Несколько всадников спешились и окружили меня, наставив копья. Наконечники переливались тусклым сиреневым светом, подтверждая – эти люди не солдаты армии Химмельблю.
Во-первых, наши редко носили зачарованное оружие просто так: его зачаровывали перед боем, чтобы беречь энергию армейских магов. Во-вторых, маги армии Химмельблю не использовали для зачарования магию ливлингов! Её можно определить по характерному сиреневому оттенку. Это делали только в Гофрате или Номасе.
Неужели война не только началась, но и сложилась не в пользу моей родины, если отряды противника спокойно разъезжали в тылу?
– Обыскать, – приказал усатый.
– На каком основании? Я подданная Гувернюра Химмельблю.
– На таком основании, что нам надо, – ответил усатый. – Это ты открыла портал переброски?
– Какое вам дело? Что хочу, то и открываю.
– Врёшь, ученица не способна открыть портал.
– Тогда зачем спрашиваешь?
– Затем… потому… э-э-э… – Усатый был из тех людей, что всё время хотели остроумно ответить, но им не хватало остроты ума для подбора нужных слов. Он капризно повторил: – Обыскать!
Солдаты надвинулись на меня. Извлекла из сумки самородок и подняла над головой:
– Кто среди вас маг? Чувствуете силу этого камня?
– Чувствуем, – кивнул усатый. – Взять её.
Мою руку схватила невидимая сила. Она начала вырывать камень из моей ладони. Если бы не усталость, я бы давно активировала самородок.
Усатый сжал пальцы. Сила вырвала самородок из моей ладони, отбросив далеко в траву.
– Ненавижу стен-магию, – сказал усатый.
Сразу несколько копий упёрлись мне в горло. Множество рук начало щупать меня во всех местах. Кто-то расстегнул пуговицу на брюках и запустил руку туда. Я пробовала дёргаться, но зачарованные копья держали меня как в смертельном капкане.
– Предатель, – хрипела я. – Ты привёл гофратцев на нашу землю!
– Догадливая, – ответил усатый. – И мне дали много-много пеньгенов.
Усатый рылся в моей сумке. Световой шарик висел прямо над ним, детально освещая находки.
– Где ты взяла самородки такой силы?
– На твоей могиле.
– А ты… я… это не смешно! – опять не нашёл он остроумного ответа.
Усатый вынул чехол от сельскаба. Недоумённо повертел и хотел выбросить, но всадник с жетоном командира остановил руку и приказал на гофратском:
– Дай сюда.
Изучив чехол, снял с лица маску, открывая типичное узкое лицо гофратца. Спросил на химмеле:
– Откуда это у тебя?
– Нашла. Подарили. Не знаю вообще, что это.
Ох, Бленда Роули, если останешься жива, посвяти время изучению искусства лжи.
– Что это? – спросил усатый предатель.
– В нём хранился сельскаб, – ответил гофратец.
– Что за сельскаб?
– Устройство, уничтожающее магию. Их осталось с десяток на весь мир. И почти все – у Химмельблю. На их основе маги Академии создали ингермаггеры.
– А Форендлера есть?
– Были бы они у Форендлера, были бы у всех, – ответил гофратец.
– Если у коалиции появится этот сельскаб, вы сможете создать свои ингермаггеры? – спросил усатый.
– Или устройства для противодействия их воздействию, – кивнул гофратец. – Тогда Химмельблю обречён.
Я не успела что-либо сказать, как гофратец взмахнул рукой. Я потеряла сознание.
Вырубать людей одним движением способны маги Первой Отметки. Вырубать одним движением другого мага, способны только маги Высших Отметок.
31. Сладкие сны в горькой реальности
1
Разлепила глаза: надо мною небо в ромбической решётке. В безоблачной выси светился серп Грювштен на фоне Стенсен.
Меня потряхивало, слышался стук колёс о камни. По плавности хода поняла – меня везли в самоходной повозке. Села и осмотрелась.
Я в просторном фургоне, в каких перевозят животных. В углу оборудована туалетная комната. В другом углу кувшин с пробкой.
Руки закованы в перчатки-ловушки из сплава чугуна и квиксоли. Настоящее военное снаряжение для пленных стен-магов. Что же, спасибо и на этом. На Истории Магии нам рассказывали, что во время Третьей Мировой, чтобы лишить пленного стен-мага силы, отрубали ему кисти рук. Или заливали ладони расплавленным камнем. Конечно, можно было жечь стен-камни, используя чистую зеркально-теневую проекцию воли, но это не так быстро.
Несгибающимися пальцами я взяла кувшин. Зубами вытянула пробку и жадно напилась.
Прислушалась. За стеной играла музыка… Рулль с песней Фрода Орста. Как давно я не слышала его. Но теперь – это голос захватчиков. Песня врага.
– Очнулась?
Окошко в стене открылось, появилось лицо того самого гофратца, мага Четвёртой Отметки. Лицо исчезло, гофратец просунул мне хлеб и какие-то овощи.
– Подкрепись, у тебя мало времени.
– Для чего?
– Ты будешь есть или нет?
– Нет.
– Тогда спи.
Гофратец просунул в окошко руку и, прежде чем я успела сообразить, как отбить его магию, снова вырубил меня.
2
…
Открыла глаза: небо всё в той же ромбической решётке. Закат.
Оранжево пылала Грювштен. Зюстерхен не видно. Я попыталась сообразить, который сейчас виток? Сейчас «ссора» или «примирение»? Я продолжала лежать неподвижно, чтобы гофратец не заметил.
Прислушалась: по характерному стуку колёс самоходной кареты догадалась – мы ехали по Голдиварскому Тракту. Он выложен из квадратных гранитных плит, добытых на побережье Северного Нип Понга. С началом строительства тракта Химмельблю был единственным поставщиком гранита. Енавское Княжество, которое тоже обладало залежами, обвинило Химмельблю в монополизации добычи. Якобы для этого Химмельблю и присоединил к себе Северный Нип Понг, спровоцировав там гражданскую войну.
Святые камушки, о чём я думаю? О добыче гранита для постройки Голдиварского Тракта? Впрочем, что ещё делать? Переживать за Матвея? Но у меня уже нет сил переживать за кого либо. Хадонк, Слюбор, Аделла… Даже Рельсон. Убей меня булыжник, Рельсон – самый несчастный во всей это истории.
– Очнулась? – В окошке появился гофратец. – Жрать будешь?
– Буду.
В меня полетел хлеб и пожухшие овощи.
– Куда вы меня везёте? – спросила я, жадно прожёвывая хлеб.
– В Гофрат, куда же ещё.
– Началась война?
