Скро Мантис, увлечённый сращиванием труб и трубочек, победоносно что-то кричит. Подбадривает брата, перемежая возгласы ругательствами…
Оборачивается.
Отпускает пучок труб и осматривается. Всё буйство Вселенной стремительно успокаивается. Небо затягивают обычные облака, которые всегда висят над Щербатыми Горами.
Скро Мантис несколько раз зовёт брата. Его имени я не могу расслышать. Вероятно, оно действительно затерялось в прошлом. да и зачем человеческое имя тому, кого зовут Первомагом, Самым Древним Злом или, в другой ипостаси, Самым Древним Добром.
Скро Мантис бегает по выжженному участку скалы, кричит и зовёт. Шар ледделя медленно оседать и перекашивается. Магия, которая держала его в неестественном положении, уходит. Металлические полусферы внутри него остывают, трескаются и разваливаются на большие куски.
Скро Мантис падает на колени. Что-то говорит, обращаясь к небесам. Я пытаюсь вслушаться. Даже если не пойму, то запомню, позже переведу…
Передо мной возник Первомаг. Взмахнув костлявой рукой, стёр умобраз.
23. Последняя отговорка
1
Увиденное потрясло меня настолько, что забыла о Хадонке. Но возвращение в реальность вернуло и заботы. Подбежала к нему, положила голову на свои колени. Прислушалась к дыханию и сердцебиению. Жив!
Запустила руку в сумочку, чтобы достать рулль исцеления, наткнулась на сельскаб. Наличие мощного оружия успокоило. Драген уверял, что в прошлом применение сельскабов помогло остановить Первомага.
Первый, второй, третий рулль исцеления – всё безрезультатно, Хадонк оставался без сознания. Его споггель, взлохмаченный и разорванный, висел неподвижно над ним.
– Что ты сделал? – закричала я.
– Он будет жив, если ты выполнишь мою просьбу. Вы все будете живы.
Я уложила Хадонка поудобнее и встала напротив черепа Первомага:
– Для начала должна убедиться, что ты не врёшь.
– Глупая девочка. Зачем мне врать?
– Если твоё превращение в магическую сущность, обитающую на уровне магических струн, было случайностью, то почему ты стал тем, кем стал? Зачем все эти циклы созидания и разрушения? Зачем играть жизнями миллионов людей? Разве нельзя стать настоящим Богом и ничего не делать?
– Когда перестаёшь быть собой, перестаёшь направлять свои поступки. Я стал неотъемлемой частью мироздания, но такой частью, которая сохранила остатки личности. Невозможно передать словами, что такое быть целой Вселенной, которая вдруг приобрела способность осознавать себя. Я – чужеродный элемент мироздания, чем дольше существую, тем хуже для ткани реальности.
Первомаг говорил, как советник Гувернюра, растолковывающий народу причины повышения налогов, то есть произносил много слов, которые не объясняли ничего.
– Но ведь маги древности смогли тебя разделить на две части, – сказала я. – Это разве не подтверждение, что ты не такой уж и непобедимый?
– Да, но я всё ещё существую. И буду существовать, даже если разделить меня на тысячу частей. Я упокоюсь только тогда, когда вернусь в свой первоначальный вид.
– Если это возможно, то почему ты раньше не начал путь к смерти?
– Ты лучше бы спросила, зачем Скро Мантис начал войну со мной, понимая, что воевать бессмысленно?
– И зачем?
– Вся наша работа по созданию аппарата управления реальностью было его идеей власти. Я всегда был против, хотя брат находил убедительные слова. Когда произошло то, что ты видела, он не верил, что это была случайность. Он решил, что я намеренно присвоил себе власть над властью, которую он вообще-то приберегал для себя.
– А это было случайностью или… нет?
Гигантский скелет снова как-то неуловимо воспроизвёл «тяжёлый, печальный вздох»:
– Для человека удар молнии – случайность. Но когда ты сам становишься Вселенной, то понимаешь – случайностей не существует. Молния бьёт туда, куда ей суждено ударить.
– Кем суждено?
– Земляне называют его создателем всего сущего. Если будет время, изучи их религиозные верования. Они гораздо сложнее и умнее вашей секты Триединого Первомага или примитивных суеверий номасийцев.
– Спасибо, мне хватало домашней работы и без твоих факультативов.
2
Не вынимая руку из сумки, я освободила сельскаб от кожаного чехла.
Спросила:
– Предположим, я согласилась тебе помочь. Что я должна сделать, чтобы убить тебя?
– Найди чертежи ледделя.
– А где они?
– Где-то в землях за Барьером Хена.
– Отличное начало.
– Чертежи занесены в первую часть «Летописи Закрытых Семилуний».
– У «Летописи» есть первая часть?
– Первая и единственная. В ней мы подробно записывали ход проектирования и строительства ледделя.
Я не обратила внимания на утверждение о «единственной»:
– Но ты только что показал мне в умобразе этот самый леддель. Разве нельзя на его основе…
– Нет, конечно. Это же только воспоминание о нём, причём представленное зрителю как бы со стороны. На самом деле всё произошло вовсе не так, как ты видела в умобразе. Да и большую часть работ проводил брат. Я работал над вспомогательной частью, которая регулировала подачу энергии отзвуков в леддель.
Я начала переводить рычажок активации сельскаба в крайнее положение:
– Давай подытожим. Ты хочешь, чтобы я отправилась в Запертые Земли, за Барьер Хена, откуда нельзя вернуться, нашла там первый том «Летописей» и принесла тебе?
– Да.
– Ты построишь машину по управлению реальностью, чтобы снова стать человеком и успешно умереть?
– Верно.
– Ты правда думаешь, что я дура?
– Что-что? – череп Первомага изумлённо отпрянул.
– Даже если леддель и был построен когда-то, то передать его чертежи тебе было бы крайней наивностью. Где гарантии, что ты наоборот не вернёшься в прежнее, неразделённое состояние и не продолжишь свои циклы созидания-разрушения?
Череп Первомага раздражённо задёргался:
– Я сказал правду.
– Не всю. Например, зачем Скро Мантису так хотелось завладеть тобой?
– Чтобы отнять те силы, которые я заполучил случайно.
– Ага, для этого он замуровал твою материальную часть в статую, а нематериальную отправил куда подальше, на Землю? Что-то не похоже, что он хотел что-то от тебя иного, кроме успокоения.
– Брат не мог признаться остальным магам, что желает занять моё место. Ему пришлось делать вид, что борется со мной наряду со всеми.
