствола.
Я наконец различил фигуру животного. Олень был настолько далеко и так хорошо сливался с пожухлой травой, что не верилось в способности Аделлы его увидеть.
Она тихонько встала во весь рост и приложила арбалет к плечу.
Я тоже провёл свои приготовления, действуя не менее ловко и быстро, чем она: достал камеру и поставил телеобъектив.
Теперь хорошо видел, как огромный самец беспечно жевал траву, изредка оглядываясь. Широкие рога поворачивались ко мне то в фас, то в профиль, будто олень хвастался богатством.
– Отличные, отличные рожки… – пробормотала Аделла. – Ну уж нет, если охотиться, то по-настоящему.
